Три грани российской электроники
Живи Михайло Ломоносов в наши дни — наверняка бы в свою знаменитую фразу от 1751 года: «Широко распростирает химия руки свои в дела человеческие…» вместо химии подставил бы электронику. Ведь и продолжение этой, известной со школы фразы: «Куда ни посмотрим, куда ни оглянемся, везде обращаются пред очами нашими успехи ея прилежания» всецело применимо к электронике,...
Сообщение Три грани российской электроники появились сначала на Время электроники.
Живи Михайло Ломоносов в наши дни — наверняка бы в свою знаменитую фразу от 1751 года: «Широко распростирает химия руки свои в дела человеческие…» вместо химии подставил бы электронику. Ведь и продолжение этой, известной со школы фразы: «Куда ни посмотрим, куда ни оглянемся, везде обращаются пред очами нашими успехи ея прилежания» всецело применимо к электронике, которая окружает нас и используется нами постоянно.
Поскольку речь далее пойдет в основном об электронике отечественной, которая, как и все отечественное, отличается самобытностью, то не лишним будет придумать некую наглядную модель.
В качестве такой модели примем треугольную пирамиду — например, такую (рис. 1).
Естественно, грань красного цвета соотнесем с ГОСЭЛЕКТРОНИКой, то есть частью отрасли, нацеленной на благородную задачу поддержания национальной безопасности. С названием для грани синего цвета немного сложнее — эта часть отрасли нацелена на получение прибыли и возникла лишь в начале 1990‑х только с переходом страны от социалистической модели к капиталистической. Назовем ее условно БИЗНЕС-ЭЛЕКТРОНИКой. Для третьей, невидимой грани, выберем зеленый цвет и свяжем ее с радиолюбительством, ремонтом и всяческой DIY-активностью. А назовем столь же непритязательно — ФАН-ЭЛЕКТРОНИКой, поскольку для большинства ее субъектов эта деятельность приносит радость. И наконец, основанием пирамиды являются все те, кто производит и/или поставляет вышеперечисленным трем граням потребные им для деятельности электронные компоненты, материалы, инструментарий и т. п. Эта грань, по большому счету, останется за рамками данной статьи. Но о ее влиянии на процессы сказано, безусловно, будет.
Надо признаться, что последние 30 лет автор статьи является «участником» именно этой нижней, «желтой» грани, занимаясь поставками в родной город Самару всего, что требуется электронщикам, но в основном тем, кто действует в рамках «синей» и «зеленой» граней.
Приведенная «модель» отечественной электроники, несомненно, весьма условна, неакадемична и заслуживает суровой критики. Но она дает представление о том, как выглядит отрасль немного «со стороны». И в текущий момент. Но придется несколько слов сказать о генезисе, то есть развитии этой модели во времени.
Во времена СССР «модель» электронной отрасли была гораздо более простой и практически одномерной (рис. 2). При этом отрасль выполняла все задачи, которые ставили партия и правительство. Упрощенно можно представить, что находящиеся в основании треугольника структуры Министерства электронной промышленности (МЭП) полностью обеспечивали элементной базой производителей электронной техники в других министерствах (цвета на рисунке смысловой нагрузки не несут). И малая толика доставалась даже радиолюбителям, армия которых, кстати, была весьма многочисленной. К примеру, в 1975 году тираж журнала «Радио» составлял 800 тыс. экземпляров, а в 1989‑м — уже 1,5 млн экземпляров. И не случайна была инициатива МЭП по открытию своих магазинов‑салонов «Электроника» — первый открылся в Ленинграде в 1971 году. За ним появились такие же магазины в Тбилиси (1973 г.) и Воронеже (1975 г.) и т. д. Но ситуация для радиолюбителей еще долго характеризовалась прекрасной сценкой из фильма Леонида Гайдая 1973 года (рис. 3).
Однако в 1982 году скончался Л. И. Брежнев, и в череде смен генеральных секретарей неожиданно в стране появился новый класс бытовой радиоаппаратуры — видеомагнитофоны, открывшие для советских граждан возможность бесконтрольного просмотра западных фильмов. Причем с 1983 года стала доступна самая популярная отечественная модель «Электроника ВМ‑12», изначально выпускавшаяся в Воронеже. И не будет преувеличением сказать, что эту пору можно считать точкой зарождения БИЗНЕС-ЭЛЕКТРОНИКи в нашей стране (тогда она называлась СССР).
Все дело в том, что видеомагнитофоны были мультисистемными, то есть поддерживали и SECAM-, и PAL, и NTSC-стандарт, а отечественные телевизоры, к которым и подключались видеомагнитофоны (пояснение для молодого поколения), в цвете могли воспроизводить только SECAM, в то время как основная масса VHS-кассет распространялась с фильмами в стандартах PAL/NTSC. Возник крупный спрос на декодеры, которые в силу своей малости не представляли никакого интереса для крупных предприятий советского ВПК. И тут на помощь пришли радиолюбители, которые могли самостоятельно паять эти небольшие платки для себя, друзей и знакомых. А самые «коммерческие» из них смогли оперативно организовать и изготовление печатных плат, и поставку комплектующих, и пайку, и, самое главное, реализацию по ими же создаваемым каналам. Это был первый класс школы бизнеса. Очень эмоционально об уроках в этой школе рассказывают некоторые собеседники Сергея Зорина в серии видеоинтервью, опубликованных в Telegram-канале @fabrichka.
Второй класс той же школы сформировался очень споро — в 1986 году журнал «Радио» опубликовал схему компьютера «Радио 86 РК», а в 1990‑м схему более мощного «Орион‑128». И отмеченный выше скачок тиража журнала был прямым следствием взрывного интереса к самодельным компьютерам, основу которого во всем мире заложил ZX Spectrum компании Sinclair, выпущенный в 1982 году. Спустя какое-то время помимо радиолюбителей к этой теме подключились и некоторые госпредприятия, уже начавшие испытывать бремя сокращения госзаказа и искавшие ниши для загрузки производственных мощностей. Но радиолюбители и зарождающийся слой БИЗНЕС-ЭЛЕКТРОНИКи получили важный опыт кооперации: когда кто-то выпускал и рассылал по стране печатные платы, кто-то специализировался на микросхемах памяти, а кто-то вез через границу процессоры Z80.
Практически одновременно актуальной стала тема ремонта бытовой импортной техники, которая во все больших объемах завозилась в страну, главным образом по бартеру. Это требовало специалистов, способных разбираться в англоязычных мануалах и даташитах. И тут очень кстати начались задержки с выплатой зарплат и сокращения на предприятиях ВПК электронного профиля. Да и молодые специалисты охотно шли в эту сферу. С другой стороны, появился «локальный» бартер, когда предприятие выплачивало зарплату сотрудникам своей продукцией. К примеру, работники Белгородского завода, выпускавшего пластиковые корпуса для видеомагнитофонов ВМ‑12, получали их же в качестве зарплаты. И нужно было срочно научиться превращать эти корпуса в живые деньги. Чтобы продукты семье купить…
Привычная централизованность советского уклада, когда все вопросы решались в столице и концентрация предприятий электронной отрасли вокруг нее была (и остается) экстремальной, сыграло свою роль. Тем более что с конца 1980‑х в Москве стали появляться стихийные кочующие рынки, где можно было купить-продать что-то электронное. Их предтечей по праву считается магазин «Пионер» на улице Горького, сформировавший начальный слой «спекулянтов». В 1990 году власти Москвы выделили площадку на Тушинском рынке, а в 1994‑м уже почти сформировавшийся рынок переместился в Митино, на несколько десятилетий став формообразующим фактором всего российского рынка электронных компонентов.
Именно в Митино потянулись продавцы «бартерных» товаров из разных городов центральной и не очень России. Многие из них весьма быстро поняли, что выгоднее не просто продать в Москве свой товар, а купить на вырученные деньги что-то дефицитное и реализовать в своем городе. Так начал формироваться огромный слой коммерсантов в сфере ЭК, завязанный на Митино. Или, но в меньшей степени, на Автово в Ленинграде.
Именно на этом базисе стали формироваться и набирать силу две новые грани российской электроники. С ФАН-ЭЛЕКТРОНИКой все было довольно органично и просто — любой умелец, желающий сотворить что-либо электронное: УНЧ, цветомузыку или даже домашний компьютер, мог приехать в Митино и, побродив среди сотен палаток и киосков разной степени благоустроенности, найти все необходимое. То же самое касалось индивидуумов, озабоченных ремонтом бытовой и не очень электроники. Конечно, все это справедливо было для жителей Москвы и близлежащих городов. О радиолюбителях провинции позаботились их предприимчивые сограждане, оперативно и повсеместно сформировавшие «митинские» филиалы.
Что касается БИЗНЕС-ЭЛЕКТРОНИКи, здесь все было сложнее. Тем предприимчивым электронщикам, которые хотели превратить свои разработки в серийный продукт, нужен был опт. И постепенно стал формироваться класс оптовиков, готовых продавать крупные партии электронных компонентов, благо коммерциализация всего жизненного уклада постсоветских людей открыла доступ к несметным ликвидным и неликвидным складским запасам, хранившимся на всех предприятиях огромной страны.
В этом плане влияние феномена Митино на сферу ГОСЭЛЕКТРОНИКи трудно переоценить. Оно было двояким. С одной стороны, отрасль делилась с рынком кадрами, которые имели компетенции в электронных компонентах и были голодны. Эти кадры к тому же знали, «где что лежит» и как это можно взять с минимальным риском или затратами. В самый «рабочий» митинский день — субботу, на парковках у рынка можно было видеть автомобильные номера всех российских регионов от Урала до Кавказа. И очень часто приехавшие были одновременно и продавцами, и покупателями. Ведь митинский marketplace давал и госпредприятиям с периферии уникальную возможность приобрести в одном месте все, что им требовалось для производственной деятельности. И нередкой была ситуация, описанная Гашеком в «Похождениях бравого солдата Швейка», когда один и тот же вагон с сеном покупался казной у фирмы «Левинштейн», а затем продавался комендантом центральной станции Будапешта той же самой фирме. И не раз. В случае Митино таким «сеном» были оптовые партии ЭК, к примеру, микросхем серии 106.
Параллельно с развитием рыночной торговли уже в самом начале 1990‑х в Москве стали появляться компании с небольшим офисом и складом, где можно было приобрести те или иные ЭК как частным лицам, так и организациям. Как правило, они ориентировались на импортные ЭК, спрос на которые постоянно рос. Первым западным дистрибьютором ЭК стала немецкая Spezial Electronic, открывшая свой офис в 1991 году на юго-западе столицы. К 1994 году в Москве, если судить по информации с сайтов фирм, существующих и поныне, таких компаний было более пятидесяти. Многие из них вели параллельную деятельность в Митино. Но востребованность импортных ЭК на фоне стагнации отечественных производителей элементной базы позволило этим компаниям расти быстрее рынка. И в последующие годы многие из них стали лидерами отечественной дистрибьюции ЭК.
Роль дистрибьюторов не ограничивалась только продажей компонентов. Они вели огромную работу по продвижению доселе неведомых инженерам импортных комплектующих — проводили семинары, участвовали в выставках и даже стали выпускать первые в отрасли журналы, посвященные ЭК-тематике. Не будет преувеличением сказать, что в начале века именно дистрибьюторы удержали ГОСЭЛЕКТРОНИКу от полного развала и одновременно создали условия для формирования БИЗНЕС-ЭЛЕКТРОНИКи. Постоянно расширяя свои LineCard, они обеспечивали российских электронщиков всем многообразием ЭК, существующих на глобальном рынке. И не их вина, что возобновившееся начиная с 2007 года массированное финансирование ГОСЭЛЕКТРОНИКи заложило основы тезисов об импортозамещении, ставших уже законом в условиях санкций.
И неудивительно, что введенный создателями госпрограмм развития отрасли в 2006 году термин «ЭКБ» стал прекрасным маркером, терминологически разделяющим ГОСЭЛЕКТРОНИКу и БИЗНЕС-ЭЛЕКТРОНИКу. Если вы встречаете в статье, читаете на сайте или слышите в новостях аббревиатуру ЭКБ — знайте, автор из сферы ГОСЭЛЕКТРОНИКи. Если же используется аббревиатура «ЭК» — автор из БИЗНЕС-ЭЛЕКТРОНИКи. Вот так все просто. В ФАН-ЭЛЕКТРОНИКЕ нет таких проблем — там традиционно говорят о «радиодеталях» или «комплектующих».
Очень хорошо было бы в качестве итога рассказать о каких-то параметрах описанных выше «граней», назвать число специалистов, действующих на каждой из них и проанализировать существующие тренды. Увы. Достоверной статистики ни по одной из «граней» не имеется. Сфера ГОСЭЛЕКТРОНИКи во многом закрыта по соображениям секретности. Сфера БИЗНЕС-ЭЛЕКТРОНИКи традиционно непрозрачна из-за боязни показаться очень «вкусными» для структур, близких к регуляторам. Сфера ФАН-ЭЛЕКТРОНИКи — просто никому не интересна. Поэтому отделаться придется общими фразами. Кроме того, границы между «гранями» довольно нестабильны — компания, вчера бывшая частью БИЗНЕС-ЭЛЕКТРОНИКи, сегодня может войти в состав Ростеха. Либо просто получить заказ от госструктур.
В последние годы в экспертной среде принято считать, что поставки ЭК в ГОСЭЛЕКТРОНИКу и БИЗНЕС-ЭЛЕКТРОНИКу примерно равны. Но следует учитывать, что ASP (Average Selling Price) ЭК, применяемых в проектах ГОСЭЛЕКТРОНИКи, могут быть выше на порядок и более, чем у гражданских аналогов.
Статистика ФАН-ЭЛЕКТРОНИКи отсутствует не только в нашей стране, но и в глобальном масштабе. Однако тот факт, что многие глобальные дистрибьюторы осознано формируют бизнес-направления, ориентированные на maker’ов или DIY-сферу, свидетельствует о растущей значимости этого сегмента. Примером могут служить популярные сообщества пользователей платформ Arduino или Raspberry Pi. Помимо ремонтников в этот сегмент включают и стартапы, которые со временем могу перейти на другие грани. По мнению автора, потребление ЭК ФАН-ЭЛЕКТРОНИКой в нашей стране может достигать 10% от общего рынка ЭК. Эта оценка чисто субъективная и основана как на собственном опыте розничных продаж, так и мнениях коллег по рынку.
В заключение хотелось бы поделиться каким-либо оптимистичным прогнозом. Но прошедший пандемийный год, трансформация привычного уклада и нарастающий изоляционизм не позволяют. Sorry.
Сообщение Три грани российской электроники появились сначала на Время электроники.