Коронавирус в экономике: Уйти от второй волны мешают жадность и безработица

О чем говорит ситуация на валютном и нефтяном рынках

Первая после общероссийского конституционного голосования неделя в России началась с драматичных новостей. Пришли они с валютного рынка: на торгах Московской биржи рванули вверх и доллар, и евро, обновив двухмесячные рекорды: единая европейская преодолела отметку в 81 рубль, а доллар поднялся выше 72 рублей.

Напомним, что только недавно в разошедшемся на цитаты интервью председатель Сбербанка Герман Греф обещал, что к концу года рубль укрепится до ₽60 за доллар, а нефть будет стоить $60 за баррель. При этом, однако, вторая часть прогноза Грефа пока сбывается – в понедельник, на фоне рекордного ослабления рубля, нефть подорожала до $43.

Что же сегодня происходит в мировой экономике? «Свободная пресса обсудила это с нашим постоянным экспертом, шеф-аналитиком финансовой компании TeleTrade Петром Пушкаревым.

 «СП»: – Петр, вам верится в прогноз Грефа, что нефть в ближайшие полгода подорожает в полтора раза?

– Прогноз верен по сути, то есть, по направлению и по целям, которые могут быть достигнуты в достаточно близкий, обозримый промежуток времени. Тем более, что глава Сбербанка и даёт свой прогноз, делая конкретное предположение, что это сценарий при отсутствии сильной второй волны заражений. А это, конечно, главное условие, чтобы могла снова существенно возрасти потребность всего мира в прежних количествах топлива.

«СП»: – Но разве не вторую волну мы сегодня наблюдаем в Израиле, Китае, Южной Корее и, конечно, в США?

– На данный момент те резкие всплески числа выявленных носителей вируса, которые наблюдаются в эти дни в некоторых штатах США, не вызывают у наблюдателей ощущения чего-то «апокалиптического». И по большей части они связаны просто с кратным увеличением количества тестов, которые определяют много бессимптомных переносчиков, даже не подозревавших до теста, что они чем-то больны.

По словам координатора целевой группы по коронавирусу от Белого дома США Деборы Биркс, последние отчеты показывают, что где-то от 40 до 60% молодых людей, сдавших положительные тесты на вирус, не имеют симптомов, узнавая о наличии у них вируса только после тестирования.

Новые зарегистрированные случаи COVID-19 не только в основном ограничены молодыми людьми, сознательность которых способна сократить контакты с более уязвимыми людьми из «групп риска», но и статистика смертности в рамках новых случаев там везде сейчас значительно ниже, чем была во время первой волны пандемии.

«СП»: – Каким образом эти всплески будут влиять на мировую экономику?

– Притормозить, уменьшить скорость восстановления всех секторов мировой экономики, эти всплески могут, но вот уже второго закрытия экономик на карантин в связи с этим в США явно не планируют. В Европе для таких шагов ещё меньше поводов, там и особых рецидивных всплесков пока не отмечается. По всем причинам похоже на то, что дно коронакризиса действительно осталось позади.

«СП»: – Но мы можем сегодня хотя бы примерно спрогнозировать сроки восстановления экономики до докризисного уровня? Вот, например, министр здравоохранения России Михаил Мурашко объявил, что социальная жизнь в стране вернется к прежней лишь к февралю 2021 года.

– Привязывать какой бы то ни было прогноз, скажем, нефтяных цен, к конкретным срокам – дело неблагодарное. Уложатся ли рынки именно в указанные сроки – это во многом просто дело случая.

Ведь вторым условием можно считать ещё и обязательное оживление несколько подавленной по-прежнему потребительской активности, так как у работников во многих секторах по всему миру за время карантина упали реальные доходы, несмотря на все меры финансовой поддержки на Западе. А десятки миллионов людей и вовсе на время остались без работы. Восстановление нормального положения дел на рынке труда тоже может занять больше времени, чем кажется.

«СП»: – Как вы думаете, а смогут ли, например, высокотехнологичные отрасли стать локомотивом восстановления глобальной экономики?

– Ну смотрите, акции ведущих мировых IT-компаний – Apple, Amazon, Google – на биржах сейчас для многих фондов чуть ли не заменяют традиционные денежные инструменты накопления, потому что центробанки обесценили и доллары, и евро, и другие валюты гигантской антикризисной эмиссией, работой печатного станка.

Кстати, поскольку и ставки ведущие центробанки обнулили, и денег сколько захотели напечатали – это ещё один аргумент не возвращаться больше к мерам карантина. Ведь все нужные финансовые вопросы «под сурдинку» коронакризиса уже вроде бы и так ими решены в кратчайшие сроки.

А дальше, на таком денежном топливе, рынки акций и в США, и в Европе, а впоследствии возможно и в России, способны восстанавливаться и снова штурмовать свои вершины гораздо быстрее и раньше, чем восстанавливаются собственно показатели экономики.

«СП»: – Так ведь айтишникам и нефть не нужна.

– Вы правы. Поэтому и спрос на сырьё для промышленных нужд, и спрос на нефть в частности, а значит, и вероятное возвращение цен на нефть к нормальным уровням – все эти процессы и могут, и будут сильно отставать во времени.

Это ясно и на контрасте: ведь в отличие от акций интернет-компаний, да и других крупных интернациональных корпораций с бизнес-моделями, которые за годы доказали свою эффективность, будут работать успешно и после кризиса – нефть не скупают фонды в инвестиционных целях.

Максимум, что её скупали некоторые страны про запас, из жадности, пока дешевизна нефти совсем зашкаливала, и это было явно выгодно.

«СП»: – Но даже сегодня, на фоне резкого падения спроса и той же жадности, мировые хранилища уже переполнены.

– Но дело это может пойти намного медленнее при уровне цен выше $40-45 за баррель: для быстрого подъёма заметно выше нужен действительно ажиотажный спрос, а такой ажиотажный спрос может возникнуть лишь в случае более быстрого, нежели сейчас, восстановления темпов роста. На сегодня же пока МВФ, допустим, прогнозирует спад мировой экономики в среднем на 4,9% к концу года.

Поэтому, если второй обвал рынков и будет, то не из-за собственно какой-то страшной второй волны, наверное, а просто оттого, что рынки сильно забежали в росте вперёд к началу лета.

«СП»: – И насколько велик будет спад?

– Спад на рынках если и будет, то уже не такой глубокий, а в этом случае зеркально уже не так сильно просядет и рубль: возможно даже, что доллар выше 75 рублей в этом году мы уже больше и не увидим. И биржи, и нефть, к четвертому кварталу подтянутся наверх, но вот какой именно путь успеет проделать нефть в направлении $60 за баррель –  большой вопрос.

Возможно, что она и не успеет продвинуться пока намного выше нынешней зоны сопротивлений в $43-45 за баррель. А вот у фондовых бирж больше шансов успеть восстановиться едва ли не до прежних высот – и это на фоне малодоходных доллара и евро может слегка усилить спрос на валюты развивающихся рынков, включая и рэнд ЮАР, и индийскую рупию, и наш российский рубль.

«СП»: – Естественно, всех волнует конкретный прогноз, а сколько именно будет стоить российский рубль до конца года?

– Движение в направлении ниже 65 рублей за доллар более вероятно, чем доллар к концу года по 75 или по 80 рублей.

Но даже при самом оптимистичном для рубля сценарии курсу доллара будет сложно продвинуться вниз вплоть до 60 рублей. Из-за того, что доходность казначейских обязательств (ОФЗ Минфина России) составляет сейчас после снижений ключевой ставки ЦБ только лишь 5,7% годовых по эталонным 10-летним бумагам, а не 8% годовых, какой доходность по купонам была ещё в начале марта.

Значит, у международных инвесторов хотя и будет интерес к рублю благодаря разнице процентных ставок в пользу российской валюты при наличии резервов, гарантирующих финансовый результат, наша сильно просевшая экономика никого не остановит. Но интерес этот к покупкам ОФЗ теперь будет более скромным, учитывая и меньшую доходность, и гораздо более высокие курсовые риски в парах доллар/рубль и евро/рубль, чем до начала пандемии.

И более реалистичный равновесный курс рубля, когда все стрессы мировой финансовой системы немного улягутся смотрится на уровнях 63-64 рубля за доллар.