"Кнут и русские". Что писал француз де Ланьи о России в эпоху Николая I

Любовь и ненависть французов

Но запретный плод сладок, и многие подданные "короля-гражданина" Луи-Филиппа стремились в Россию. При этом французов, переживших очередную революцию, особенно интересовала система власти в России и непосредственно персона императора. И если легитимисты, недовольные нелегитимной, на их взгляд, монархией Луи-Филиппа, искали в России идеал для подражания, то либералы, напротив, клеймили ее позором как царство деспотизма и произвола. Автор, пожалуй, самой нашумевшей книги о нашей стране, "Россия в 1839 году", легитимист маркиз Астольф де Кюстин, как известно, разочаровался в России и в итоге создал обличительный пасквиль, сформировав образ "фасадной России". Путешествие маркиза имело негативные последствия для репутации Российской империи, которая оказалась основательно "подмоченной", по меньшей мере, на полтора столетия вперед¹. По словам французского историка Мишеля Кадо, эту работу уже не мог обойти ни один автор, в каком бы ключе он ни писал о России².

Что характерно, в России в те годы побывало немало французов, оставивших самые разные мнения о нашей стране, но об их работах современному читателю известно очень немного. Как правило, в восприятии французами России не было золотой середины, нас либо любили, либо ненавидели. Работы с негативной оценкой особенно активно печатались накануне и в годы Крымской войны, когда нагнеталась антирусская истерия, а противник априори не мог быть привлекательным.

Жермен де Ланьи и его книга

В 1853 г. в Париже была опубликована работа Жермена де Ланьи с характерным названием: "Кнут и русские. Нравы и устройство России"³. Про автора известно мало. Он много путешествовал, некоторое время жил в России, написал две книги об охоте (вышедшие в 1862 и 1863 гг.), но прославился не ими, а первой книгой. Она хоть и не стала таким бестселлером, как работа Астольфа де Кюстина, весьма популярна у издателей, и пользуется читательским спросом. Ее регулярно переиздают, она переведена на английский, немецкий, шведский языки. А недавно появилась публикация и на украинском...

В книге де Ланьи кнут символизирует власть как таковую, являясь олицетворением грубой и репрессивной силы. Но что интересно, по прочтении этой работы вовсе не складывается гнетущее впечатление о России, а образ императора выглядит безукоризненно. Кстати, на полном контрасте, например, с содержанием книги "Тайны о России"⁴ Фредерика Лакруа, где создан одиозный образ России как деспотичного государства.

С книгой де Ланьи все гораздо сложнее, и этим она интересна, хотя автор и воспроизводит порой устоявшиеся стереотипы. Как и большинство его соотечественников, он пишет о России так, будто до него никто о нашей стране не писал, а если и писали, то излагали одни небылицы: "Относительно этой страны царит полное неведение", а в книгах "вымысел занимает место правды".

Итак, представив себя единственным правдивым автором, де Ланьи переходит к изложению своего понимания России. Интерес к стране, по его мнению, вызван страхом перед ней и ее внешней политикой. По словам автора, вся Европа ненавидит Россию и русских: "В Германии, как, впрочем, повсюду, одно только русское имя вызывает омерзение. Оно есть самое полное олицетворение варварства и дикости; и для большинства европейских наций Россия - это все еще кочевая Тартария Чингизхана или Тамерлана"⁵.

Де Ланьи был согласен с такой оценкой лишь отчасти: "Да, в этом наблюдении есть доля правды... но все это было во время царей, пьяных от вина и крови, когда по улицам и площадям Москвы и Новгорода бродили медведи, волки и голодные собаки, чтобы сожрать изуродованные и окровавленные тела жертв, убитых этими царями и выброшенных в сточную канаву"⁶. Все это, считает он, осталось в прошлом: "Нет больше тех времен, когда царь Петр Великий вершил правосудие с саблей в руке, отрубив лично одиннадцать голов во время стрелецкого бунта и десять дней присутствуя при самых ужасных пытках"⁷. Однако, по его мнению, "сегодня варварство - такое же, как прежде, только оно приняло более лицемерные и, я бы рискнул сказать, более цивилизованные формы"⁸.

Автор задается вопросом: почему до сих пор Европа находится во власти предрассудков и заблуждений относительно России? Виной тому, по его мнению, сами русские: "Привычка к притворству и лести зашла у них так далеко, что все без исключения становятся защитниками царя и его правительства, обманывая себя и вводя в заблуждение путешественников, не позволяя им увидеть эту страну в ее истинном облике"⁹.

Народ и кнут

Россия, по версии де Ланьи, это не только царство фасадов, это царство кнута! Кнут олицетворяет грубую власть силы, жестокости и деспотизма: "Кнут! Нет ни во французском языке, ни в языке другого цивилизованного народа слова, которое одно воплощает в себе столько сверхчеловеческих жестокостей и страданий!"¹⁰ Именно кнутом, то есть насилием и страхом, достигается рабская покорность народа: "Кнут! От одного этого слова у русского холодеет сердце, кровь стынет в его жилах, это слово бросает в жар, поселяет ужас в душе и подавляет 60-миллионный народ. Но знаете ли вы, что такое кнут? Это - смерть, - скажете вы. Нет, это не смерть, это в тысячу раз хуже"¹¹.

Если Россия - царство кнута, то император должен являться персонификацией деспотичной власти? Между тем ничего подобного в тексте де Ланьи мы не находим, даже наоборот! "Император Николай, безусловно, самый достойный человек в своей империи, равно как он самый красивый, самый справедливый, самый гуманный и самый просвещенный. Он внушает уважение и почтение всем, кто его окружает или кто имеет счастье к нему приблизиться, не столько из-за авторитета священной власти, сколько из-за его редких и замечательных качеств"¹².

При этом Николай I, и это общее место у иностранцев, является достойным продолжателем дела Петра, на которого он очень похож прежде всего своим трудолюбием и энергией: "Здоровья крепкого и железной энергии, невероятной трудоспособности, он утомляет своих министров и секретарей работой. Все свое время и все свои силы он отдает управлению своей обширной империи, он всегда первым встает и последним ложится"¹³. "Армия, финансы, флот, торговля, сельское хозяйство, - он за всем наблюдает, будучи предельно ответственным и честным"¹⁴. Единственное, что ему не под силу - это "продажность, от которой страдает империя". Тут, как пишет де Ланьи, "его власть бессильна"¹⁵.

Николай I христосуется с ребенком. Иллюстрация из книги де Ланьи (английское издание).

Воля государя

Автор приводит забавный случай. Однажды Николаю был представлен доклад о коррупции. Государь, ознакомившись с ним, понял: для того чтобы искоренить это зло, необходимо, чтобы "кнут опустился на плечи самого благородного сословия, и что даже для части его ближайшего окружения надо распахнуть двери Сибири, потому что даже двери его собственного дворца источены червями коррупции!"¹⁶ Подумав так, император, смахнув скупую слезу, бросил доклад в огонь. В тот же вечер Николай Павлович, встречаясь с одним из своих министров, (имя которого де Ланьи не называет), подавленный, воскликнул: "Все воруют в империи! Все вокруг меня! Куда бы я ни обратил свой взор, везде я вижу лишь воров и казнокрадов! ...Есть только один человек, только один человек, который может идти с гордо поднятой головой... и я в нем уверен", - добавил он, задумчиво глядя на министра. Тот, подумав, что государь говорит о нем, склонился в нижайшем поклоне, благодаря за оказанное доверие. Но Николай, будто не видя его, добавил, стуча себя в грудь: "И этот человек, который не ворует, это я, и нет больше никого, кто бы не воровал во всей империи!"¹⁷

При этом Николай - не только образцовый правитель, но и образцовый семьянин, и мы знаем, что император сознательно конструировал этот образ. "Как друг, как отец, как супруг, он самая совершенная модель всех домашних добродетелей... Когда человек становится императором, все почтительно склоняются перед ним; когда император превращается в человека, то перед нами буржуа в его самой наглядной простоте и доброжелательный друг"¹⁸.

Образ Николая в книге де Ланьи - это образ идеального и при этом абсолютного правителя. "Он управляет страной согласно только своим собственным намерениям, сообразуясь всегда только со своей собственной волей. Находиться под чьим-то влиянием для него равнозначно отречению"¹⁹. "Религия, Бог, поп и закон воплощаются в царе"²⁰. "Указы, регламенты, смертные приговоры, помилования, все зависит от воли государя"²¹.

Суровость Николая I де Ланьи оправдывает дикостью народа, ведь "народ, который он очень хорошо знает, совершенно не способен жить при режиме, находящемся в гармонии с евангельскими заповедями"²². Это тоже распространенное мнение авторов, доброжелательных по отношению к России: они оправдывают абсолютную власть, подчеркивая, что только так и возможно управлять русским народом: "Чтобы править этим народом, нужны кровавые и суровые законы, сеющие ужас в душах, карающие всех, от малого до великого"²³.

"Для крепостного собственность - это что-то неслыханное"

"Приученный к покорности и ужасающему рабству, крестьянин совершенно безразличен ко всему, что его окружает, продолжает де Ланьи. - Управляющий его обкрадывает, хозяин, дабы удовлетворить свою похоть, забирает его дочь, а он благодарит его за честь, оказанную его семье"²⁴.

Крестьяне абсолютно бесправны. "Закон защищает только жизнь и имущество бояр. Крепостной, рассматриваемый как пахотная машина, не нуждается в законах; плуг может провести ночь на улице, на снегу, под дождем. Что еще крепостной в России, как не бродячий плуг?" Соответственно, "для крепостного нет закона, нет судов, нет юридической процедуры. Для него есть только помещик, суд - это тоже помещик"²⁵. Собственности тоже нет: "Для крепостного собственность - это что-то неслыханное, этого слова просто не существует в его лексиконе". Равным образом в русском языке нет слов "гражданин" и "свобода"²⁶.

При этом на каждый тезис Ланьи выдвигает антитезис: он осуждает крепостное право, но подчеркивает, что состояние крепостничества России предпочтительнее того, что крестьян ждет на свободе. "Если крестьяне становятся свободными фермерами, они все должны выращивать на свой страх и риск, и хозяин им не обязан помогать. Поэтому они предпочитают крепостническое состояние, позволяющее им не думать ни о завтрашнем дне, ни о свободе, обязывающей их трудиться. Есть что-то негритянское в природе русских"²⁷.

Даже Николай I, человек просвещенный, и тот находится во власти фатализма, - убежден француз. - В качестве примера де Ланьи привел такой случай. Каждое утро Николаю I в корзине приносили письма, пришедшие почтой (он ничего не получал из рук в руки). Секретарь зачитывал письма, а император их обдумывал. Однажды во время этого занятия он вспомнил об одном документе, переданном ему накануне, который он положил на свое бюро, но никак не мог найти. Государь принялся его искать, секретарь между тем продолжал чтение писем, и царь отвечал на каждое письмо: "Отказать". С десяток прошений постигла такая участь, когда государь вдруг нашел пропажу! С этого момента на каждое письмо он отвечал: "Одобрить". Когда эта работа была окончена, секретарь спросил:

- Позволит ли Ваше величество сделать ему одно наблюдение?

- Без сомнения, говорите!

- Только что, государь, Вы искали документ. И пока искали, отклонили с десяток прошений... Если мне будет позволено их перечитать, может быть, вы найдете среди них достойные положительного ответа?

- Что ж, в самом деле, хорошо, что вы мне об этом сказали, перечитайте письма... Но потом вдруг добавил патетически: "Нет, нет, я их отклонил, это воля Божья... Так тому и быть..."²⁸

Россия - страна парадоксов

Какой вывод можно сделать по прочтении этой книги? Россия - страна парадоксов. Вроде бы все плохо, но в то же время для русских - очень даже нет, поэтому весь набор негативных штампов - самодержавие, деспотизм, крепостничество - не столь однозначен. Де Ланьи уверяет читателя, что европейцам нечего опасаться России. Несмотря на то что Россия "по численности населения, по своему географическому положению является, без всякого сомнения, державой первого порядка, она держава пассивная", поэтому "не надо верить в то невероятное будущее, которое ей предсказывают большинство государственных людей, видевших эту страну только на карте"²⁹.

Но пройдет еще четверть века, и Франция сама будет искать союза с Россией...

* Статья подготовлена в рамках выполнения научно-исследовательской работы государственного задания РАНХиГС.

^{1. Черкасов П.П. Кто Вы, Астольф де Кюстин? // Родина. 2009. N 3. C. 76.}

^{2. Cadot M. La Russie dans la vie intellectuelle franaise. 1839-1856. Paris, 1967. Р. 540.}

^{3. Lagny G. de. Le knout et les russes. Moeurs et organisation de la Russie. Paris, 1853.}

^{4. Lacroiх F. Les Mystres de la Russie, tableau politique et moral de l Empire Russe. Paris, 1845.}

^{5. Lagny G. de. Op. cit. P. 2.}

^{6. Ibidem.}

^{7. Ibid. P. 3.}

^{8. Ibid. P. 4.}

^{9. Ibidem.}

^{10. Ibid. P. 216.}

^{11. Ibidem.}

^{12. Ibid. P. 273.}

^{13. Ibidem.}

^{14. Ibid. P. 274.}

^{15. Ibidem.}

^{16. Ibidem.}

^{17. Ibid. 278.}

^{18. Ibid. P. 272-273.}

^{19. Ibid. P. 21-22.}

^{20. Ibid. P. 176.}

^{21. Ibid. P. 137.}

^{22. Ibid. P. 274.}

^{23. Ibid. P. 136.}

^{24. Ibid. P. 172.}

^{25. Ibid. P. 174.}

^{26. Ibid. P. 176.}

^{27. Ibid. P. 191.}

^{28. Ibid. P. 195.}

^{29. Ibid. P. 13-14.}