Славяно-иранский симбиоз

Древнейшая история славян, их происхождение и прародина наукой окончательно не установлены. Несостоятельной считается гипотеза о дунайской прародине славян, которая основывается на сообщении летописи «Повесть временных лет», рассказывающей о том, что славяне жили на Дунае. В. П. Кобычев в своей работе «В поисках прародины славян» вновь пытается доказать, что Дунай и Карпаты были изначальной прародиной славян. А. А. Шахматов считал прародиной славян Прибалтику и т. д. Однако имя Руси с давних времен, как это неоднократно отмечали, связано со славянским Приднепровьем. Именно этот район является колыбелью, сердцевиной Руси. Многие дореволюционные и современные историки единодушны в том, что существование первичной Руси было возможно лишь в Среднем Приднепровье. «В теснейшем смысле Русью именуются,— пишет С. Гедеонов,—только поляне и Киев». М. Д. Приселков определяет пределы Pуси территориями Киевского, Черниговского и Переяславского княжеств, полагая, что они не знали налога «полюдье». М. Н. Тихомиров считает, что»- «название «Русь» —древнее прозвище страны полян». «Область собственно Руси в древнем,— говорит В. В. Мавродин,— узком смысловом значении слова ограничена Средним Приднепровьем, городами Киевом, Черниговом и Переяславлем (русским, южным). Б. А. Рыбаков обратил внимание на наиболее узкое значение названия Русь: небольшая область в виде треугольника, основанием которого является Поросье, т. е. течение реки Роси и ее притока Росавы, вершиной Киев, а одной из сторон—правый берег Днепра. Итак, «в старом земледельческом районе лесостепи на берегах р. Роси существовала Рос, или Русь». Такая картина складывалась с конца IV века н. э.

Древнейшая история славян, их происхождение и прародина наукой окончательно не установлены. Несостоятельной считается гипотеза о дунайской прародине славян, которая основывается на сообщении летописи «Повесть временных лет», рассказывающей о том, что славяне жили на Дунае. В. П. Кобычев в своей работе «В поисках прародины славян» вновь пытается доказать, что Дунай и Карпаты были изначальной прародиной славян (83). А. А. Шахматов считал прародиной славян Прибалтику и т. д. Однако имя Руси с давних времен, как это неоднократно отмечали, связано со славянским Приднепровьем.[27] Именно этот район является колыбелью, сердцевиной Руси. Многие дореволюционные и современные историки единодушны в том, что существование первичной Руси было возможно лишь в Среднем Приднепровье. «В теснейшем смысле Русью именуются,— пишет С. Гедеонов,—только поляне и Киев» (56, ч. II, с. 440—441). М. Д. Приселков определяет пределы Pуси территориями Киевского, Черниговского и Переяславского княжеств, полагая, что они не знали налога «полюдье» (81, вып. 8). М. Н. Тихомиров считает, что»- «название «Русь» —древнее прозвище страны полян»(57). «Область собственно Руси в древнем,— говорит В. В. Мавродин,— узком смысловом значении слова ограничена Средним Приднепровьем, городами Киевом, Черниговом и Переяславлем (русским, южным) (82,1 с. 163). Б. А. Рыбаков обратил внимание на наиболее узкое значение названия Русь: небольшая область в виде треугольника, основанием которого является Поросье, т. е. течение реки Роси и ее притока Росавы, вершиной Киев, а одной из сторон—правый берег Днепра (7). Итак, «в старом земледельческом районе лесостепи на берегах р. Роси существовала Рос, или Русь» (58, с. 350). Такая картина складывалась с конца IV века н. э. Что касается картины более раннего периода, то в настоящее время количество достоверных исторических, археологических, лингвистических, топонимических источников настолько велико, что отечественная историческая наука имеет четко сформулированную точку зрения на судьбы древнейших славян. Начиная с середины I тысячелетия и до его конца, территории на севере—верховья Днепра и Волги; востоке—верхнее течение Оки; юге—южнее линии Киева и Житомира, занимали славянские племена. На севере этого ареала в названный период имело место продвижение славян для овладениями южными землями, занятыми союзом сарматских племен роксаланов. В районе Приднепровья и южнее, до великого переселения народов славяне, можно полагать, находились в зависимости от роксаланов. Гидронимы и топонимы Среднего Приднепровья показывают, что роксаланы, которые долгое время кочевали в степном Приазовье и Поднепровье, постепенно переходили на оседлый образ жизни, а позже этот район, который в древности был центром скифской цивилизации, стал местожительством оседлых земледельцев. В районе Каменского городища находятся такие всемирно известные скифские курганные могилы как Гайманова могила, Солоха, Чертомлык, Толстая могила, Литой курган и т. д. С этих мест скифы были вытеснены сарматами-роксаланами на юг в Крым, где они образовали свое новое царство. Среднее Приднепровье стало центром обитания оседлых роксалан, хотя район их расселения выходил далеко за его пределы. В этой связи В. А. Никонов замечает, что по отражению племенного имени в названиях восстанавливается былое расселение племени, но племенное имя чаще всего повторяется как раз в центре обитания племени, а не на окраине. Это положение относится к роксаланам (6, с. 40). Вопрос об участии роксаланов в процессе этногенеза русского народа поддерживается многими дореволюционными и современными историками. Д. Иловайский полагал, что образование русского государства следует относить к очень древним временам, но объяснять не деятельностью норманов, а развитием государственного устремления у роксаланского племени, обитавшего на Среднем Днепре. Образование древнерусской земли было следствием завоевания одним племенем других племен (84, т. I, с. 19—20). В Среднем Приднепровье в незапамятные времена образовалось самостоятельное славяно-русское княжество, этнический материал для которого дало скифо-сарматское, т. е. по Иловайскому, славянское (?) племя роксалан, таким образом, русское государство сложилось органически, без участия норманов (3, 1939, № 1, с. 59, 339). В этой связи Мавродин также отмечает, что «нельзя не упомянуть о племенах, обитавших где-то в лесостепи, от Среднего Днепра до Северского Донца и Дона или немного южнее, в первые века н. э. Имеется в виду сарматское племя роксаланов» (82, с. 166). После разгрома значительной части роксаланов, сложившаяся обстановка создала благоприятные условия для славянских племен Среднего Поднепровья и Поднестровья, которые выступили теперь как вполне самостоятельная и развития в социально-экономическом отношении часть всего славянства. В течение нескольких веков славяне подчинили себе и ассимилировали остатки скифо-сарматских племен, перешедших в этот период на оседлый образ жизни.[28] Продвижение славян к югу и ассимиляция ими скифо-сарматского земледельческого населения представляли собой события исторического значения. «Это был длительный процесс, протекавший в течение нескольких столетий и поэтому оставшийся незамеченным древними авторами» (61, с. 521). В. В. Мавродин отмечает, что удары, нанесенные гуннами, а за ними аварами, болгарами, обусловили значительное уменьшение численности оседлого (населения, а в некоторых местах оно надолго исчезло. Славяне приносили сюда свою специфическую культуру, которая сталкивалась с остатками культуры разгромленных сарматских племен (82, с. 72). М. В. Ломоносов, который внимательно следил за историей роксалан, писал: «После четвертого века по рождестве Христове о роксаланах ничего больше у древних писателей не слышно». А в IX веке на территории роксалан появился «весьма славен народ русский, который и росс назывался» (65, с. 28). Но Ломоносов считал, что отсутствие сведений у античных историков не означает исчезновения роксалан с лица земли. В рассматриваемый период между славянами и остатками скифо-сарматских племен происходил процесс, названный учеными славяно-иранским симбиозом (104, с. 229).[29] Формирование русского народа и вообще всех славян протекало сложными путями, не прямолинейно. Видное место в этом многогранном этническом процессе занимали постоянное общение и взаимодействие различных племен и народностей, процессы заимствования, ассимиляции и различные другие явления. Естественно, эти процессы протекали одновременно, но по-разному в языке, религии, материальной и духовной культуре и в других сферах общественной жизни. По словам академика Б. Д. Грекова, мы не можем точно сказать, как именно и когда образовались славяне, но мы с полной убежденностью можем утверждать, что их происхождение корнями и ветвями входит в доскифское и скифское время, когда различные скифские племена путем общения друг с другом создавали новые этнические единицы, что славяне, как и другие народы, складывались исторически путем скрещения различных племен. Скифский период, полагает Б. Д. Греков, хоть непосредственно и не связан с историей славян, сообщил им ряд штрихов, крепко привившихся в быту восточного славянства; похоронный обряд, скифо-сарматские ритуальные изображения, перешедшие в русскую народную вышивку, зооморфные и антропоморфные застежки (фибулы), мотивы скифских терракот на глиняных русских игрушках и др. В скифской и более поздней славянской культуре имеются некоторые общие черты в области домостроительства и быта, одежды и украшений и т. д.[30] Б. В. Фармаковский отмечает, что реминисценции звериного стиля живут еще и ныне в разных местах России в художественных поделках народа и в убранстве домов. Например, на севере Восточной Европы фигурами козлов с повернутыми назад головами украшаются кресла (88, с. 178). Многие культовые изображения птиц, найденные археологами и этнографами в Приуралье и Западной Сибири, напоминают скифские прототипы. На севере распространенным сюжетом в русской народной вышивке на полотенцах или росписи на прялках является женская фигура со стоящими по бокам всадниками. Такие сцены напоминают композиции скифо-сарматского искусства (89, с. 7). Элементы монументальной росписи склепов столицы скифского царства в Крыму Неаполя скифского связываются с русским и украинским декоративным искусством (90, с. 21). Как известно, излюбленным сюжетом в русской народной архитектуре является лежащий лев, который напоминает фигурки ползущих львов скифской торевтики (91, т. VIII, кн. 2, с. 590). В соборах XII в. во Владимире и Юрьеве-Польском фигуры лежащих львов украшают капители колонн. Ползущие на брюхе львы характерны для стиля скифского искусства. В церкви Покрова на Нерли в декоре стены имеется грифон, раздирающий лань (91, т. 1, с. 408, 405—407). Эти и другие примеры показывают, что звериный стиль скифов не исчез, а развивался, приобретая новые детали и новый смысл (99, с. 182—184).[31] П. Н. Третьяков до казал присутствие скифских элементов в культуре южных славян (60, с. 112). Скифы, как отмечает известный советский скифолог А. П. Смирнов, были тесно связаны с греческим миром. Однако след в нашей истории они оставили не только потому, что были посредниками в распространении греческой культуры на нашей территории. Они сами создали высокую для того времени культуру, влияние которой сказалось на огромных пространствах Восточной Европы, Западной и Центральной Азии. Скифы вовлекли в жизнь того времени, приобщив к передовой цивилизации, даже средний и северный Урал и Приуралье. Характерно, что на стойбищах, расположенных на далеком севере, встречаются вещи, созданные местными мастерами по античным образцам. Многие вещи, найденные под Пермью, повторяют скифские образцы. В области распространения ананьикской культуры (предки удмуртов, мари и коми) встречается много изделий из Северного Причерноморья и т. д. (99,. с. 5). С. М. Соловьев подметил, что религия восточных славян поразительно сходна с первоначальной религией арийских племен (т. е. скифов и сарматов). Она состояла в поклонении физическим божествам, явлениям природы и душам усопших, родовым, домашним гениям... (53, с. 109). В древнеславянской религии обожествлялся свет, солнечный знак, круг, зигзаг времени (66, с. 331). Представление о солнце как об огненном олене, отмеченное в русском фольклоре, немецкий ученый Шрадер объясняет как скифское наследие (92, с. 503— 504). В «Повести временных лет» имеется рассказ об оленятах, падающих с неба. Согласно скандинавским народным верованиям, олень не сын Земли, а сын Солнца (92, с. 14). Хотя скифские курганы отделены от славянских промежутком в 1200 лет, но тип скифских могил Киевщины и Полтавщины остается в основном тем же. Академик Б. Д. Греков устанавливает здесь неразрывную цепь развития от скифов до Киевского государства (54, с. 310—311). У славян был распространен обычай сжигать вместе со знатными покойниками их жен, рабынь и рабов, что также имеет некоторое сходство со скифскими обрядами (54, с. 64). Открытие изумительной преемственности культовых изображений между скифо-сарматским миром, подчеркивает Б. А. Рыбаков, и позднейшим славянским позволяет предполагать, что анты были неизбежным промежуточным звеном, воспринявшим часть скифо-сарматских религиозных представлений и передавшим их Киевской Руси, через нее и далее (3, 1939. № 1. с. 327). В числе богов, которым поклонялись восточные славяне, летописи называют Хорса и Симарьгла, сармато-аланское происхождение которых не вызывает сомнений. Украинский Вин имеет также сарматское происхождение, древнерусское божество Хоре—Хърсъ идет из древнеиранского (сармато-алано-осетинского) хвар—солнце. В современном осетинском хур (хор) также — солнце.[32] Симарьгла, Сим, древнерусский Симъ — языческое божество в древней Руси; Симаргьла упоминается в Лаврентьевской летописи под 980 г. Фасмер отмечает, что древнейшая фонетическая форма Симарьгла не установлена. Симарьгла под названием Санерга упоминается в надписи боспорской царицы Комосарии: «Комосария,— говорится в надписи,—дочь Горгиппа, жена Перисада, по обету посвятила сильному богу Санергу и Астаре, при Перисаде, архонте Боспора и Феодосии и царе синдов и всех меотов и фатеев» (3, 1949, № 2, с. 88). Астара здесь — богиня Луны, олицетворяющая богиню подземного царства, подруга Санерга. Этимологизируется Симарьгла от названия древнеиранского демона Simorg (30, т. III, с. 622). Симарьгла, Сим в нартских (осетинских) сказаниях сохранился под названием Симал и изображается крылатым существом с чертами фантастической птицы и хищной собаки. Облик языческого божества Симарьгла интересно показывается на одежде аланского вождя на Кубани в VI в. н. э. «Местный аланский вождь,— пишет в своей книге «Аргонавты средневековья» В. П. Даркевич,— облачался в длиннополый кафтан на меху, крытый такой же материей, как у самого шахиншаха Ирана. На ней вытканы сенмурвы — существа с собачьей мордой, птичьими крыльями и рыбьим хвостом, одно из воплощений Хварны, божества царской славы и удачи. Сенмурв служил эмблемой носителя верховной власти» (73, с. 45). Языческое божество «Симаргьла» запечатлено на некоторых изделиях из скифских курганов.[33] Другое древнерусское божество Сварог — олицетворение огня, бог неба, небесного огня. Сварог отец бога солнца Дажбога и бога земного огня—Сварожича. Этимологию имени Сварог связывают с санскритским Svargas, что означает «небо». Некоторые исследователи считают, что Сварог сарматского происхождения. В. И. Абаев доказал родство между восточнославянским божеством Родом и осетинским Наф (род) (50, с. 110, 111). Украинский Вий — иранский бог ветра, войны, мести и смерти и соответствует скифскому Vayukasura, упоминаемому Геродотом (104, с. 228). Вспомним гоголевскую характеристику: «Вий — есть колоссальное создание простонародного воображения. Таким именем называется у малороссиян начальник гномов, у которого веки на глазах идут до самой земли» (94, с. 312). Среди индоевропейских языков ближе всего к славянским стоят балтийские, несколько дальше германские языки. По сравнению с этими и другими западноевропейскими, славянские языки, по мнению отдельных исследователей, имеют элементы, свидетельствующие о древних контактах с языками североиранской группы.[34] Скифы, сарматы и аланы — европеоиды. По языку они принадлежали к североиранской группе индоевропейской семьи языков. Исследователи под названием «скифский язык» обычно объединяют родственные иранские диалекты, представляющие собой самостоятельную северо-восточную ветвь иранских языков. Из ныне существующих народов ближе всех к скифам, сарматам и аланам по языку стоят осетины. В. И. Абаев доказал, что по ряду признаков лексических, фонетических, грамматических осетинский язык, порывая с другими индоевропейскими языками, смыкается с европейскими языками: славянским, балтийским, тохарским, германским, италийским, кельтским. Эти черты Абаев называет скифо-европейскими изоглоссами (49). Проф. Г. Ф. Турчанинов в исследовании «Памятники письма и языка народов Кавказа и восточной Европы» доказал, что у осетин существовали письмена арамейского и сирийско-несторианского дуктов соответственно для VIII в. до н. э. — III в. н. э. и VIII—XIV вв. н. э. В этой связи Г. Ф. Турчанинов отмечает: «Кто бы мог подумать, что зажатый в теснинах Кавказа, едва ли не вымерший в царской России небольшой народ — осетины — являются не просто потомками скифо-сарматов и алан, как это стало известно в конце XIX столетия, но и дали своим письмом толчок этому виду культуры ряду народов Восточной Европы и Северного Кавказа» (107, с. 67) [35]. Присутствие иранского элемента в Южной России в период с VIII в. до н. э. по III в, н. э. можно считать прочно установленным (19, с. 17). При встрече со славянским североиранский (роксаланский) язык потерпел поражение, но некоторые элементы его, как показывает тщательный анализ, вошли в славянский. На это настойчиво указывал академик А. И. Соболевский (9). Сарматы-роксаланы оставили заметные следы в древнеславянском, русском языке. «Бросается в глаза,— отмечает В. И. Абаев,— обилие специфических скифо-славянских схождений. По количеству и весу сепаратные скифо-славянские изоглоссы далеко превосходят сепаратные связи скифского с любым другим европейским языком или языковой группой» (50, с. 135). В. И. Абаев считает, что фонема Y(h) в славянском является вкладом скифо-сарматской речи. Славянское слово «бог» идет из североиранской (скифо-сарматской) «вауа» (50, с. 48—49). Из сарматского идут славянский kotъ — загон для скота, небольшой хлев; гун’а—шерстяная одежда; топоръ — топор (104, с. 228). Вкладом скифо-сарматской речи в славянском, русском являются слова: золото, радуга, сапог, степь, штаны, хата, выдра, хорошо, собака, корова и т. д. Спорными являются такие слова как лошадь, отец., Отдельные исследователи считают, что эти и другие слова идут также из скифо-сарматского.[36] Но вышеперечисленными словами не ограничивается круг скифо-сарматского вклада' в славянский русский язык.[37] В азовском диалекте новочеркасского русского языка имеется слово савура—старое скифо-сарматское наследие. Из скифо-аланского идет старославянское мъзда, русское мзда. Древними заимствованиями из скифо-сарматского являются славянское смага, старорусское смага: жар, пыл, огонь (встречается в «Слове о полку Игореве»); русские: дух, запах и духота. Сохранился в осетинском: смаг — запад, вонь, смрад. В плане старых славяно-скифских отношений можно рассматривать осетинское слово сӕд — пара быков в упряжке. Связь со старославянским и русским чета. Следствием старых скифо-славянских или алано-русских связей можно считать осетинское сур — возле, около. Сравни русское чур — край, грань, предел, чересчур—слишком, чураться — избегать, держаться вдали от чего-либо. Скифо-сарматское (осетинское) лӕсӕг — лосось рассматривается как специфическая скифо-европейская изоглосса, подобно многим другим осетинским словам, не имеющим параллелей в индоевропейских языках (33, т. II, с. 408, 145—146; т. I, с. 293, 316).[38] Скифское тархан — судья, переводчик, лицо, принадлежавшее к группе или категории свободных от налогов и повинностей, вообще привилегированное лицо, господин. Сравни осетинское тархон — суждение, обсуждение, решение, судебное решение, суд. В. И. Абаев считает, что в этом значении слово вошло в тюрские языки, а затем из тюркского идет русское тархан. Сохранился в топонимии: древнерусская Тьмутаракань: русская Астрахань: резиденция асского (аланского начальника); русские Тарханы, село Чембарского уезда Пензенской губернии, где прошло детство М. Ю. Лермонтова (33, т. 111, с. 275—276). В. И. Абаев доказал тождество славянского кмет и скифо-сарматского (осетинского) хуымӕтӕг (19). Исследователи около 200 лет не могли этимологизировать термин смерд, который известен не только в Киевской Руси, но в славянском средневековом мире. Существует множество топонимов, происходящих от смерд, картина получилась внушительная, вплоть до Германии. Известные филологи А. Бюкнер, О. Бальцер, М. Фасмер и другие связывали смерд с глаголом «смердеть»— плохо пахнуть. Академик Б. А. Рыбаков в своем новом исследовании «Смерды» доказал, что это слово этимологизируется из скифского. Подвергнув тщательному анализу сообщения Геродота о скифских похоронных обрядах, Б. А. Рыбаков пришел к выводу, что в скифском языке «жертва» обозначалась Amarbianos— близким (если не учитывать придыхание) к слову «смерд» (19, с. 172—173). Известно, что скифы на могиле царя убивали 6 человек: одну из наложниц, виночерпия, повара, конюха, приближенного слугу, вестовщика и хоронили их вместе с царем. Спустя год скифы вновь совершали погребальные обряды и умершвляли 50 человек из слуг удушением, а также 50 самых красивых коней (15, IV, 71—72). Геродот сообщает, что «соумирающие» с царем не были ни пленными, ни рабами, а происходили из коренных скифов. Славянские смерды, смардовие (польск.) морданица содержат тот же корень, который образует слова: мор, мордовать. Префикс с,— указывает Б. А. Рыбаков,— связан с коллективностью, совместностью действий: соседи, спутники, соратники (71, I, II, III, IV, с. 43, 52, 53). То, что слово «смерд» скифского происхождения — яркий, характерный пример древних контактов скифов со славянами. Скифское слово, от которого произошло смерд, упоминается в источниках более позднего времени. Аммиан Марцеллин в своей «Истории», рассказывая о переговорах сарматов с римским императором Констанцием, подчеркнул, что, когда переговоры зашли в тупик, то вождь сарматов вдруг в злобной ярости бросил сапогом в трибуну и воскликнул дважды: «Марга», «Марга». Это у них боевой сигнал, заключил А. Марцеллин (37, XIX, II, 10). «Марга» — значит убивать; сравни старославянское мрети и русское мереть — умирать и т. д. Такие слова как дочь — дщерь (осет. дыгъд); муж (осет. мой); жена (осет. зан); таять (осет. таиын); зима (осет. зымӕг); славянское аз (осет. ӕз); злой (осет. зул); русское хворый, хворать (осет. афхарун); будить (осет. ӕмбудын); долгий, старосл. длъгъ (осет. дард) держать, ст. сл. държ (осет. дарын); тесать, ст. сл. тесати (осет. дасын); русск. баловать: голубь и голубить (ср. осет. балон—голубь домашний); др. русск. бьлъгъ— знак (осет. бӕрӕг); ст. сл. дати, русск. дать и осет. дадтын; русск. доить, ст. сл. доити и осет. дӕйын, русск. драть, деру, а также ударять, драка, ст. сл. дасдарати и осет. дӕрӕн; осет. дасны — искусный, мастер, знаток. Известно, что правая сторона с давних пор ассоциируется со счастьем, удачей, искусством, левая—наоборот, ст. сл. деснь, правый, десница. Русск. диво и осет. дис; русск. дуть, ст. сл. дъм и осет. дымын; осет. царм—шкура, кожа и ст. сл. чръмь, «шатер». Русск. чурка, чурок и осет. сурк — «клин»; осет. сыбыр — короткий; сравни русск. (диалектное) чупырка — короткий, малорослый; русск. (перм.) чомор, чорт, нечистый, русск. (архангельс.) чамар. сумрак и осет. цаммар—гнусный, мерзкий; русск. (сибирск.) чуха «рыло», (перм. вят.) чуха— нижняя челюсть, подбородок и осет. зых — рот; русск. пакость и осет. фагус; ст. сл. пръси и осет. фарс—бок; слав, понта, панти, русск. путь и осет. фӕндаг. Ср. Пантикапей: панти — путь, капей — рыбный, русск. половый, ст. сл. плавъ, белый и осет. фӕлурс; ст. сл. пъсъкъ, русск. песок и осет. фӕнык; ст. сл. просити, прашити, русск. просить с-праш-ивать, во-прос, во-прош-ать и осет. фарсын (общеиндоевропейский глагол); ст, сл. поздъ и осет. фӕсза, позади; ст. сл. слама, русск. солома и осет. фасал; русск. пест и осет. фӕхт — ступка; русск. пажа, пажить — поле, выгон, пастбища и осет. фӕз — равнина, выгон; ст. сл. срамъ, русск. сором и осет. фсарм—стыд; русск. печь, пеку и осет. фыцын, фых — вариться, кипятить, кипеть, печься, ст. слав, питати, пища, русск. питать и осет. фид—мясо; русск. сон и ст. сл. сънъ и осет. фун; ст. сл. пьна, русск. пена, пенка и осет. фынк; ст. сл. пъсатн, русск. писать и осет. фыссын, ст. сл. коръда, др. русск. кордъ, род меча и осет. кард — нож, сабля; русск. (диалект.) кава и осет. кау — плетень; русск. кутя и осет. куыз; ст. сл. буриа, русск. буря и осет. лабурд — хватать, нападать; русск. слизкий, скользкий и осет. лагъз — гладкий, ровный; ст. сл. лока — впадина, ложбина, русск. (диалект) лука, травяная лощина и осет. ланка — ложбина, низина; ст. сл. месецъ, русск. месяц и осет. мӕг; ст. сл. мрети, русск. мереть и осет. мӕлын, мард — умирать; русск. об-ман и осет. мӕнг—ложный, мнимый, ненадежный; ст. сл. паметь, русск. память и осет. мӕт— забота, беспокойство; ст. сл. мезду, мезда, русск. между, меже и осет. мид, мед; ст. сл. мъли, русск. менее и осет. минги; осет. мит, мета — снег идет из славянского и отражает слав, о-мет «наметенное», снежный сугроб, сравни русск. (диалект.) омет — куча, ворох, замет, метель; ст. сл. низ. вниз, русск. низ, низкий и осет. ныллаг — низкий; русск. скот, осет. скӕтт— «хлев» ст. сл. ныне, русск. ныне и осет. ныр — теперь, ныне; ст. сл. нога, ногътъ, русск. нога, ноготь и осет. ных — ноготь; слав, ронити, русск. ронить, ронять и осет. рох — забытый; осет. сау—черный, срав. русск. Савин; осет. тӕн — бок нижней части живота, иранское тану — тело. Некоторые исследователи сближают ст. сл. тело, произведя его из тен-ло (33, г. III, с. 261); осет. тарс — бук (из трсто) и ст. сл. тръеть, русск. трость (из трети) имеют общую индоевропейскую базу — стер — твердый, крепкий; осет. тарсын, тарст,— трус, ст. сл. тросъ, древн. русск. трусь, землетрясение, русск. трусить, бояться, ст. сл. трести, русск. трясти — из одного корня. Старой славяно-иранской, арийской изоглоссой является ст. сл. тоуритти, русск. турить, гнать и осет. тарын (33, т. III, с. 279); осет. туг — кровь, ст. сл. тукъ, русск. тук, жир; осет. файлауын — волнообразно, колыхаться, ст. сл. плавать, русск. плавать; осет. кад — слава, почесть сг. сл. каяти, др. русск. каяти. Осет. маст 1) горький, 2) желчь, 3) горе, гнев, злоба, русск. (диалект.) масла — мученье представляет, быть может, заимствование из скифо-аланского (33, т. II, с. 76—77); осет. нӕрсын — нӕрст — разбухать, набухать, толстеть, русск. перс, нерест, нершится, нереститься; осет. пиллон — пламя и русск. пламя и т. д. Осет. абузын —вздуваться, бурлить, вспучиваться, русск. пузо, пузырь, арауын — оглашать сильным шумом, русск. реветь; осет. ард — клятва, ст. сл.—рота «клятва»; осет. аргъауын; аргъуыд — отправлять церковную службу, русск. граять, осет. арм. 1) рука, 2) оглобля, ст. сл. рамо — плечо; осет. ӕндон — сталь, русск. надить; осет. бар: бара — воля; русск. воля; осет. дада (детское) — отец; русск. тятя, дядя, осет. далыс — годовалый барашек, русск. (Новгор.)—давись, одногодок; осет. дуцын, доцун — доить, русск.—доить; осет. дуг: дога — время, русск. давно; осет. дыуар, ст. сл. — двъръ, русск. дверь, двор; осет. ды: ду—ты, русск. ст. сл. ты; осет. дымд— 1) дуть, надувать, 2) курить, русск. (диалект.) дмить, ст. сл. дъм; осет. цӕвын: цавд — бить, ударять, русск. цапать, цапнуть, ударить; осет. сыт: сита — чтить, основа «сит» совпадает со славянским и русским по-чит-ать,, чтить; осет. гӕртам — взятка, русск. (стар, и обл.) кортома — аренда, наем, откуп; осег. ки-да — кто, ст. сл. къ-то; осет. лхӕнын — покупать, др. русск. крънути — покупать; осет. мал — глубокая стоячая вода рассматривается как скифо-европейская изоглосса, сравн. ст. сл. море, русск. море. Первоначальное значение индоевропейского мори было не море, а стоячая вода (33, т. II,. с. 68); осет. мӕнг — ложный, мнимый, ненадежный, русск. об-ман; осет. мур, мора — «кроха», крошка, крупица, кусочек, ст. сл. млети, русск. молоть, мура, «крошево», крошенный хлеб в квасу; осет. мус, мое — площадка для молотьбы, ст. сл. мость — первоначально утрамбованная площадка, пол; осет. нана (мать, бабушка (ласкат.) русск. няня, кормилица; осет. нау; науа—молодая трава, целина, дерн, русск. новь, новина, целина, земля, никогда еще не паханная; осет. науаг—новый, ст. сл. новь, новакъ, русск, новый; осет. риу, реу — грудь, ст. сл. ребро, русск. ребро; осет. салат— солод, русск. солод; осет. саман — ось, русск. (диалект.) сабан в значении «мачтовое дерево» и т. д. (33, тт. I, II, III). Некоторыми исследователями лексемы, имеющие в славянском значение пищи, сводятся к трем: хорна, питиа, кърмъ. «Хорна» выступает в южнославянском ареале и идет из скифо-аланского. «Хорна» имеет соответствие в осетинском в том же значении (74. 1968, с. 16).. В лексиконе языка восточных славян в IX—X вв. появляется слово Ирий, которое потом было передано другим славянским народам. Древнерусское Ирий, родительный падеж Ирья означает «южные края», «теплая южная страна», куда птицы улетают зимой, «сказочная страна». Исследователи считают, что речь идет о самоназвании нынешних осетин по тогдашней территории — Ир, отсюда ирон — осетин (30, т. IV, с. 137, 82, с 90— 91). Такие общеиндоевропейские слова, как море, мать, дверь, береза, курица, мед, яйцо, мозг, мышь, имя, сердце, числа два, три, четыре, пять, шесть, десять, сто и т. д. удивительно сходно сохранились как в русском, так и в осетинском языках. Список родственных слов в скифском, славянском, русском языках показывает, что утверждения отдельных лингвистов о том, что языковое родство между ними не обнаруживается, не выдерживает критики. За последнее время появились работы, которые говорят о тесных контактах славян и иранцев в области языковых отношений.[39] Отдельные исследователи считают, что наименования славянских племен антов, хорватов, хорутанов, северов, сербов и др. также иранского происхождения.[40] М. И. Артамонов видел в термине «ант» просто фонетическую разновидность имени венед и вятич (95, с. 18). Б. А. Рыбаков, придерживаясь взглядов М. И. Артамонова, подвел под эту точку зрения и лингвистическое обоснование. Со ссылкой на В. И. Абаева Б. А. Рыбаков считает, что иноязычной средой, исказившей слово венеды в анты, скорее всего была скифо-сармато-аланская, не знавшая носовых звуков, свойственных славянскому языку и для которой характерно выпадение звука «в» в начале и внутри слов. Сами себя восточные славяне не называли антами и никаких следов употребления термина «анты» в русской среде нет (96, с. 49). Алано-осетинское «андега» означает «внешение», т. е. «окраинные, пограничные жители». Аланы, которые разместились на юго-востоке от славян и вступали в тесный контакт с ними, могли окрестить» их специально или по созвучию с венедами названием «андега», т. е. анты. Но здесь возникают серьезные возражения. Дело в том, что термин «ант» редко в отдельности, но чаще в сочетании встречается уже у Геродота в имени скифского царя Арианта, названии притока реки Истры — Тиаранта (15, IV, 48, 81), в скифских, сарматских и других именах: Борисант, Асантрох, (3, № 2, 1940, с. 72), меот Олкибант, таврский царь Тоант, Антир, Антихар (3. 1939, № 3, с. 296), Мариант (3, 1948, № 1, с. 312), Фоант (3, 1947, с. 289), Атамант (3, 1948, № 2, с. 286), Кантабаз (3, 1939, № 4, с. 259), царицы амазонки Антиопа, Антианарса (3, 1947, № 4, с. 292). «Ант» самостоятельно и один раз в сочетании «антас» встречается в греческих надписях из Керчи III в. н. э. С начала VII в. «ант» сходит со страниц истории (74, 1968, с. 203). Характерно, что форму «анты» сохранили вплоть до конца XIX в. адыгейские племена на Северном Кавказе в районе бывшего Тьмутараканского княжества. Мы отмечали, что оно сохранилось и в ингушском в форме «кант», что значит герой, богатырь и т. д. У сарматов употреблялись личные имена Ант и Хорват (35, т. II. с. 708). Ключом к разгадке термина «ант» является имя скифского царя Арианта. В. И. Абаев доказал, что этнические и географические названия могут использоваться для обозначения личных имен. Так, персидское имя Мардоний происходит от этнического названия племени мардов, известного в различных частях Ирана и на Армянском нагорье, в том числе, как одно из персидских племен (15, I, 128). Многочисленные имена, содержащие ариа, ариец должны быть отнесены к этому же типу, поскольку, говорит В. И. Абаев, элемент ариа, ариец есть в конечном счете тоже этнический термин. Таковы персидские Ариобарзан, Ариарат, Ариарамна, скифские Ариапит, Арифарн, Ариант и др. Персидское имя Ариарамна переводится как арам — покой, отрада, т. е. отрада арийцев, а скифское Арифарн — благоденствие (фарн) арийцев или ариев. В современной Словакии, где значительная часть топонимов имеет неславянский облик, зафиксирован сарматский «фарн» (83, с. 61), что касается имени Ариант, то «ант» здесь выступает как показатель высокого, возвышенного и означает ант арийцев (100, с. 263, 267, 270). Исчезновение антов принято связывать с походом на них авар в 602 году. С этого периода в византийских и славянских источниках уже отсутствует этноним «ант». В тюркских языках «ант» означало союзник, принесший клятву верности. Анты в этом значении встречаются в тюркских, монгольских, алтайских языках (82, с. 46), Слово ант встречается и в других языках: этрусск. antas — орел; кельт. — antano — звезда; черкес, ант — великан; ингуш.— кант — герой; нем. enz, anzi — великан и т. д. (83, с. 89—90). Вот что писал Прокопий из Кесарии об антах: «Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они темно-красные» (101, с. 297—298). «Там в Тавриде—говорится в источнике,— царствовал Тоант; не было на эвксинских водах человека известнее его» (3, 1948, № 2, с. 238) и т. д. Напрашивается вывод что «ант» — термин древнейший, скифский. По его использованию самостоятельно и в сочетании с другими словами явствует, что оно означало «великан, богатырь, герой» и т. д. Некоторые исследователи считают, что споры-споли-спали (спаралары, геродотовские паралаты) вначале являлось этническим наименованием ираноязычного населения и имя споры было перенесено на славян после занятия ими соответствующей территории. П. И. Шафарик, Войцель, Цейсс, из отечественных историков Б. А. Рыбаков сближают споры с серб или сербь, как оно звучит в русских летописях Однако в племенном названии «серб» скорее всего следует видеть название сарматов, что подтверждается некоторыми источниками. В начале XIII в. чех Вацерад в своем списке этимологического словаря «Матер верборум» встречающееся там слово «сарматы» поясняет словом «серб»: «сарматы... сирбы, когда говорят, перевожу старосербы». И в другом месте: «Сарматы по народности сирбы». Этноним «сармат» состоит из двух частей: cap — собственное название и мат, мотт — с чечено-ингушского—земля, страна. В Чечне существует урочище Сарбола; имеется река Шаро, Шаро-аргун. Название Шарван (Ширван) также включает Шар, Сар. То, что этноним cap (мат) бесследно не исчез, доказывает его присутствие в разновидности серб, сирб (3, 1939, № 4, с. 41; 83, с. 25—26). Чеченцы и ингуши до сих пор сохранили в своем языке слово «сармат» в значении «страшный», «косматый», «уродливый». Славянские этнические названия хорват, хорутана производны от древнеиранского корня «хвар» (солнце). Древнеиранское «хварвант» означает «солнцеподобный». Через скифо-сармато-аланский в славянский идет название божества солнца Хорс (66, с. 331). С корнем хор имеется значительное количество слов, которые прочно вошли в славянский русский язык. Польский ученый З. Голяб заметил, что если древнеславянское слово начинается на «х», его с большой вероятностью можно считать словом иранского происхождения (66, с 323. 330). Основателями Киева являются три брата: Кий, Щек и Хорив. Хорив носит иранское имя. Ср.: Хоревица — название городского урочища в Киеве, Хорив и Хор. Хор напоминает название древнерусского божества солнца Хорс. Иранское название, можно полагать, носят Хортицкий (остров), приток Днестра Хорол, город Харьков, Хоробор в Черниговщине (упоминается в Ипатьевской летописи под 1153 годом); «хор» присутствует в названиях Хорезм, Хорасан, в словах хорошо, хоругвь и т. д. В формирование топонимии европейской части России определенный вклад внесли иранцы. Правда, значительное количество названий рек и озер северной и отчасти средней части России являются финно-угорскими: Нева, Кама, Вологда, Рязань, Урал, Пермь и т. д. Но главные гидронимы европейской части нашей страны представлены скифо-сармато-аланскими названиями.[41] В наименованиях таких рек, как Дунай (Донай), Днестр (Донастр), Днепр (Донапр), Дон присутствует исконное древнее скифское слово дон, дан в значении вода, река, которое сохранилось в осетинском в том же значении.[42] В верхнем Поднепровье В. Н. Топоров и О. Н. Трубачев приводят названия рек, происходящих от иранских апеллятивов. Среди них ап—означает вода: р. Апака, р. Осмонь (асмань — камень); здесь же река Каменная Осмонька; река Семь (сава— черный). Существуют также названия, связанные с иранскими словами фрата — рать — широкий, туск—пустой. Левый приток Десны Сев или Чернявка, Черника от иранского сава—черный. Иранская гидронимия встречается и в Посемье: Сейм, Свапа, Тускарь (97, с. 222—226) и т. д.[43] Мы отмечали, что во время великого переселения народов произошло значительное уменьшение аборигенного иранского населения, которое затем было ассимилировано славянами. Калькирование в топонимии и гидронимии с иранского на славянский красноречиво говорит о том, что славяне застали здесь местное население— роксаланов (82, с. 72). В связи с анализом топонимов и гидронимов европейской части России возникает вопрос об этимологии названия Москвы. Отдельные отечественные и зарубежные исследователи отмечали, что место, где расположена Москва, было стоянкой сарматов и можно предполагать, что они впервые дали это название. Первое летописное упоминание о Москве, как городе с таким названием относится, как известно, к 1147 году. Но археологические раскопки подтверждают существование укрепленного поселения на месте современного Кремля раньше, с конца XI — начала XII вв. То место в среднем течении реки Москвы, где стоит город, т. е. бывшее древнее поселение, был укреплен Юрием Долгоруким. Москва в 1177 г. упоминается под названием Московъ. П