Пара слов о Макаревиче, Шевчуке, Окуджаве...
- Я знаю, ты просто не любишь Макаревича! - было как-то мне сказано, когда я прокомментировал очередной его высер против моей страны. Так вот, что я имею сказать по этому поводу.
Я люблю Макаревича. Я не могу его не любить, хотя бы потому, что в моем босоногом отрочестве мы ходили по улицам и орали его "...за тех, кто в море! За тех, кого любит волна!". Или "...каждый его по своему хранит. Если беда, и если холода...". Я люблю Макаревича, потому что ловил тогда каждое его слово и даже пошловатый фильм "Начни сначала" (1986) с ним в главной роли меня не больно-то обескуражил. В еще большей степени я люблю Шевчука, потому что его песни - это моя боль. Это "я получил эту роль - мне выпал счастливый билет". Что уж говорить об Окуджаве, на чьих строках мы все выросли. Но...
И вот тут я попытаюсь объяснить свое отношение. Представьте, у вас есть старинный друг. Или любой другой близкий вам человек. У вас с ним связано многое - и ваше босоногое детство, и взросление, и тайны. Но прошло немилосердное время, этот человек стал алкоголиком или того хуже наркоманом. Он в болезни своей стал совершать страшные поступки, он предает вас, он подставляет вас, он готов вас продать за дозу или граммульку спиртного. Вы не перестаете любить его, в вашей памяти все равно хранится, как вы когда-то раскурили свою первую трубку мира, как вы бродили в джунглях ближайшего парка в поисках враждебных индейских времен. Вот только встречаться вы с ним перестаете, стараетесь оградить себя от общения с ним. Потому что помочь тут уже нечем, человек несется к пропасти и его спасти не в ваших силах. Максимум что вы можете сделать - это просто сохранить память о нем, даже вопреки тому, что совершает этот человек в своем бреду.
Конечно, я вряд ли когда-нибудь забуду слова того же Окуджавы по поводу меня и моих товарищей, ползавших по площади Свободной России 4 октября 1993 года под пулеметным огнем с БТРов: "Я наблюдал за этим, как за каким-то дурным спектаклем. И мне никого из них не было жаль". Вряд ли забуду то, как Макаревич, боясь потерять признание Запада, тут же кинулся поддерживать нелюдей, потопивших Украину в крови.
Не забуду, но все равно буду хранить память о них, понимая, что ими двигала болезнь, на моих глазах превращающая их самих в подобие человека.
Вот как-то так. Остается лишь молиться за них, чтобы Господь управил их путь. Да и мой тоже, ибо плутал, плутаю и похоже буду еще плутать.
Владимир ГЛИНСКИЙ.