26 ноября 1994 года. Первый штурм Грозного
В этом году исполняется 24 года с начала первой чеченской войны. Вспомним, что страшному декабрьскому утру, когда в сторону Грозного двинулись три бронированные колонны, недоукомплектованные необученными несмышленышами, предшествовала некая непонятная прелюдия. С «почти что захваченным» оппозицией Грозным и пленными российскими танкистами, объявленными дудаевской пропагандой наемниками.
Собеседник издания «Сегодня» – Александр, один из тех тридцати русских танкистов оставшихся в живых, и попавших в дудаевский плен, после неудачного штурма Грозного «чеченской оппозицией» 26 ноября 1994 года. Ему слово:
Подмосковье — Моздок
Все началось с того, что меня вызвали в особый отдел полка, в котором я служил. Там кроме нашего особиста был представитель «главка». Он поведал мне примерно следующее: «В Чечне идет гражданская война – тамошние князьки не могут поделить власть. Нужно поехать в сопредельную республику, подготовить технику, провести «ликбез» с ее будущими чеченскими экипажами, потом перегнать из «точки А в точку Б», передать «нашим» чеченцам и на вертолетах назад. Движение техники будет происходить недалеко от района боевых действий, поэтому существует гипотетическая опасность, поэтому за это предлагаются большие деньги». Я согласился. Не столько из-за денег.
Во-первых, мне было не ловко отказаться, ведь все знали, что мне предложили, меня же не первого вызвали. Кроме того, я неплохо знаю, еще по училищу Т- 72, люблю эту машину, и мне, как профессионалу, было, конечно, интересно принять участие в таком деле. Всех согласившихся собрали, в дивизионном клубе, приехали чекисты, предложили подписать контракт.
Выплатили аванс – миллион рублей (старыми), сказали «Ждите, по первому сигналу, в любой момент, вы туда выдвигаетесь». Через четыре дня нас собирают, сажают вместе с представителями ФСК в “Икарус” и везут на Чкаловский. Проходит на аэродроме около двух часов, приезжают зам комдив и начштаба, морды перепуганные, кричат: «Все отменяется, назад в дивизию возвращайтесь!». Прошла еще неделя, говорят: «Все, ребята, служите дальше». А еще через неделю, снова самолет.
Прилетели в Моздок, одетые в гражданку. Все документы у нас отобрали, расчетные книжки, – все, даже фотографии близких, остались только жетоны с личными номерами офицеров. Было нас 84 человека из Кантемировкой и Таманской дивизий. Дали нам «семьдесятдвойки», все с капремонта. Мы проводили инструктаж с чеченскими оппозиционерами, которым должны были передать танки, но, в основном, были заняты наладкой техники. Первая группа ушла на 3-4 дня раньше, а мы до 25 ноября с места не трогались. Только тут нас ввели в реальный курс дела.
Нам объявили, что будем наступать на Грозный с трех сторон. Наша группа со стороны Толстого-Юрта — одного из главных опорных пунктов антидудаевской оппозиции.
Штурм
Туда мы дошли без всяких приключений, заночевали, получили продукты на три дня, полный боекомплект, автоматы, пистолеты, гранаты. Ранним утром 26-го ноября двинулись на Грозный. Перед въездом в предместья нас обстреляли, один танк был поврежден, но мы довольно быстро подавили огневые точки и вошли в город. Жизнь в городе мирная, спокойная – ни баррикад, ни стрельбы, ничего. Как в Москве, люди ходят, светофоры работают. На нас никто особенно не реагирует.
Вышли на проспект, который идет прямо до президентского дворца. Дошли до площади, там постояли около часа, нам дают команду: «Два танка идут на телецентр, остальные инструкции по рации». Мы развернулись и пошли. Подъехали к телецентру, следом за нами туда подходят человек 150 чеченской оппозиции и один наш танк, с поврежденным при въезде в город орудием. Нам сообщили, что телецентр брать не надо, так как он под охраной МВД, объявившего «нейтралитет» и готовность обеспечить любую передачу оппозиции по телевидению. Только тут до меня дошло, что ту задачу, которую нам ставили, мы уже выполнили, и сейчас уже непонятно в каком качестве прибываем.
Нам дают распоряжение отвести танки к бассейну, что рядом с бассейном «Садко» и ждать дальнейших указаний. Оппозиция постепенно стала разбредаться по близлежащим домам, началось форменное мародерство. Из домов тащили все подряд, пихали в свои машины, легковые и грузовые. Так мы простояли до 14 или 15 часов без единого выстрела.
В городе стреляли, где-то слышались взрывы, а у нас тишина. А потом, внезапно, на нас обрушилось целое море огня. Потом уже сами дудаевцы нам рассказывали, что мы были последние, кто оставался в городе. Им сообщили, что около телецентра еще три танка с оппозиционерами болтаются. Прозже я узнал, что всего четыре танка вырвались из города. С двух слили солярку, на оставшиеся пересели.
Вырвались с боем, и дошли до района, контролируемого оппозицией. Телецентр окружен со всех сторон рекой, к нему вела всего одна дорога, и мы оказались в ловушке. Первый танк подбили почти сразу. Каждый из нас получил по 3-4 попадания из гранатомета; все системы вышли из строя. Мы бросили машины и вместе с теми оппозиционерами, которые свинтить не успели, стали отходить к телецентру. Там мы снова попали под обстрел. Залегли, пытаемся отстреливаться.
В этот момент выбегает из телецентра милиционер и кричит: «Ребята, кто из вас русские?». Надо сказать, что мы сильно отличались от боевиков оппозиции: они все были в гражданке — автомат бросил, и ты уже, вроде и не при делах. А мы в полевой форме.
«Так вот, ребята, — продолжает «мент», — здесь ДГБ (дудаевский «департамент государственной безопасности») и абхазский батальон, они вас сразу в расход пустят, как наемников. Давайте к нам, на территорию центра, темноты дождетесь, а там чего-нибудь придумаем».
От 150 бойцов осталось не больше 20, остальные или разбежались или были убиты. Вместе с ними мы укрылись в телецентре.
Плен
Просидели там до темноты. Потом приезжают какие-то начальники из чеченского МВД: «Сдать оружие!». Ну, сдали. А чего рыпаться – ясно уже, что влетели. Как стволы побросали, так и началось: «Свиньи русские! Зачем вы сюда приперлись?». Около десяти вечера нас к президентскому дворцу повезли. Одного из нас оставили. Как потом выяснилось, дудаевцы предлагали ему отремонтировать наши танки, а за это обещали передать его оппозиции.
Привезли нас к дворцу, вывели. «Руки за голову»,- затворами клацают. На колени ставят, орут: «Сейчас застрелим!». Начались допросы: что, как, кто послал, кто такие. Взяли нас в субботу, а во вторник первые корреспонденты появились из НТВ. А потом уже все остальные. И постоянные допросы. Обращались с нами, конечно, значительно лучше, чем с теми, кто после нас попался. Но тогда нам мало не показалось. Били, имитировали расстрелы, другие всякие издевательства. Ну, а когда телевизионщики пошли косяками, бить нас, конечно уже не было смысла. «Прокуратура» обвинила нас по двум статьям, наказание — от восьми до пятнадцати лет, или высшая мера. Потом нас, правда, Дудаев помиловал.
Первыми приехали Юшенков с Памфиловой, двух раненых солдат забрали. Через день приехали из ЛДПР, еще нескольких забрали. Через два дня Юшенков с Явлинским, забрали семерых, семерых забрал Грачев. Ну, а перед этим, с нами «поработали» изрядно.
Дудаевцы несколько раз нам по видео прокручивали, как Грачев от нас отказывается, смотрели на нашу реакцию, и просто перлись от этого. «Так вы вообще не российские, вообще не поймешь кто. От вас даже Грач отказался. Замочить вас и всего делов, раз вы ничейные». – Говорят. Мы ведь жетоны наши закапали, еще на телецентре, чтобы нас сразу не расстреляли, ну, а раз такое дело, мы их выкопали. Видели мы и настоящих наемников. Одного из нас в плен брали прибалты. Я сам видел одного хохла из УНСО: усы как у «Песняров», глаза как у шизика. А нас увидел, так давай тут же в истерике биться: «Москали, ублюдки, вешать вас надо!». Всего трясет, слюни текут – даже чечены хохотали.
Определенные проблемы доставляли нам и бомбардировки города «неопознанными самолетами». «Бомбили», причем, осветительными ракетами. Для чего это было нужно, мы понять не могли. Наверное, по просьбе Дудаева. Чтобы без всякого ущерба с его стороны продемонстрировать агрессивность и коварство России. А по окраинам Грозного еще и вертушки «безобразничали». И после каждой такой «бомбежки», чечены орать свой «Аллах ахбар!» начинают, стволы в камеру суют, затворами щелкают: «Конец вам пришел». Вообще, они очень любили попонтовать.
Для чего это было нужно?
Для меня до сих пор не все ясно с 26 ноября. Понятно, что нас подставили. Не очень понятно, для чего? Все три часа у телецентра, мы непрерывно выходили на связь: «Что нам делать? Что нам делать?». И один ответ: «Ждите, там решают». Дождались, – в упор расстреляли. У нас даже карт города не было.
Нам в Моздоке говорили: «Оппозиция чуть Грозный не взяла, дудаевские банды все разбежались, мирных жителей там вообще нет, город практически пустой, там уже неделю спецназ работает. У дудаевцев ни одного танка, ни одного орудия не осталось, разве что из какого куста, душман какой недорезанный вылезет. Но если вдруг что, в плен сдаваться нельзя, пытки страшные, надругаются ужасно, отрежут все. Лучше сразу застрелиться, или гранатой себя подорвать». Теперь, конечно, понятно, к чему нас готовили. Думаю, что мы сильно наших «наставников» расстроили, что не вняли их рекомендациям и не застрелились. Вообще, о плене мы, почему-то, много говорили, мало ли чего.
«Ничего, — успокаивали нас — если ранят, за вами, сзади БТР идти будет, вас вывезут. И будет постоянная поддержка с воздуха». Ни одного вертолета 26 ноября я не видел, хотя погода была прекрасная. Среди нас не было ни одного человека с реальным боевым опытом. Ни одного «афганца».
Был один «герой» октября 93 года, который по «Белому дому» долбал. Чеченцы даже знали те направления, откуда мы должны были войти в город. Они сами нам говорили: «В поле бы вы нас просто раскатали бы». А что такое танк в городе, без прикрытия пехоты? …Любой ребенок банкой с краской в триплекс кинет, и танк ослеп. Ты люк открыл, в тебя снайпер хлоп …и все. Дудаевцы нас в город без единого выстрела запустили, выждали, когда оппозиция разбежится, и расстреляли в упор.
К рассказу Александра мало, что можно добавить. Разве то, что последующий новогодний штурм Грозного развивался по тому же сценарию. Тот же хаос — отсутствие карт города, те же танки без прикрытия, да и все остальное очень похоже. Видно, чтобы окончательно понять, кому и для чего это было нужно, должно еще пройти какое-то время.
Ну, а мы, по крайней мере, можем знать и помнить о судьбе этих несчастных танкистов, ухитрившихся превратиться в «наемников», служа в своей армии, на территории своей страны, обманутых и преданных. Об Александре можно сказать, что дальнейшая его жизнь сложилась вполне благополучно, а из армии он ушел вскоре после своего возвращения из плена.