Как Украин пераздник изобрели: правды татарского Крыма и татарской Казани
Марьян Сидорив
Председатель Меджлиса крымско-татарского народа (исполнительный орган, претендующий на полномочное представительство крымских татар, этнический квази-парламент) (организация, деятельность которой запрещена в РФ), народный депутат Украины в 1998—2007 и 2015−2019 годах Рефат Чубаров придумал для Украины новую праздничную дату.
«3 июня 1571 войско крымского хана Девлет-Гирея захватило и сожгло Москву. Как будем отмечать в следующем году 450-летие этой славной исторической даты?» — это с его Фейсбук-страницы.
Вообще-то захваты городов как общенациональные праздники отмечают нечасто. Тем более — юбилеи таких захватов. Человеку все-таки присуще органическое отвращение к тем событиям и эпизодам, которые происходят во время такого захвата. Даже древние римляне, великие умельцы создания исторического образа, предпочитали триумфы, разовые торжества по поводу захвата городов врага.
Рефат Чубаров
Павел Можаев (Mevo)
Праздники, конечно, необходимы. Исторические праздники тоже, особенно празднования побед, способствовавших формированию или сохранению государства. Безусловно необходимы и мемории трагических дат — они позволяют сохранить историческую память, особенно у не суверенных национальностей или в ирредентах. Но следует помнить, что исторические праздники всегда находятся на тонкой грани исторической обиды и следующей за ней межнациональной ненависти.
Для монгольского народа Чангис-хан, которому в Цонжин-Болдоге поставлена крупнейшая конная статуя в мире, это национальный герой и объект национальной гордости. Для потомков населения Китая, Средней Азии, Урала, Поволжья, Украины и т. д. — воспоминания о страшном сне нашествия, погубившего десятую часть человечества того времени. Татар, кстати, он уничтожил: всех, кто ростом был выше оси тележного колеса. Для русских взятие Измаила — это символ Победы, для турок — символ Ужаса. Для украинцев казацкие походы — гордость, для поляков — мятеж и хаос.
И, может быть, прав был Сын Божий, предлагавший «мертвым хоронить своих мертвецов» (Мф 8:21−22). История нужна для того, чтобы перенимать ее опыт и делать выводы, а не азартно плясать на костях ее персонажей. Или использовать ее для сведения политических счетов, замещая отсутствие знания или понимания примитивным комплексом превосходства.
А именно это и предложил Чубаров. Предложил, как это бывает у украинских патристориков, пристрастно и невежественно. Ибо не знает Рефат Абдурахманович ни логики исторического процесса, ни даже самого события и его результата.
Потому что поход Девлета I Герая на Москву в 1571 году — это, действительно, блеск! Тактически безупречная операция со своевременным использованием ситуации коллапса сторожевых служб Московского царства, грамотным маневрированием и форсированием рек Ока и Угра, а также незаурядным тактическим чутьем хана, подсказавшем ему изменить направление похода и двинуться прямиком на Москву. Все это позволило ему летом, без особых потерь достичь столицы царства.
Но сам город он захватить (что бы там не писал Чубаров) Девлет не смог. У него было всего 40 000 бойцов, и для захвата огромного города этого было явно мало. Поэтому хан просто поджег город. Об этом свидетельствуют не только русские, но и иностранные свидетели: «Сам город неприятель не взял, но зажег его предместья… Зрелище было ужасное: при сильном и страшном огне, объявшем весь город, люди горели и в домах, и на улицах… Запалив город и насладившись зрелищем яркого пламени, Крымский Хан возвратился домой со своим войском и прислал (как мне говорили) русскому царю нож, чтобы он зарезал себя после такой потери» (Джильс Флетчер, английский дипломат при дворе Ивана IV). По пути назад хан взял в московских землях огромный ясырь (полон). В общем — разгром был страшный. Но город, повторюсь, захвачен не был. И даже сами турки, патроны Крымского ханства, называют это событие «пожаром» — «Москова янгини» (Московский пожар).
А Иван Грозный и не думал использовать ханский нож. Он занялся куда более привычным делом — казнил военачальников, виновных в поражении (Михаила Черкесского и Василия Темкина-Ростовского) и приготовился к будущим неприятностям.
Хорошо приготовился. В следующем году Девлет I вновь пошел на Москву, но нарвался на талантливого русского полководца Михаила Воротынского, который наголову разгромил татаро-турецкое войско в битве при Молодях. После этой битвы Девлет в оставшиеся ему годы (он умер в 65 лет, в 1577 году), не Русь походами больше не ходил.
Причина походов Девлет Герая на Москву была не в желании хана полюбоваться угольками пожара, а куда более весомая. В течение всей первой половины XVI века Москва и Крым соперничали за контроль над Казанским ханством. Крымские правители, и не без основания, считали Казань своим родовым владением. О чем постоянно напоминали русским: «Казаньская земля мои юрт, а Сафа Гиреи (в то время — казанский хан — М.С.) царь брат мне. И после бы еси сего дня воины на Казанскую землю не чинил, так же еси, недружбу делая, рати своей не посылал бы еси, как было в предния времена» (из письма крымского хана Сахиб Герая совсем еще юному Ивану IV, 1537 год). Но Иван подрос и решил этот вопрос по-своему, захватив в 1552 году Казанское, а в 1555-м — Астраханское ханство. И походы Девлета, наследника, племянника и убийцы Сахиб Герая — это была отчаянная попытка вернуть утраченные на Волге позиции. Попытка не удалась, и Волга с тех пор всегда находилась под русским контролем.
То есть Москва, проиграв битву, в итоге выиграла войну. И Чубаров, предлагая «отметить» 450-летие сожжения Москвы Девлет Гераем, по факту предлагает отпраздновать историческое поражение татарских государств в XVI веке. Иными словами — приносит в жертву политическим амбициям и невежественному честолюбию славную и сложную историю татарского народа.
И несколько слов о татарах и татарской истории:
Татары — это народ, создавший свою неимоверную культуру. Да, она малопонятна для европейца, но может быть потому, что она выше его понимания? Это долгий рассказ, но непредвзятый экспресс-анализ документов показывает, что татарин XVI—XVII веков (к моменту начала формирования украинского этноса) — это не «дикий азиат», а «сидящий на прекрасной лошади хорошо отмытый человек: намаз предполагает пятикратное омовение (в день, а не в год, как в Европе того времени). Одет он в удобную одежду (которую переняли многие окружающие народы — те же шаровары) и шёлковое белье (о котором писал французский инженер на польской службе Гийом ле Вассер де Боплан). В кармане — немецкие часы из Гамбурга (этот совершенно невероятный факт тоже зафиксирован Бопланом). В ножнах — сабля татарского производства (тоже были очень популярны в России, Украине и Польше их так и называли — «ордынками»). Доспехи украшены татарской серебряной насечкой. В руках — кусок бастурмы, и вряд ли кто-то может сказать что-либо плохое о вкусовых качествах этой вяленой говяжьей вырезки».
Татары — это народ, «создавший» и Украину, и Россию. Ведь если бы в 1299 году Максим, митрополит Киевский и Всея Руси, не перенес свою резиденцию из Киева во Владимир, а его преемник — митрополит Петр, не сделал свой окончательный выбор в пользу маленького Московского княжества, то как бы Иван Калита мог использовать этот титул: «всея Руси» и передать его своему потомству? А благодарить надо монголо-татар, поскольку Максим уехал из Киева от междоусобицы, которая разгорелась между ханом Золотой Орды Тохтой и правителем Крыма и Северного Причерноморья Ногаем.
А что до Украины, то чем бы было восстание Богдана Хмельницкого, если бы не легкая кавалерия крымского хана в 1648—1649 годах? Мимолетным эпизодом шляхетской свары между сотником Хмельницким и ротмистром Чаплинским?
Да, татар в Европе боялись и не понимали. А значит ненавидели, что и отразилось во многих источниках. Польский дипломат Мартин Броневский писал о татарах: «Народ этот хищный и голодный, не дорожит никакими клятвами, ни союзами, ни дружбой, но имеет в виду только свои выгоды и живет грабежами и постоянной изменническою войною». Но, ради Бога, разве найдется в человеческой истории народ столь «белый и пушистый», о котором противник не мог бы сказать чего-то подобного?