"Мои невыплаканные слезы, видно, на сердце высохли. Может, поэтому оно так и болит?" Михаил Шолохов
24 мая, признанному во всем мире мастеру слова, Нобелевскому лауреату в области литературы исполнилось 110 лет!
Михаил Александрович Шолохов — яркий представитель классической советской литературы, прозаик. При этом далеко не все знают, что этот писатель был дважды героем Социалистического труда, академиком АН СССР и полковником запаса.
Огромный вклад в историю мировой литературы М. Шолохов сделал написанием романа «Тихий Дон». Эта книга по праву считается одним из великих произведений XX века. В 1965 году Шолохов получил Нобелевскую премию по литературе, став третьим русским писателем (после Бунина и Пастернака), удостоившимся этой престижной награды.
Шолохов был вровень с масштабом эпохи — героической, трагической, высокой. Талант и время совпали. Мы должны гордиться, что земля русская породила такого гиганта слова.
К этому знаменательному событию Relax.ru подготовил для вас несколько самых сильных его цитат.
«Травой зарастают могилы, – давностью зарастает боль. Ветер зализал следы ушедших, – время залижет и кровяную боль, и память тех, кто не дождался родимых и не дождётся, потому что коротка человеческая жизнь и не много всем нам суждено истоптать травы…»
«…Ведь мертвое, но дорогое сердцу прошлое всегда хорошо просматривается либо с кладбища, либо из немых потемок бессонной ночи…»
«Какие же это плечи нашим женщинам и детишкам надо было иметь, чтобы под такой тяжестью не согнуться? А вот не согнулись, выстояли!»
«В сущности, человеку надо очень немного, чтобы он был счастлив»
«На чёрном фоне оттаявшей земли, всегда заманчивей и ярче белеет оставшийся кусочек снега»
«Я и сам собой восторгаюсь: до чего ярко сочетались во мне все лучшие чувства лучших людей нашей эпохи. Тут вам и нежно-пылкая страсть, и «глас рассудка твердый». Винегрет добродетелей помимо остальных достоинств»
«Величайшее богатство народа — его язык! Тысячелетиями накапливаются и вечно живут в слове несметные сокровища человеческой мысли и опыта.»
«Что ж, стара, видно, стала Аксинья... станет ли женщина смолоду плакать оттого, что за сердце схватит случайное воспоминание?»
«— Я тебе противен после всего этого, правда?
— Это было испытание.
— Чему? Выдержке?
— Нет, чувству.»
«Какие же это плечи нашим женщинам и детишкам надо было иметь, чтобы под такой тяжестью не согнуться? А вот не согнулись, выстояли!»
«Прошлое — вот как та дальняя степь в дымке. Утром я шел по ней, все было ясно кругом, а отшагал двадцать километров, и вот уже не отличишь лес от бурьяна, пашню от травокоса…»
«Как пахнут волосы у этих детишек! Солнцем, травою, теплой подушкой и еще чем-то бесконечно родным. И сами они — эта плоть от плоти его, — как крохотные степные птицы…»
«Видали вы когда-нибудь глаза, словно присыпанные пеплом, наполненные такой неизбывной смертной тоской, что в них трудно смотреть?»
«И вдруг словно мягкая, но когтистая лапа сжала мне сердце, и я поспешно отвернулся. Нет, не только во сне плачут пожилые, поседевшие за годы войны мужчины. Плачут они и наяву. Тут главное — уметь во-время отвернуться.»
«Вот вы, ученые люди, всегда так... Скидок наделаете, как зайцы на снегу! Я, брат, чую, что тут ты неправильно гутаришь, а вот припереть тебя не умею...»
«Спроси у любого пожилого человека, приметил он, как жизнь прожил? Ни черта он не приметил.»
