Новости за 21.12.2017

Рассмотрев вопрос, мы пришли к следующему выводу: При выполнении работ, оказании услуг (в т.ч. телекоммуникационных услуг) населению организация (не применяющая систему налогообложения в виде ЕНВД) вправе до 1 июля 2019 года при осуществлении наличных денежных расчетов не применять ККТ при условии выдачи...

Вечером в Александринском театре: я, Анюта, Миф. «Богатые невесты» Островского. Нехорошая, но нескучная, сентиментальная и с наивной психологией пьеса. После театра Миф у меня в постели; мы оба сделали.

Братья-украинцы! Враги вашей и нашей свободы хотят разъединить нас. Центральная рада примкнула к врагам Советской власти в России. Центральная рада вступила в соглашение с контрреволюционным правительством Керенского по вопросу о том, сколько губерний империалистская русская буржуазия соблаговолит включить в состав Украины. Центральная рада посылала в Петроград делегации к Керенскому и Некрасову и терпеливо сносила издевательства над этими делегациями со стороны этих контрреволюционных правителей. Читать дальше...

Поэза скорбного утешения В холодную зиму голодного года В разгромленной чернью стране, Где злым произволом забита Свобода, Ночами, в бессонницу, мне Мучительно думать о горе народа О жутком — о близком к нам дне. Минуют, пройдут времена самосуда, Убийц обуздает народ. Поля позлатеют от хлебного гуда И песню живой запоет. Я верю во время, как в лучшее чудо! Я знаю, что Жизнь не умрёт!

Сила сценической власти над зрителем особенно рельефно сказалась в одном памятном для меня спектакле. Он был дан чуть ли не накануне Октябрьской революции. В этот вечер к Кремлю стягивались войска, делались какие-то таинственные приготовления, куда-то шли безмолвные толпы. Напротив, в других местах улицы совершенно пустели, фонари были потушены, сняты полицейские посты. А в Солодовниковском театре тем временем собиралась тысячная толпа смотреть «Вишневый сад», в котором изображается жизнь как раз тех людей, против которых готовилось восстание. Читать дальше...

Съезд распался на две части; их пробовали потом несколько раз соединять, но они немедленно, иногда по самому незна­чительному поводу, приводившему к бурным схваткам и хаосу, снова распадались. Между тем крестьяне-делегаты из даль­них губерний продолжали приезжать и немедленно присоеди­няли свои подписи к резолюции в пользу Учредительного со­брания и против Совнаркома. Но съезду еще предстояло про­извести выборы постоянного президиума вместо временного, и перевыборы Спиридоновой становились все более и более проблематичными. Читать дальше...

Первую ночь я провел в моем поезде, а теперь, пока мы завтракали, наши слуги перенесли багаж в нашу новую квартиру. Мы живем в небольшом домике, вместе со всем австро-венгерским штатом, рядом с офицерским собранием, и окруженные всем комфортом, который только можно пожелать. Весь день я проработал со своим штатом, а вечером пришли делегаты всех наших трех союзников. У меня тут же было первое совещание с глазу на глаз с Кюльманом. Я тотчас же положительно установил, что русские, без всякого сомнения... Читать дальше...

Виделся с госпожой Энкель. Она присутствовала на похоронах своего кузена Скалона. Она рассказала, что род­ственники покойного были раздосадованы тем, что прибыли два огромных креста, один от генерала Гофмана, а второй от «не­мецкой делегации на мирных переговорах». И еще потому, что русская делегация прислала венок с надписью: «Генералу Скалону, участнику мирных переговоров». Как она говорит, послед­нее было особенно оскорбительным, так как генерал предпочел умереть, но не участвовать в акте предательства.

Когда утром Сережа вернулся после обычной покупки газеты, он сообщил: «В городе все спокойно, — пауза, — но приехал капитан С.». Что делать? Неужели большевики начнут исполнять свои угрозы? Не уехать ли нам действительно из Ялты, хотя бы на три дня. А затем, может быть, и совсем, уж очень она нервна, Ялта. Пошли сначала менять деньги. На набережной все слегка взволнованы. Когда искали лавку с медом, услышали фразу: «Сегодня будет резня — вот уже и миноносец пришел». Стали с Сережей решать — ехать или нет в Мисхор к Браиловским ... Читать дальше...

Затратив огромное количество энергии, рабочий класс создал свою интеллигенцию. Даже в тяжких условиях полицейского государства рабочая интеллигенция, не щадя себя, ежедневно рискуя своей свободой, умела с честью и успехом бороться за торжество своих идей, неуклонно внося в темную рабочую массу свет социального самосознания, указывая ей пути к свободе и культуре. Когда-нибудь беспристрастный голос истории расскажет миру о том, как велика, героична и успешна была работа пролетарской интеллигенции за время с начала 90-х годов до начала войны. Читать дальше...

Симбирск. Заходил в 97-й запасной полк покопаться в деле рядового Аввакумова, приговоренного полевым судом за три дня самовольной отлучки (при добровольной явке) к 10 годам каторги. Типичное дело, где бессердечие, мертвое отношение к закону, незнание его, а главное, ложь (сознательная, гнусная) погубили молодого крестьянина, которому не исполнилось 21 года, лишив строй хорошего солдата и бросив на каторгу напрасного страдальца. А я вижу, как заполняется симбирская тюрьма более и более незаконно, напрасно осужденными.

Как Вам показались две последние поэмы Есенина «Октоих» и «Пришествие»? (я их Вам послал; еще не напечатаны). Есть еще и третья — «Триодь», возможно, «Преображение», но, может быть, и другое произведение. Приезжайте, дорогой Борис Николаевич. Напишете у нас повесть для III-го «Скифа» — пора его составлять. Уже есть в предположении и предложении — стихи Клюева, Есенина, Сологуба. Все это — «дела скифские»; иной раз почти смешно, что в наши дни можно еще заниматься такими делами. Все кругом рушится — и сами мы скоро очутимся под обломками. Читать дальше...

Папа и гости сидели за ломберным столом, поджидая четвертого партнера. Можно было подумать, что в России ничего не изменилось, а уже изменилось все. Но люди и вещи по привычке еще находились на своих местах: высокие стеариновые свечи горели в бронзовых подсвечниках; две нераспечатанные колоды карт для винта и пачка красиво отточенных мелков лежали на зеленом сукне ломберного стола. — А мне нравятся большевики! — сказал отец, вынимая из серебряного портсигара толстую папиросу. — Вам, Борис Михайлович... Читать дальше...

Может ли интеллигенция работать с большевиками? — Может и обязана. Я политически безграмотен и не берусь судить о тактике соглашения между интеллигенцией и большевиками. Но по внутреннему побуждению это будет соглашение музыкальное. Вне зависимости от личности, у интеллигенции звучит та же музыка, что и у большевиков. Интеллигенция всегда была революционна. Декреты большевиков — это символы интеллигенции. Брошенные лозунги, требующие разработки. Земля Божия… разве это не символ передовой интеллигенции? Читать дальше...

Милая, родная моя, мысленно молитвенно всегда вместе — в любви расстояния нет. Тяжело все-таки не видеть друг друга. Сердце полно, так много хотелось бы знать, поделиться, но будем надеяться, что время придет, когда опять увидимся — все старые друзья. Ужасно мне грустно, что с твоей подругой что-то неладно было, надеюсь, что все прошло и что друзья по-прежнему. Не время судить о своих друзьях — все нервные стали. Мы далеко от всех поселились: тихо живем, читаем о всех ужасах, но не будем об этом говорить. Читать дальше...

Утром за прогулкой видели двух стрелков 1-го полка, приехавших из Царского Села, чтобы проверить правильность слухов, ходящих о нас и о здешнем отряде. Один из этих стрелков — служащий в нашем ливадийском доме. Было ясно — 21° мороза.

Вечером доложили о приезде Георгия Бергера. Объявил, что Царскосельский Совет постановляет ликвидировать наш погреб, вот, мол, он, Бергер, и прилетел предупредить, чтобы мы припрятали лучшее вино. Три ночи кряду мы все, кроме великого князя, т.е. я, мисс Уайт, Жаклина, мой старший сын, приехавший из Питера, и Марианна с мужем Николашей, выносили из погреба и рассовывали по всем углам дворца тысячи бутылок.

Дорогой, милый, Борис Александрович! Поищите, поспрашивайте — купца, домовладельца — сами подумайте, поразмышляйте: душа моя полна глубокого отчаяния, и с 4-мя детьми (2-я дочь, Вера, ушла в монастырь и счастлива) я замерзаю, в холоде и голоде. Неужели ни один человек в России не захочет и не сможет меня спасти? Что делать: научите, спасите, осветите пути жизни. Воображение мое полно мыслей, я могу, и многое могу: но я — ничего не умею. Однако способен чистить сапоги, ставить самовары, даже носить воду, и вообще способен к «домашним услугам». Читать дальше...

Прожив со мной целую неделю, Беленький на несколько дней уехал в Петроград, а по возвращении предложил перебраться поближе к городу. Мы снова уселись в сани, держа наготове ружья и гранаты, но при этом распевая армейские песенки и не переставая шутить и смеяться. Неожиданная неприятность поджидала нас на окраине Новгорода. Беленькому дали неправильный адрес, и мы подъехали к дому, оказавшемуся штаб-квартирой местного Совета. Со всей возможной поспешностью мы кинулись прочь, двинувшись в противоположном направлении... Читать дальше...

Лавру так и не удалось превратить в общежитие для увечных. Для них уже найдено другое помещение. Но попы и монахи не успокоились. Они сорганизовали торжественное шествие с иконами по Невскому, призывая народ отстаивать святыни церквей от поругания большевиками. И в течение нескольких дней  месили грязь улиц Петрограда, увлекая за собой обывателей. Меня же и тов. Цветкова как главных зачинщиков первой попытки обратить монастырское помещение на дело социальной помощи попы и церковь православная предали торжественно церковной анафеме.

Первое заседание военно-революционного трибунала. Публика, среди которой было много моих друзей, набила зал до отказа, и когда под охраной стражи я подошла к зданию, нам пришлось пробиваться сквозь густую толпу людей, которые уже войти в зал не могли. Когда я вошла в судебный зал, вся публика встала и устроила мне шумную овацию. За судейским столом, который стоял на эстраде, председательствовал рабочий Жуков, хотя и не с нашей окраины, но с другого конца той же Александро-Невской части, с «тракта»... Читать дальше...

Приехал в Петроград 19-го и сразу попал в здешнее нервное настроение. Печально здесь и тяжело. Что далее — сказать никто не может. Ни умысла, ни плана я не чувствую в надвигающемся урагане разрушения. Хаос разнуздан и смерч уже вплотную перед нами. Нас еще не захватило, громада может миновать мою семью, но я думаю не о нас, а о том, что будет после.

Занималась «Вечерним Звоном» (такую газетку выпускали в типографии «Речи») и сюда не заглядывала. Да и все то же. Погромы и стрельба перманентны (вчера ночью под окнами так загрохотало, что я вздрогнула, а Дима пошел в караулку). Но уже все разгромлено и выпито, значит, скоро утихнет. Остатки. На Юге война, кажется, не только с казаками, но и с Радой. Большевики успели даже с Викжелем поссориться. В Москве ввели цензуру. Они зарываются… или нет? Немецкие войска все прибывают, кишат не стесняясь. Германское посольство ремонтируется. Читать дальше...

Русская революция Как было хорошо дышать тобою в марте И слышать на дворе, со снегом и хвоёй На солнце, поутру, вне лиц, имен и партий, Ломающее лед дыхание твое! Казалось, облака несут, плывя на запад, Народам со дворов, со снегом и хвоёй, Журчащий, как ручьи, как солнце сонный запах — Всё здешнее, всю грусть, всё русское твое. И теплая капель, буравя спозаранку Песок у желобов, грачи, и звон тепла Гремели о тебе, о том, что, иностранка, Ты по сердцу себе приют у нас нашла. Что эта изо всех великих революций Светлейшая... Читать дальше...