Евгений Писарев: «„Шахматы“ заставляют зрителей делать выбор»
Для продюсера Дмитрия Богачева, по его словам, это первый драматический мюзикл. Музыка — Бенни Андерссона и Бьорна Ульвеуса из культовой когда-то группы ABBA. Одна из ролей была написана драматургом Тимом Райсом специально для Аллы Пугачевой, но, к сожалению, ей так и не довелось ее исполнить — в СССР постановка была невозможна. И вот спустя почти 40 лет мюзикл смогут увидеть и россияне.
Интерес к событиям уже подзабытого времени большой: даже во время антракта на предпремьерном показе зрители не просто едят бутерброды, а обсуждают спектакль: кто-то поддерживает советского гроссмейстера, кому-то ближе американец. Впрочем, в спектакле нет отрицательных персонажей, и зрителю непросто выбрать, за какие фигуры играть.
«Шахматы» — совсем не типичный мюзикл для российской сцены. С первых нот мы понимаем, что легкости и веселья ждать не стоит — спектакль заставляет думать, глубоко погружаясь в суть событий. Конечно, без танцевальных номеров не обошлось — закон жанра, но они соседствуют с пронзительными ариями главных героев.
Зрителю предлагается сыграть, выбрать сторону одного из противников: сдержанного и целеустремленного Анатолия (Кирилл Гордеев) или харизматичного и обаятельного Фредди (Александр Казьмин). И когда арбитр (Станислав Беляев) представляет участников, зал в буквальном смысле делится на две части. В ходе спектакля симпатии, конечно, могут и измениться. Мюзикл превращается в захватывающую шахматную партию, которая разворачивается на трех ярусах сцены. Оркестр — на самом верхнем, актриса Ольга Беляева признается, что благодаря этому ходу ей проще взаимодействовать с музыкантами.
Как часто бывает и в жизни, ход событий меняют женщины:
Флоренс (Ольга Беляева) и Светлана (Юлия Ива) — ключевые персонажи, их сольные партии вызывают самую сильную реакцию зала. Один из главных мировых хитов «I know him so well» как раз звучит в исполнении этих героинь.
У спектакля открытый финал, то есть последний ход в этой партии остается за зрителем.
Накануне премьеры режиссер мюзикла и художественный руководитель театра имени Пушкина Евгений Писарев рассказал «Новой» о постановке спектакля, о том, как ездил в Стокгольм — в музей группы ABBA, почему оркестр находится под потолком и при чем тут Алла Пугачева.
— И каковы предпремьерные ощущения?
— Очень хорошие, и они меня воодушевляют и удивляют, потому что вступал я в работу с опаской и недоверием. Материал мне казался сложным для мюзикла. Да и в пандемийное время все театры стремятся поднимать настроение народа и делать это как можно дешевле. А «Шахматы» — это многослойно, драматично и очень-очень дорого. Но меня успокаивает реакция зрителей, уже успевших посетить первые показы, и ощущения самих артистов, которые не просто работают, а ощущают себя частью чего-то важного.
— «Шахматы» часто называют «спектаклем для умного зрителя». Это так?
— Не думаю, что нужно делить зрителя на умного и неумного. Просто это мюзикл, который разговаривает с тобой на равных, а не заискивает и не пытается тебе понравиться. Этим он отличается от большинства мюзиклов, которые привыкла видеть российская публика.
— Пандемия на полгода остановила репетиционный процесс. Когда карантин закончился, было ли у вас ощущение, что все поставленное ранее уже «не то», и нужно все переделать?
— После пандемии стало понятно, что надо жить и работать на полную катушку, потому что непонятно, когда все снова остановится. Я стал требовательнее и к себе, и к артистам, понял, что имею возможность попробовать совершенно не типичный для себя материал, другой способ взаимодействия со зрителем, новый способ работы с артистами. Я всегда был направлен в сторону иллюзии и сказочности, а «Шахматы» — это реальная история про живых людей.
— Почему «Шахматы» — это театральная сенсация?
— «Шахматы» — самый «русский» международный мюзикл. Главный герой здесь — русский шахматист, и вообще чувствуется большая симпатия авторов к России. Мюзикл «Шахматы» — особенный. Он заставляет зрителя соучаствовать, сопереживать и даже двигать историю.
Обычно спектакли этого жанра объединяют зал, а «Шахматы», напротив, делят его на две части и вынуждают принять чью-то сторону. Зритель постоянно делает ходы. Как в шахматах.
— С какими трудностями вы столкнулись?
— Поначалу мне не хватало диалогов, но сейчас я счастлив, что их почти нет. Здесь одна композиция резко сменяет другую, меняются и музыкальные стили. Я бы даже сказал, что это почти опера, написанная поп-рок языком.
— Мюзикл охватывает несколько музыкальных направлений. Здесь и поп, и рок, и диско, есть даже оперные хоралы, а композицию «One night in Bangkok» вообще считают первым реп-синглом. Артистов приходилось переучивать?
— Артисты мюзикла универсальны, я очень доволен кастингом — оба состава замечательные. Если нужен был бы академический вокал — они бы и его осилили. Безусловно, была проделана серьезная работа. Они начали репетировать задолго до того, как я включился в процесс. Когда я пришел, они уже все идеально пели, и мне осталось построить из этого действо.
— Свои драматические спектакли вы часто ставите с участием звезд. В «Шахматах» их, за исключением Анастасии Стоцкой, почти нет. Почему?
— Очень сложно найти звезд, способных работать в мюзикле «Шахматы». Этот мюзикл про думающих людей. Среди наших звезд таких практически нет. Есть очень яркие, смешные, фриковатые, но здесь это все ни к чему.
— Вы поместили оркестр на третий ярус сцены, а не в оркестровую яму — это метафорический ход или просто захотелось сменить стандарты?
— Я придерживаюсь мнения, что музыка в этом спектакле является главным действующим лицом и даже некой высшей силой.
— Тим Райс в 1983 году специально приехал в нашу страну, чтобы погрузиться в атмосферу СССР. А как вы погружались в материал? Не устраивали шахматные турниры с актерами?
— Еще до пандемии я специально поехал в Стокгольм и посетил музей группы ABBA, в частности зал, посвященный мюзиклу «Chess». Там даже была возможность продирижировать отдельными номерами. Я, конечно, воспользовался случаем и попробовал. Кстати, недавно я запостил это в Facebook — можете посмотреть. Там стоит компьютер, который тебя видит и ловит палочку. Очень интересно. Шведы, конечно, молодцы — сделано с умом. В этом музее я многое почерпнул. Да, там висит и фотография Аллы Пугачевой на встрече с авторами мюзикла, когда они планировали сотрудничество и еще не знали, что оно не состоится; много материалов о первой постановке, документальных записей с репетиций. Надеюсь, теперь появятся материалы и о российской версии «Шахмат».
— Вы несколько раз номинировались на «Золотую маску» как режиссер музыкального театра. Считаете ли вы, что «Шахматы» — это заявка на победу?
— Я спокойно отношусь ко всем премиям. Много лет работаю в драматическом театре, а все свои награды в основном получаю за оперы и мюзиклы. Да и, если честно, я не похож на наших героев-шахматистов, которые борются за титул. Я всегда борюсь за хороший спектакль. Если мы получим награду, конечно, буду рад. Не случайно говорю «мы». Этот спектакль себе полностью не присваиваю. Да, я являюсь режиссером, но у этого спектакля много соавторов. Награду нужно вручать спектаклю, никого не выделяя. Это командный, даже сказал бы — компанейский спектакль.
Екатерина Тарарак
— специально для «Новой»