Про еврейский вопрос в Советской Армии.

Про бандеровцев говорят, что они способны учуять в генах человека прадедушку-еврея. Но у нас бендеровцев в частях было не много. А которые были, старались мимикрировать под остальных. А остальные были в основном дальневосточники. Дальневосточники не такие нюхатые. И в евреях они не шибко разбираются. Мужики в большинстве своём совершенно искренне считают, что еврей (Он же жид. Хотя, наиболее продвинутые из мужиков различают жидов и евреев) отличется следующими национальными признаки:

1. Шустрый

2. Хитрый

3. Подлый

4. Образованный

При наличии этих «вернейших» признаков могут записать в жиды и истинного арийца. И в тоже время при отсутствии признаков не признать таковым человека с явно семитской физиономией и фамилией.

Как то раз у нас во взводе один натуральный дурак и пьяница из дембелей как то в споре сказал фразу:

«Хотел бы я посмотреть на такого еврея!»

Я ему ответил: «Съезди в роту, посмотри на Берга!»

Он удивлённо спросил: «Какой же Берг еврей? Он же совсем не хитрый!»

Я: «А ты на его физиономию посмотри!»

Он: «А что у него с физиономией? Ладно, буду в роте, спрошу у Берга, еврей ли он?»

Не знаю, что он спросил у Берга, и что ему Берг ответил, но потом этот Берг некоторое время при встрече поглядывал на меня недобрым взглядом.

А был этот Берг флегматичным и молчаливым амбалом под метр девяносто ростом. С типично еврейским лицом. Всё свободное от дежурств время тягал гири на спортплощадке. Не знаю, где он сейчас. Может и в Израиль свалил. Был бы там образцовым поселенцем. Мечта идеологов Сохнута. Именно таким они и мечтают видеть репатрианта.

Служили со мной ещё евреи - человек шесть.

Самый колоритный был Борис Ш. (Я здесь по понятным причинам не привожу фамилии). Он гордо говорил о себе так: «Чёрные евреи - это все полукровки! Я – рыжий еврей! Настоящий! (Указательный палец вверх.) Один из тысячи!» Происходил он из знатной и влиятельной в одном из дальневосточных регионов еврейской семьи. Его семья сплавила в армию. На перевоспитание. Так как этот еврейский недоросль совершенно отбился от рук. Он сам об этом говорил: «Мать сказала мне: год послужишь, дурь там из тебя повыбьют, потом мы тебя заберём». Не знаю, как там насчёт дури, но по срокам так и вышло. После года службы в часть пришёл приказ освободить его от службы в армии для ухода за престарелой бабушкой, оставшейся без попечения. У него в части была куча друзей. Он был смешно-хитрый, но не подлый. И с юмором. Пустил в полку несколько ходячих фраз, которые все цитировали. Первые полгода он служил в пекарне. И с юмором рассказывал солдатам, как они вместе с куском - командиром пекарни воровали и продавали ворованный хлеб и мешки с мукой. А потом он того куска обманывал при делёжке денег. Причём никогда нельзя было понять, когда он врёт, а когда говорит правду. Потом его перевели из гарнизонной пекарни к нам в часть в хозвзод.

В пекарне он наел себе жопу необъятной ширины. Такую жопу взгромоздить на турник уже само по себе был подвиг. И когда его заставляли сдавать норматив по ФИЗО, принимал горделивую позу и громко заявлял, пародируя то ли кавказский, то ли еврейский акцент: «Ми, евррэи (Указательный палец вверх) по турникам не лазаем! Нам, евррэям, обичай пррэдков нэ пазваляит!» Вся рота веселилась.

И ещё: когда его ругали за нерадивость, а ругали его за нерадивость постоянно, он делал виноватую рожу (причём, его рожа при любом выражении оставалась хитрой) и жалобно скулил:«Что-ж, теперь усраться бедному еврею?» Эта фраза стала расхожей в нашей части. Все в подобных случаях тоже спрашивали насчёт бедного еврея. После службы, я слышал, он устроился в моря на рыболовном судне баталером (кладовщиком по-морскому). Дальше – не знаю.

Был один интеллигентный еврей. Имени не помню. Так тот точно подходил под вышеприведённое определение «настоящего» еврея (жида). Всё хитрил и хотел устроиться где полегче. И ради этого упорно интриговал. Вначале попросился в планшетисты. Его туда перевели. Потом ему и там не понравилось. Стал проситься ещё куда-то. Кажется, в секретчики. Кончилось тем, что его задвинули в хозвзвод. Чтобы не ныл и не путался. Его не любили. И он отвечал всем взаимностью. И совершенно искренне считал, что его мучают, потому, что он еврей. Хотя его никто не мучил. Рассуждали примерно так: жид, он и есть жид! Что от него ещё ждать? Служил, как и все в хозвзводе. На общих основаниях. Хотя именно службу в хозвзводе он и считал унижением и мучением для себя.

А вот другого еврея, того морили на работе. Был он до армии зубным техником из Одессы. И отличался редкой склочностью. Ему слово – а он в ответ десять. Причём на редкость противным визгливым тоном. И по всякому поводу. И со всеми. Невзирая на должность и звание. Но сам по себе был не вредный, не хитрый и не подлый. И позиционировал себя как еврей.

Его гоняли за склочность. И был он местной достопримечательностью. Притчей во языцах. Один капитан мне в госпитале хвастался, как он его перевоспитал. Этот зубной техник, по словам капитана, научился под его чутким руководством «двум полезным в жизни вещам»: делать быстро самую чёрную работу и «драться, аж пыль летит» - как выразился капитан. (Но от склочности его так никто и не перевоспитал. И никому не удалось, несмотря на титанические усилия, приучить его держать язык за зубами). И ему было где научиться чёрной работе. За свою склочность и пререкания с командирами он всю службу торчал в наряде по кухне. Где я с ним и пересекался долгое время.

Был ещё один еврей. Довольно высокий, но щуплый. Призывался со мной вместе. Тот, правда, сразу заявил, что «в этой части он – татарин». (У нас в части было много татар – старослужащих) Он даже знал несколько фраз по-татарски. Татары не возражали. Среди них было много таких, которые тоже знали из своего языка только несколько фраз.

Тот служил чистенько и его постоянно повышали в звании. Кончил он службу, кажется, старшим сержантом. Был он очень эрудирован и очень умён. Я в своей жизни близко встречал только человек двух-трёх, которых считал умнее и эрудированнее себя. Так он был один из них. (Вообще то таких, я уверен, было больше, просто БЛИЗКО я с ними не общался и поэтому не знаю.) Этот всегда говорил только правильные слова и правильным тоном. Я видел в его тоне наигранность и неискренность. Но кроме меня этого, кажется, никто не замечал. У него были и друзья, и уважение. В армии его так и не откормили, (как пришёл тощим, так и ушёл) но он научился неплохо вертеться на турнике. Хотя по приходу в часть и трёх раз не мог подтянуться.

После армии он окончил ВУЗ по связи, после которого служил офицером в ФАПСИ. (Тогда это было, кажется, 8е управление КГБ. Потом - отдельная служба. А сейчас ФАПСИ опять в составе ФСБ). В 90е годы он баллотировался в местные депутаты. Уж не знаю от кого. Но не набрал голосов.

Ещё один еврей некоторое время служил у меня в подчинении на передающем радиоцентре, когда меня сослали на точку в тайгу. Здоровый, жилистый и довольно агрессивный парень. Откуда-то с Украины. Моего призыва. Когда набирали всяких распиздяев строить штабной бункер на дембельский аккорд он сам напросился от меня на строительные работы, чтобы недели на три раньше дембельнуться. Среди дебоширов, пьяниц и отморозков, которых обычно ссылают в такие бригады, он был своим человеком. Вопрос о его национальности никто не ставил. Больше про него ничего не могу сказать.

Был на этой же точке ещё один еврей. Служил срочную заместителем командира локаторного взвода. В звании старший сержант. Звали его Илья Семёнович. Фамилия была типично еврейской.

До призыва он, как говорил, играл за какую то омскую команду в футбол. После работал в администрации этой команды. И был мастером спорта по футболу. (Или кандидатом в мастера? Не помню.) Был он года на четыре старше нас и призвался он уже имея жену и ребёнка. Неплохой был мужик. Все его уважали. И офицеры, и солдаты. Знал он ту грань отношений, чтобы нравиться одновременно и тем, и тем. За еврея его никто не держал. А он не настаивал.

Мы вместе с ним ехали на дембель.

Ещё познакомился в госпитале с одним одесским евреем. Служил старшиной первой статьи на флоте. Крупный, спортивный парень. Себя он евреем не объявлял. Но намекал. Хотя и не был похож внешне. Потом несколько раз пересекался с ним в наряде на гарнизонной гауптвахте. Он там был в наряде командиром сводного караула. Запомнился мне тем, что свирепо муштровал прибалтов. Как он говорил, за то, что все их отцы в СС служили. В чём те не без гордости и признавались.

Другие евреи на действительной службе мне не попадались.

После службы я встречал довольно много евреев из не служивших, которые проповедовали теорию, что кому-кому, а еврею в российской армии не жить! Служившие евреи на это только отмалчивались.

Мой опыт говорит другое.

Если еврея призвали в армию и если он не держит себя «богоизбранным» существом, не презирает других и не настаивает на соблюдении еврейских обычаев, типа «подайте мне кошерную пищу и выходной в субботу» (кои обычаи только и придуманы для того, чтобы евреи не отбивались от стада и не сливались с туземцами), а держит себя на общих основаниях, то ему ничего и не грозит. Относиться к нему будут вначале на общих основаниях. А далее – как себя поставит.

Хотя некоторые учёные евреи как раз и настаивают на том, что невозможность соблюдения требований кошрута и других догм и является главным признаком притеснения евреев.

Проблемы со свининой могут доставить и воины ислама. К тому же их много больше, чем евреев. Но в исламе есть в догматах положение, что если кто то накормил мусульманина запрещённой пищей, а он об этом не знал, то грех не на нём, а на накормившем. Вот они и предпочитают не знать. Скандалы были, когда однажды наряд по кухне, сплошь в этот день состоявший из казахов, заставили разгружать и разделывать свиные туши. Они взбунтовались. Наряд заменили. В этот день сварили курицу. А потом казахи «по неведению» жрали свинину на общем основании. Больше командование части такой ошибки не повторяло. Когда привозили свиные туши, всех мусульман из наряда по кухне убирали.

Кстати, спесью и презрением к окружающим грешат не только некоторые евреи, но и значительная часть русской молодёжи из потомственных интеллигентов. Поэтому их часто путают между собой. И те, и другие часто считают, что если к ним относятся не так, как они считают достойным для себя, то причина не в них, а в том, что они много лучше того быдла, среди которого они вынуждены существовать.
За это, дескать, и страдают.

Видимо, в этом сословном предубеждении и заключается основная их проблема.

А особенно тоскливо в армии тем, у кого сливаются два в одном и оба слишком. Слишком еврей и слишком интеллигент. А если обладательсего счастливого сочетания ещё и спесив, и при этом ещё обладает заскорузлым умом…
Как это не покажется странным, среди интеллигентов глупых не меньше, чем в среднем по популяции. Учёность ума не прибавляет. Если только под умом понимать умение максимально использовать для себя благоприятные обстоятельства, минимизировать ущерб для себя от неблагоприятных и отличить одни от других. А не умение произносить множество учёных слов к месту и не к месту. Обычно такие интеллектуалы отличаются и полным неумением что-либо делать руками, вплоть до неумения пришить пуговицу. И агрессивным нежеланием учиться чему ни будь полезному, если это не болтовня.

Про таких умников мой отец говаривал: «Умная голова! Жаль, дураку досталась!»

Хуже всех в армии именно обладателем таких выдающихся из общего ряда голов. Независимо от их национальной и конфессиональной принадлежности.