Война не стерлась в памяти людской...
С Великой Отечественной войны возвращаются и сегодня - спустя почти 75 лет после последних победных залпов. Возвращаются непокоренные, чтобы занять свое место в строю Победителей. Возвращаются, неся нам сквозь годы правду о войне, правду о себе.
Одной из самых страшных бед с первого дня Великой Отечественной войны был плен, который стал жестоким испытанием для миллионов советских солдат и офицеров. Большинству он стоил жизни, а выжившие до начала 60-х годов прошлого столетия носили на себе клеймо изменников. Точных данных о советских военнопленных нет до сих пор. Предположительно их было порядка пяти миллионов. Наибольшее их число (49%) пришлось на 1941 год. Война началась внезапно, напор врага был силен, а у наших солдат порой была одна винтовка на десяток. Их брали в плен безоружными, ранеными, контуженными, обессиленными...
28 июня 1941 года был издан совместный приказ под грифом «Совершенно секретно» силовых структур СССР «О порядке привлечения к ответственности изменников Родины и членов их семей». В таковые записали и семьи плененных, и пропавших без вести. Под следствие попадали даже военнослужащие, пробывшие за линией фронта всего несколько дней. Бойцов и командиров, вырвавшихся из окружения, встречали как потенциальных предателей.
Ниже пойдет рассказ о наших станичниках, попавших в немецкий плен. В музее хранится рассказ Михаила Николаевича Проценко, ныне проживающего в Австрии, о судьбе его деда Проценко Андрея Васильевича, который сгинул в немецком концлагере. Но обо всем по порядку.
Он просто ушел на войну...
Андрей Васильевич родился 12 августа 1906 года в казачьей семье Проценко Василия Демьяновича. Его матери Анастасии Симоновне пришлось одной поднимать на ноги четверых малолетних детей, поскольку их отец - приказный 5-го Кубанского пластунского батальона, кавалер Георгиевского креста Проценко Василий Демьянович - погиб 1-го сентября 1914 года, в самом начале Первой мировой войны. В годы коллективизации семья была репрессирована. Сельсоветчики отобрали дом, Анастасию Симоновну, из состоятельной семьи Шепель, с малолетними детьми сослали в Сибирь. Вскоре разобравшись, что семья Проценко не попадает под статью богатеев станицы Ново-Михайловской, их вернули на Родину. Отобранное не вернули, а поселили в хатенке, крытой соломой. К началу Великой Отечественной войны в семье Проценко Андрея Васильевича и Варвары Захаровны было трое малолетних детей. И вот с июля 1941 года и по март 2020, как пишет внук М.Н. Проценко, о судьбе деда, отца и мужа никто ничего не знал. Просто ушел на войну и не вернулся. От него не пришло домой ни одной весточки. Предполагалось, что пропал без вести. Про деда дома говорить было не принято.
И только в наше время, по материалам, размещенным на известных сайтах, Михаил Николаевич вместе со своим братом Алексеем получили достоверные документы о событиях того времени.
В бой бросали неподготовленных
Удалось выяснить, что Проценко А.В. был призван в 40-й кавалерийский полк, который формировался в составе 43-й кавалерийской дивизии в станице Уманской (ныне Ленинградская) в период с 7 по 16 июля 1941 года и был отправлен на фронт в Белоруссию. Выгрузились они на станции Василевичи. 43-я дивизия вошла в состав кавалерийской группы, которой предписывалось провести рейд по тылам противника севернее и южнее Бобруйска. Не приспособленные для боя, эти дивизии были брошены навстречу наступавшим немецким бронетанковым соединениям. Во встречных боях с немецкими мотомеханизированными соединениями большинство этих «легких» кавалерийских соединений понесли очень тяжелые потери. Несмотря на ряд успешных тактических действий конницы, ощутимого оперативного результата они не дали. Основная масса личного состава пришла из запаса, и для сколачивания подразделений не было времени, а лошади поступали с конных заводов и колхозных конеферм, совершенно не привыкшие к походам и часто даже не подкованные. Выдвижение кавалерийской группы не было успешным. В самом начале рейда они были обнаружены вражеской авиацией и подвергнуты массированной бомбардировке. Однако, совершив 60-километровый марш, дивизии вышли в тыл немцам, разгромили немецкий гарнизон и овладели районным центром Старые Дороги (Белоруссия). Для борьбы с кавалеристами германское командование было вынуждено бросить три дивизии, усиленные танками. Упорные бои начались 25 июля 1941 года. Кавалерийская группа в течение 25-26 июля удерживала шоссе Слуцк – Бобруйск, однако к исходу 26-го июля была вынуждена отойти в леса. Попытка атаковать шоссе 27-го июля завершилась неудачей, так как немцы подтянули в этот район значительные военные силы. В этих боях и попал в плен рядовой 40-го кавалерийского полка Проценко Андрей Васильевич.
Через три недели после призыва
Из карточки военнопленного (составлена на немецком бланке) становится ясно, что Проценко Андрей Васильевич был пленен 29.07.1941 года (три недели спустя после призыва, а точнее через 10 дней после прибытия в район боевых действий) в районе города Слуцк. 15 ноября 1941 года при поступлении в главный лагерь военнопленных Шталаг ХД 310 города Витцендорф, что в 1400 км от Слуцка, были зафиксированы его анкетные данные. Есть даже отпечаток правого указательного пальца и адрес ближайшего члена семьи на родине военнопленного – Проценко Варвара (на немецком языке): Краснодарский край, Крыловский район, ст. Ново-Михайловская. В самом верху документа указан его лагерный номер - 37247. Главный лагерь для советских военнопленных XД 310 в Витцендорфе был одним из крупнейших лагерей, которые создали в немецком рейхе летом 1941 года специально для советских военнопленных. Небезынтересный факт: концлагерь для российских военнопленных в Витцендорфе существовал и в годы Первой мировой войны. К началу 1941 года место бывшего концлагеря успело зарасти высокими соснами. Военнопленным новой мировой войны предстояло вырубить этот лес и на его месте зарыться в землю: никакого жилища здесь не было.
Чтобы понять, в каких условиях содержались военнопленные, приведу выдержку из дневника одного из охранников лагеря: «Под открытым небом к концу ноября 1941 их было около 21 тыс. человек. Ужасающая антисанитария, холод и голод привели к тому, что в октябре 1941 года началась эпидемия сыпного тифа». По утверждению известного историка Кристиана Штрайта «…в лагере Витцендорф в день умирало 300-400 человек». У Проценко А.В. записано в карточке военнопленного: «Умер в карантине при неустановленных обстоятельствах в декабре 1941 года». Это через 15 дней после прибытия в лагерь. К весне 1942 года в этом лагере умерло около 13500 советских военнопленных с диагнозом «сыпной тиф». И это лишь часть: большая умерла от голода и холода.
После плена – спецлагеря...
Лагеря «Шталаг» прошли несколько наших станичников. Среди них Авакумов Павел Иванович: лагерь Шталаг VIK 326 с 21 ноября 1941 года, переносил все его невзгоды три года, погиб 24 ноября 1944 года. И только в марте текущего от работников музея наша станичница, дочь Павла Ивановича Бондаренко Таиса Павловна, узнала о судьбе своего отца. Рядовой Беспалый Иван Васильевич, плененный 2 августа 1941 года, находился в Шталаг 11F под лагерным номером 46247. Умер 17 декабря 1941 года. Красноармеец Прищенко Василий Тихонович, попавший в плен во время боя за населенный пункт Нерощино 9 сентября 1941 года, находился в Шталаг V111F под лагерным номером 15220, умер 1 июля 1942 года. Рядовой Калюжный Григорий Павлович, плененный в боях за город Минск 6 июля 1941 года, под лагерным номером 24472 прошел немецкие концлагеря Шталаг V1B и Шталаг Х11D. 30 мая 1945 года из лагеря № 926, где работал чернорабочим на лесопильном заводе, был передан союзниками, прошел спецлагерь НКВД № 213. Короленко Иван Васильевич 1908 года рождения в боях на территории Ростовской области в районе Султан-Салы 18 ноября 1941 попал в плен, пройдя пересылочные лагеря, 6 августа 1942 года оказался в Шталаг Х111А, где ему был присвоен лагерный номер 116538. 1 декабря 1944 года был перемещен в концлагерь Шталаг Х111С. В 1945 году был освобожден, прошел фильтрационный лагерь НКВД, был осужден на 10 лет без права переписки, рубил уголь на шахте, где и погиб при обвале породы.
Красноармеец 1145 стрелкового полка Белокур Максим Алексеевич в бою в Ростовском направлении 10 августа 1942 года был пленен и находился в Германии в городе Рекленхаус, работал чернорабочим в концлагере на шахте. 7 августа 1945 года освобожден в городе Уна. Красноармеец 569 стрелкового полка Белокур Николай Петрович 3 июля был освобожден из плена.
С 12 мая 1942 года по 1945 год находился в плену Давиденко Михаил Деомидович. После освобождения прошел фильтрационный лагерь НКВД, был осужден на 10 лет без права переписки. Рубил уголь на шахте в Донбассе. И только через 8 лет отец Деомид Спиридонович получил письмо от некой Груни, в котором она сообщала, что работает на одной шахте с Михаилом Деомидовичем и пишет по его просьбе. От звонка до звонка отбыв положенный срок, вернулся на свою малую родину. Был реабилитирован и приказом министра обороны СССР 6 апреля 1985 года в числе других участников ВОВ награжден орденом Отечественной войны II степени.
Побег удался с третьей попытки
По рассказам его племянницы О.И. Гаврик, еще более трагично сложилась судьба Давиденко Федора Деомидовича. Федора Деомидовича война застала в Бресте. Целый месяц его защитники отражали вражеские атаки. Тяжело контуженный, он попал в плен и был отправлен в Польшу в концлагерь, из которого, немного окрепнув, бежал с группой товарищей. Но охрана лагеря их быстро догнала и избитых до полусмерти вернула обратно. Федор Деомидович не успокоился, и только с третьего раза побег ему удался. На территории Белоруссии он пристал к партизанам и воевал в их рядах. Потом на самолете был переправлен на Большую землю и продолжал воевать в рядах советской армии. Лагеря, голод, холод, побеги из лагерей не прошли бесследно: в конце войны у него открылся туберкулез. Почти год он провалялся в госпиталях, в начале 1947 года вернулся на свою малую родину. Прожив всего один год, умер.
Совсем недавно о судьбе своего деда Ведмедера Ивана Яковлевича от работников музея узнала станичница Кондратенко Галина Ивановна. Он попал в плен 16 марта 1942 года и под лагерным номером 46247 умер 15 декабря 1942 года. Пелипенко Федора Михайловича призвали в армию в начале войны, но как сыну репрессированного казака оружие не доверили, он служил в саперных войсках на строительстве укрепрайона, здесь и попал в плен. Оказался в Бухенвальде, выжил лишь потому, что на сельхозработы из лагеря в числе других пленных его взял местный бауэр. Освобожден в начале мае 1945 года.
Не менее трагична судьба других станичников, попавших в немецкий плен. Науменко Максим Федорович попал в плен в боях за город Запорожье 8 октября 1941 года. Находился в контрационном лагере во Франции в городе Егоин. 11 июля 1945 года в городе Марселе был передан работникам Одесского пересыльного пункта, прошел проверку и 11 мая 1945 года был осужден и направлен отбывать срок в Забайкальский край Букачачинское рудоуправление на шахту рубить каменный уголь. Рядовой Шепель Василий Лукич попал в плен в боях за город Ростов 18 ноября 1941 года и, согласно донесению от 19 сентября 1945 года, в числе других советских граждан, находившихся в немецких лагерях Норвегии, в эвакуационном эшелоне возвратился на Родину. Вместе с ним из плена возвратились наши станичники Галаган Григорий Иванович и Симак Николай Федорович.
В боях за город Харьков в 1942 году был ранен и попал за колючую проволоку и мой дед по материнской линии Луговский Андрей Галактионович. Ранней весной 1943 года он, босой и оборванный, вернулся из немецкого плена. Как потом узнали родные, его, «доходягу», из плена выкупила и выходила сердобольная украинка, отдав охраннику золотые сережки. 7 августа 1943 года Луговский А.Г. умер от болезни и был похоронен на станичном кладбище. Поскольку это случилось дома, то по закону того времени его жена Луговская Мария Алексеевна не считалась вдовой участника ВОВ и не пользовалась никакими льготами. И это был не единичный случай в станице.
Во скольких семьях и сейчас где-нибудь в укромном местечке хранится уже пожелтевшее от времени извещение со скупыми строками «…пропал без вести». И родные ждут. Ждут, зная, что человек уже не вернется, так может быть, придет весточка о том, как он встретил свой последний час...
Поклон героям, матерям и вдовам,
Тыловикам и всем, кто близок к ней!
Прошу вас: помяните теплым словом
Своих военнопленных сыновей (Полина Воспетая, стихотворение «Военнопленный»).
Подготовила О. Леонова, по материалам мл. сотрудника музея имени Ю. Кондратюка Н. Майстровского. Помощь в подготовке оказали Михаил Николаевич Проценко и Ольга Ивановна Гаврик.