Беслан навсегда: каким его увидел корреспондент «Горкома36» из Воронежа в 16-ю годовщину национальной трагедии

На прошлой неделе мне удалось побывать вместе с коллегами из других регионов в Северной Осетии. Здесь при поддержке Фонда президентских грантов научно-просветительский центр «Холокост» провел семинар для российских журналистов по вопросам противодействия ксенофобии и этнической нетерпимости на примере памяти о Холокосте.

Еще одна параллель в работе семинара – жертвы терактов на примере трагедии Беслана. В этом смысле три дня сентября 2004 года в здешних местах тоже остановили время и изменили весь мир. Беслан останется навсегда…

Наследие «Школа № 1»

Все это стало очевидным уже в первый день семинара, во время нашей встречи во Владикавказе с лидерами Ассоциации жертв террористических актов «Матери Беслана». Сопредседатель «Матерей Беслана» Анета Гадиева рассказывает, что после теракта 1-ю школу Беслана хотели снести.

– Сначала эти стены, в которых наших детей мучили, держали в заложниках, мы отстаивали интуитивно. Сама идея создания культурно-просветительского Центра памяти жертв терактов и профилактики терроризма «Беслан. Школа № 1» появилась позже. Но теперь это наша участь до конца наших дней – делать все, чтобы о трагедии помнили. Рассказывать о тех днях по-прежнему очень тяжело, почти невозможно, но это самое малое, что мы можем сделать в память о наших детях. Поддержка, которую мы чувствуем, придает сил, – говорит Анета Гадиева.

Остаткам здания школы и другим объектам, связанным с событиями 2004 года, присвоен статус объектов культурного наследия.

Застывший в крике

На этой встрече был Георгий Ильин, фото которого во время штурма школы облетело весь мир и стало символом жертв террора. Мальчика вынесли из-под обстрела, его нога была почти разорвана тремя осколками. Но на фотографии мальчик еще стоит на обеих ногах и чувствует только ужас от происходящего вокруг. Боли еще нет. Через минуту он уже потеряет сознание. Потом будут долгие месяцы операций и восстановления. Но сама фотография второклассника Георгия, облетев мир, стала прообразом бронзового памятника жертвам теракта в маленьком государстве Сан-Марино. Испуганный ребенок, застывший в крике. Крик, беззвучно разрывающий небеса – памятник скульптора Венди Рензо Жарно стал собирательным символом всех жертв терактов в мире, но является точной копией фотографии Георгия.

1 сентября 2004 года он пришел в школу с мамой, папой, сестрой, трехлетним племянником и шестилетней племянницей. На нашей встрече сидел молча. Сейчас Георгий Ильин учится на лечфаке медакадемии Владикавказа. Выбрал профессию врача не случайно, чтобы теперь самому спасать людей. Параллельно с учебой работает медбратом в республиканской клинической больнице. И стал одним из первых, кто с начала пандемии коронавируса работал в «красной» зоне больницы.

Капли жизни

3 сентября начались памятные мероприятия в самом Беслане – во дворе и спортзале бывшей школы, в «Городе ангелов» – на кладбище жертв теракта. Везде – дежурные врачи и сотрудники Красного Креста. Даже спустя 16 лет кому-то из родных погибших здесь становится плохо.

И в спортзале, и на могилах ставят бутылки с водой – в память о жажде и обезвоживании заложников. Такая теперь здесь традиция.

По дороге главный редактор республиканской газеты «Слово» Альбина Олисаева рассказала мне о своем опыте общения с выжившими в теракте и уже выросшими детьми.

Одна из них – Вика Гусейнова. На третий день у всех наступила полная апатия. Люди уже не реагировали на окрики террористов. В спортзале на руках у матерей лежали дети, потерявшие сознание от обезвоживания. Террористы кидали людям, как собакам, мокрые тряпки. Дети на них бросались, начинали сосать, лишь бы в рот попала хоть капля воды. Тогда Вика нашла среди вещей в зале листок бумаги и ручку и стала писать прощальное письмо маме.

– Она вспомнила, что когда человек умирает, его раздевают, значит, написанное письмо надо спрятать в белье. Решила, что так после смерти ее письмо найдут и передадут маме, – рассказывает теперь Альбина о своей беседе с Викой Гусейновой. Девушка выжила в теракте, перенесла семь операций и два месяца реанимации в московской клинике. И тоже потом выбрала профессию врача.

Зона влияния

Общественное расследование продолжается, и многие пострадавшие все еще не соглашаются с официальными данными трагедии. Но главным информационным противоречием тех трех дней было количество заложников. Официальные СМИ сообщали о 354 заложниках и до самой развязки не признавали другую точку зрения. Независимые журналисты со ссылкой на очевидцев и на простую логику подсчета сообщали, что заложников может быть до тысячи человек. Сразу после теракта стал очевиден весь убийственный масштаб трагедии.

Медиасфера, да и вся общественная жизнь Северной Осетии – особенная. Градус активности очень высокий, но без подковерных интриг и системы «разводок». Владикавказские блогеры наиболее активны, причем все работают с «открытым забралом», за псевдонимы не прячутся. Активны и сами СМИ, включая государственные. В результате политические процессы в регионе формирует не местная администрация, а открытое общественное пространство.

Так было и во время многотысячного митинга во Владикавказе во время начала пандемии и карантина по коронавирусу – тогда особым распоряжением начальника местной полиции никто не разгонял несанкционированный митинг, не применял силу. Так было и с неприжившимися реформами нового – и пришлого – министра здравоохранения, которого из-за открытой критики в СМИ переправили подальше от строптивых горцев в Самару. Впрочем, все это открытое общественное пространство не хаотично, на провокации не поддается и живет по своим непреходящим законам.

Редактор владикавказской христианской радиостанции МСС Николай Кобзев рассказывает, что в Северной Осетии регулярно за одним столом собираются местные лидеры православных, католиков, протестантов, мусульман, иудеев. Как возникает проблема – так и собираются. Делают это по собственной инициативе и по внутренним потребностям, без разнарядок и протоколов официальных межконфессиональных советов и других «координаций сверху». К слову, тетя и сестра Николая Кобзева тоже оказались среди заложников террористов в сентябре 2004, но выжили. Бесланская трагедия заострила все особенности экстремальной жизни в горах, которые нависают над Владикавказом, приводят его главные улицы к самым подножиям, а затем ведут путника все выше, в опасные ущелья и разломы. Может, поэтому здесь и в местной политике многое упрощается до предельных и самых важных смыслов.

Ольга БРЕНЕР

Фото автора и сети Интернет