Возвращение в Старую Руссу
О путешествии, которое ещё не закончилось
Ниже мы публикуем заметки петербурженки Татьяны Шеломовой, несколько раз побывавшей в Старой Руссе. У автора — цепкий и добрый взгляд. И нам кажется, рушанам будет интересно, каким видится наш город со стороны. Но сперва несколько слов автор говорит о себе: «Я родилась и живу в Санкт-Петербурге. Конечно же, это мой любимый город, поэтому он чаще всего появляется в моих рассказах и снимках. Но город, как бы ни был прекрасен, все-таки это избыток людей, машин, пыли и шума. Поэтому я люблю путешествовать, когда позволяют обстоятельства. Возможно, вы найдете в моих записках что-то интересное. Очень хотелось бы на это надеяться»...
Старая Русса мне вовсе не обрадовалась. Она встретила нас проливным дождем, настоящим потопом. Резиновые сапоги очень бы пригодились.
Залиты пешеходные дорожки, зачастую проложенные ниже проезжей части. И сама проезжая часть тоже залита. Машины, которых здесь оказалось немало, проносились, веером разбрызгивая лужи. Зазеваешься, накроет с головой.
Бросив вещи в крошечном номере «Полисти», мы спустились в гостиничный ресторан, где пообедали под неимоверный грохот проходившего там «детского праздника». Затем сквозь ливень побежали по лужам в Дом-музей Достоевского...
Кривое колено
...Когда мы вышли из дома Достоевского, дождь начал утихать, и мы, наконец, смогли осмотреться и спокойно пройтись по набережной Перерытицы. Сейчас она носит имя Достоевского, а в послевоенные годы называлась набережной 26 Бакинских комиссаров. Левый берег — набережная Глебова, в честь комиссара 4-й Старорусской партизанской бригады, погибшего в 1943 году.
Набережная Достоевского вымощена солидными булыжниками. Вдоль берега живописно растут громадные старые ивы. После дождя как будто все затихло, полный штиль. Спокойная водная гладь. Тишина. Только капли шуршат, скатываясь по листьям.
Я подумала: если захочу вернуться в Руссу, благодаря этому месту. Именно сюда захочется снова. Так здесь хорошо и спокойно.
И ведь так и случилось. Мы действительно вернулись. Вернулись спустя два с половиной месяца, в августе, и нашли здесь тот же покой, тишину и умиротворение. А еще мы вернулись, потому что хотелось увидеть то, что не получилось увидеть из-за дождя.
Перерытицу называют рекой. На самом деле — это искусственно созданное, дополнительное спрямленное русло Порусьи. Документальных источников и достоверных сведений о времени, когда оно было прорыто, и кто приказал сделать, не осталось. Есть только версии, одна из них ссылается на скандинавского короля Премона, другая — на Ивана Грозного.
Дело в том, что перед впадением в Полисть природное русло Порусьи, называемое теперь рушанами Малашкой, делает трехкилометровую петлю, «кривое колено», по которому было неудобно сплавлять лес и грузы и которое по весне было причиной ледяных заторов и весенних наводнений. Создание Перерытицы решало проблемы, но, видимо, только отчасти, потому что Руссу все равно продолжало время от времени затапливать.
А обмелевшая Малашка постепенно стала зарастать. Сейчас она частично засыпана и убрана в трубы.
Центр станет музеем
Мы прошли по набережной до небольшого красивого особнячка, в котором сейчас находится Научно-культурный центр Дома-музея Ф.М. Достоевского. В музее сказали, что в книжном киоске Центра есть книга Полянского о Старой Руссе.
Когда мы подошли к Центру, на пороге столкнулись с девушкой. Спросили ее, сюда ли попали. Оказалось, сюда, и она из того самого киоска. Явно, решила уйти пораньше. Воскресенье, посетителей нет... А тут мы.
Представьте, безропотно вернулась. Никакого раздражения, спокойная искренняя доброжелательность.
Здание, где находится научно-культурный центр, — местная достопримечательность, памятник архитектуры. Оно построено предположительно по проекту Стасова в 30-е годы XIX столетия. Когда-то его называли домом Фаворского, затем домом Беклемишевского. Оно построено в годы активизации городского строительства. После бунта поселян в 1831 году военное начальство занялось благоустройством города. Бульвары, мостовые, керосиновые фонари.
С 80-х годов XIX века до 1917 года дом принадлежал купцу Николаю Терентьевичу Беклемишевскому и его наследникам. В 1917-м наследники продали его крестьянину Лебедеву. После революции в нем была биржа труда, что-то еще. А после войны — поликлиника, детский сад, ясли. И вот сейчас его занимает Научно-культурный центр Дома-музея Достоевского. Говорят, здесь будет музей романа «Братья Карамазовы».
Любопытно, хватит ли у них ресурсов?
Два старых дома
На набережной Достоевского есть еще два дома, построенных в конце XIX — начале XX века. Один из них — рядом с домом Достоевского. Это дом Гайдебуровых. Простой белый кирпичный дом. Никаких архитектурных изысков. Выглядит запущенным, на нем нет памятной доски. Между тем семья Гайдебуровых была в свое время довольно известна и оставила след в русской культуре.
Павел Александрович Гайдебуров был известным русским общественным деятелем, журналистом, литератором. Он сотрудничал с различными либерально-демократическими изданиями. В те годы, когда его соседом по Старой Руссе был Достоевский, он имел свою газету «Неделя», исповедовал взгляды либерального народничества. Каковы были их отношения с Достоевским, не знаю, но как соседи они не могли не общаться.
Один из сыновей Павла Александровича был продолжателем его дела, другой, Павел Павлович Гайдебуров, стал известным актером, режиссером.
Другой дом стоит на углу начинающегося от набережной Школьного переулка. Несмотря на его бедственное состояние, видно, что он знал лучшие времена. Через двор проглядывает купол Георгиевского собора, прихожанами которого была семья Достоевских.
В этом доме прошло детство Теодора Иосифовича Певзнера (1904—1942). Для меня это новое имя, но возможно, кто-то его знает? Он был литографом и иллюстратором детских книг. Писал он и пейзажи, и портреты. Погиб в Ленинграде в блокаду. Во время блокады погибла и большая часть его работ. На доме нет таблички с его именем, зато висит мемориальная табличка, которая сообщает нам, что в этом доме родился писатель Владислав Михайлович Глинка.
Тот самый Глинка
Эта табличка — либо недоразумение, либо попытка отметить, хотя бы таким образом, замечательного человека, которым Старая Русса может гордиться. На самом деле дом, где родился Владислав Глинка, был полностью разрушен во время Великой Отечественной войны. Он упоминает об этом в одном из своих писем к Даниилу Гранину, рассказывая, как будучи заведующим музея Института русской литературы (Пушкинского дома), выезжал в конце мая 1944 года в командировку в Старую Руссу, спустя несколько месяцев после ее освобождения. Цель командировки — узнать, сохранился ли, и если — да, то в каком состоянии Дом Достоевского. Дом своего отца, который стоял на углу набережной и улицы Просвещения (бывшей Ханжовской), он нашел совершенно разрушенным: остался только фундамент.
А в каком состоянии застал Глинка Дом Достоевского, видно на снимке внизу. В «Книге Памяти» Старой Руссы я увидела этот снимок, сделанный в первые месяцы после освобождения города. Говорят, что во многом благодаря хлопотам Владислава Михайловича Дом Достоевского не был разобран, а был сохранен и восстановлен.
Владислав Глинка — историк, писатель, музейный работник, много лет он был главным хранителем Отдела истории русской культуры Эрмитажа. По словам Пиотровского-старшего, Глинка «один из лучших знатоков жизни и быта России XIX века, ... на старых черно-белых фотографиях он легко распознает цвета, в съемочной группе «Войны и мира» (Глинка консультировал съемки) утверждали, что он знает на память скрип рессор и колес всех типов старых экипажей».
В 2003 году, к 100-летию со дня его рождения, вышла книга «Хранитель». Ее составил его племянник. Это сборник писем, статей, мемуаров самого Глинки и рассказов о нем. Там интересно буквально все и с любой страницы.
Много лет назад мне попала в руки замечательная книга, написанная Глинкой совместно с Андреем Помарнацким «Военная галерея Зимнего дворца». Мне ее дали ненадолго, и как жаль было с ней расставаться, когда прочитала. Сейчас ее можно найти в электронном виде. Выдержки из нее цитируются на многих сайтах. Но такую книгу нужно обязательно иметь в своей библиотеке, дома, «живьем», в переплете. Это совсем другое ощущение. Она обязательна к прочтению, если интересуешься Отечественной войной 1812 года, Эрмитажем и его коллекцией.
Татьяна ШЕЛОМОВА
Фото автора