Воспитание от Задорнова. Малоизвестные факты из жизни нашего земляка
Cейчас писатель Николай Задорнов известен больше по своему сыну - Михаилу. Хотя Задорнова-старшего, лауреата Сталинской премии, по праву можно назвать гордостью земли Пензенской.
Cейчас писатель Николай Задорнов известен больше по своему сыну - Михаилу. Хотя самого Николая Павловича Задорнова, лауреата Сталинской премии, награжденного орденами Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, автора знаменитых на весь мир произведений «Амур-батюшка» из цикла «Сибириада», цикла романов об адмирале Путятине, по праву можно назвать гордостью земли Пензенской. Возможно, что название улицы, на которой он родился – Революционная – косвенно определила все течение его дальнейшей жизни. Жизни с глубоким смыслом.
Разность мнений
Николаю Павловичу повезло родиться еще в Российской империи - в 1909 году, - которая исчезла с карты земного шара в революцию 1917 года. Какова была имперская Пенза, можно и сейчас понять или представить по дому номер 45 по улице Революционной в Пензе, сохранившемуся до наших дней, в нем и родился будущий писатель. Прожил он в нем всего две недели. Тем не менее, некоторые краеведы считают, что и этих дней проживания в нашем литературном крае хватило Задорнову для формирования в нем «писательской жилки». Да и, собственно, таланта. Научный сотрудник Хабаровского краевого музея им. Гродекова Клара Зилова говорила, что «театральная жизнь города и литературные традиции Пензенской области оказали влияние на формирование его интересов».
Мне же видится, что во все всем «виноват» дед Николая – Михаил Иванович Шестаков, священник Пензенского Кафедрального собора. Вернее, дедовы гены. Которые достались по наследству от матери – Веры Михайловны, окончившей с золотой медалью женскую гимназию и высшие коммерческие курсы в Санкт-Петербурге.
Впрочем, талант писателя Задорнова некоторые считали спорным. К примеру, Британская литературная энциклопедия о нем писала: «Без исторических романов Н.Задорнова нельзя иметь полного представления о развитии истории России и российской литературы». Американская же литературная энциклопедия о Николае Павловиче пишет, что «его роман «Амур-батюшка», ставший на его Родине классикой, переведен на многие языки. Несмотря на то, что в его произведениях нет партийной темы, писатель был удостоен высочайшей послевоенной награды СССР – Сталинской премии». А это на самом деле было беспрецедентным случаем.
Странно, но некоторые советские литературоведы называли Задорнова «писателем слабым». Доктор филологических наук, критик, профессор Геннадий Красухин о Николае Павловиче говорил: «Дело в том, что писателем он был, мягко говоря, средним. Психологическим мастерством не владел. Интриги его романов были довольно унылы. Видимо, он чувствовал это, раз в 1967 году отодвинул в сторону историю с освоением Сибири и взялся за историю с освоением писателем профессии секретаря обкома».
Получается, что любили и ценили Николая Задорнова за границей больше, чем дома. Возможно, что причиной этому была Япония.
Бабушкино пальто и несостоявшийся расстрел
Детство нашего земляка прошло в Чите, где он после окончания школы стал профессиональным актером. Потом работал актером и режиссером в театрах Сибири, Дальнего Востока и Уфы. Где и познакомился со своей будущей супругой Еленой Мельхиоровной, урожденной дворянкой старинной семьи. Но в советские годы об этом факте биографии лучше было не упоминать.
Знакомство, которое в итоге подарило нам замечательного сатирика Михаила Задорнова, могло и не быть. Ведь маленькую Елену в детстве чуть не расстреляли. Рижская газета в 1998 году написала: «В девять лет ее вели на расстрел. Вместе с мамой и отцом. Стоял шальной 1918 год. Август. Жара. Шли по высохшей траве. Она думала: «Вот трава вырастет, а меня не будет... » Вся вина девочки состояла в том, что родиться ей довелось в семье царского офицера».
Расстрел тогда отменили. Сама же Елена Мельхиоровна вспоминала, как ни странно, мамино пальто, которое прислали посылкой из Варшавы в первый день начала Первой мировой войны. Она рассказывала, что «в тот день к вечеру похолодало, и мама, надев новое пальто», пошла с ней гулять. Начало войны для нее ассоциировалось с пропавшим с улицы продавцом мороженого.
Из воспоминаний сына Николая - Михаила Задорнова: «Я помню это серое бабушкино пальто, которое она очень любила. Бабушка часто в нем ходила, как бы вспоминая последние счастливые годы перед войной и революцией. Ее даже хоронили в этом пальто... ».
Возможно, что причиной этому была Япония.
Открытие Японии
До начала двадцатого века Япония более двухсот лет была «закрытой». Попасть иностранцу туда было невозможно. В стране тогда даже своего флота не было, чтобы не уплыл никто. Михаил Задорнов в предисловиях к романам своего отца пишет, что «рыбакам разрешалось иметь небольшие лодки и уходить от берега лишь в пределах видимости. А любого иностранца, чья нога ступит на землю Японии без разрешения, должны были казнить». И как вышло, что восьмистам русским морякам после кораблекрушения японцы почти год позволили жить в прибрежных деревушках, – до сих пор загадка.
Рассказав эту историю в своих романах «Цунами», «Симода», «Хеда» Николай Павлович стал любимцем японцев, которые неоднократно его книги впоследствии публиковали. Вопреки американской версии «открытия Японии», изложенной в опере «Мадам Баттерфляй», сами японцы именно Россию считают первой страной, которую они допустили к своим берегам. Говорят, что и по сей день в рыбацких японских деревнях можно встретить веснушчатых голубоглазых жителей с русскими чертами лица.
Сам Николай Задорнов Японию любил искренне. Любил бывать там. Японская критика неоднократно отмечала русского писателя как «неповторимого художника природы и человека». А эта оценка дорогого стоит.
Бутылка и сталин
Надо заметить, что восторженность американскими и европейскими литературными кругами писателем Задорновым была взаимной. Только сам Николай Павлович любил не заокеанские и «холеные» страны старой Европы. А до некоторой поры - их людей. Сам писатель вспоминал о своей прогулке по Владивостоку: «... Первый английский моряк, в котором я готов был видеть героя из книг морских романистов, замахнулся на меня бутылкой, когда в кафе я обратился к нему с дружественной фразой, тронув за плечо. Это был мой первый урок практики английского языка». Позже он скажет,
что «это были не литературные герои».
Поэтому все-таки Русь любил более всего. Но, как ни парадоксально, русских людей любил не всех. Если, конечно, Сталина можно назвать русским...
Так вышло, что роман Задорнова «Амур-батюшка» об освоении Дальнего Востока крестьянами-переселенцами, в 1952 году удостоили Сталинской премии второй степени. А это «подарок» в виде пятидесяти тысяч рублей, что для того времени являлось сродни попадания в некий советский «форбос». Кстати, российский писатель Геннадий Гузенко не так давно предложил эту книгу включить в школьную программу средней школы. А сын Николая Павловича – Михаил говорил, что «Амур-батюшка» был его любимым романом и свою творческую жизнь считал удачной из-за того, что «успел» родиться «между выходом романа и присуждением Сталинской премии».
У самого Николая Задорнова, к удивлению многих, после получения премии любви к Сталину не прибавилось. Михаил Николаевич в одном из своих интервью рассказал о реакции отца на смерть вождя: «... Я помню день, когда умер Сталин. Я сидел на горшке в нашей рижской квартире и смотрел в окно – большое, до самого пола. По улице, за окном, шли плачущие люди: латыши и русские – все в трауре. Плакали в Риге даже латыши. Приказали плакать, и плакали, дружно и интернационально. Я помню траурную Ригу, и как плакала моя старшая сестра. Ей было одиннадцать лет. Она ничего не понимала. Она плакала, потому что плакали учителя, прохожие... Ей жалко было не Сталина, а учителей и прохожих. В нашу с ней комнату пришел отец и сказал: «Не плачь, дочка, он сделал не так много хорошего».
Умер Николай Павлович Задорнов в 1992 году в Латвии, где и был похоронен.