У «Исламского государства» нет секретного вундерваффе

Каковы стратегические цели военно-космических сил России в Сирии? Какие боевые задачи выполняет российская авиация? Кто и как координирует действия участников многонациональной группировки, сражающейся против «Исламского государства» на стороне Башара Асада? Об этом в интервью рассказал известный военный эксперт Вадим Ферсович.

— Какова роль России в сирийском конфликте? Президент  и глава президентской администрации Сергей Иванов, когда принимали решение о проведении операции, говорили, что имеются ограничения по времени. Но какие это ограничения, названо не было.

— Вообще вся эта операция была вызвана форс-мажорными обстоятельствами. То есть надо было срочно отбрасывать наступающую часть «Исламского государства», которое уже было в пригородах Дамаска. Его надо было просто отбросить. Сейчас, исходя даже из первых дней нашей воздушной операции, мне кажется, что определенную часть этой инфраструктуры уничтожили, морально-психологическое воздействие оказали.

Я принимал участие в подобных операциях… Для проведения подобных операций, для так называемой зачистки определенных районов не требуется присутствие огромного количества войск, огромного количества техники.

Это такая рутинная работа по выдавливанию, по уничтожению боевых точек, поставке оружия, поставке боеприпасов, такая техническая помощь в разведке, техническая разведка и штурмовая авиация бомбардировочная. И, как мы видели, сейчас, если у них что-то серьезное, мы можем ракету пустить. И я думаю, это так все и будет продолжаться.

— Считается, что в Сирии на стороне мятежников воюет около 200 тысяч боевиков, правительственная армия — тысяч 150-160. Это и ополчение, которое сражается на стороне правительства,  и часть «Хезболлы», и часть иранцев. Что могут решить самолеты в ситуации, когда 200-тысячные группировки вооруженных сил стоят друг против друга? 

— Во-первых, ни та, ни другая сторона недостаточно подготовлена для ведения таких боевых действий, как мы привыкли видеть в фильмах про войну. Они, в основном, сидят, постреливают. Это везде на Востоке так. То есть первое — это вялое и не очень профессиональное ведение боевых действий, как с той стороны, так и с этой.

Второе — сирийская армия, как и все восточные армии, за первое время разгорания этого конфликта практически истощила все запасы современного оружия, вооружения и боевой техники. Не секрет, что у них там много чего повыбивали. То есть сейчас боевые действия ведутся силами без достаточных резервов и на довольно ограниченных участках. Ни у одной, ни у другой стороны нет сил.

Так вот, для того, чтобы хотя бы на одном участке продавить вот это сопротивление противника, им нужна эта воздушная группировка. Сначала разрушаются системы снабжения, какие-то военные штабы, а потом при помощи нашей же штурмовой авиации в виде вертолетов подавляется первая линия обороны, и они уже сами там как-то могут. Раньше, к сожалению, сирийская армия такого себе позволить не могла.

Второй вопрос — это недостаток вооружения. Сейчас именно со стратегической точки зрения, в том числе, вероятно, и политической, требуется не просто какая-то небольшая победа, а требуется определенный перелом хотя бы на одном направлении действий. И для проведения этих операций нашей группировки вполне достаточно.

Если вы видели карту боевых действий в Сирии, там нет такого понятия, как фронт, там нет понятия длинные территории, занимаемые противником. Там идет позиционная борьба на очень ограниченных участках. Наших там вполне достаточно.

— А какие цели и задачи поставлены перед нашей авиацией?

— Во-первых, это уничтожение предварительно выявленных крупных стационарных объектов «Исламского государства», которые существовали уже длительное время и до которых ни у иракской армии, ни у сирийской армии руки не доставали, потому что не было технических возможностей. Эти объекты уничтожены.

Вторая цель: вот сейчас у нас в районе Латакии пытаются как-то оттеснить товарищей от турецкой границы, когда летают штурмовики, уничтожаются цели инфраструктуры, которая обеспечивает действия переднего края. То есть на переднем крае есть люди с автоматами, с пулеметами, с рациями, на второй линии находится командование, которое ими руководит, обеспечивает патронами, забирает раненых, перевозит, подбрасывает им подкрепление, машины. Вот штурмовики такие пути подхода и штабы уничтожают.

Это такая рутинная операция. Это гораздо эффективнее, чем артиллерия, которой до сих пор пользовались сирийцы. Потому что, как поется в песне, нам сверху видно все.

— Я так понимаю, что и военно-воздушные силы вообще, и наша авиационная группировка носят неизбежно вспомогательный характер и самостоятельную операцию воздушную они не могут проводить?

— У нас нет такого вообще. Самостоятельная операция — это сбрасывание бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Все остальные операции происходят по общему плану, который задается по общему командованию. В этом плане главная задача состоит в уничтожении жизненно важных объектов противника. Задача — заставить врага сдаться.

— Существует многонациональная группировка с участием сирийской армии, прежде всего, сирийского ополчения, нашей группировки, иранцев, «Хезболлы» и еще иракцев. И как в этой многонациональной армии осуществляется управление и связь? Кто ставит задачи на выявление вылета летчиков?

— И в Сирии, и в других местах прежде, чем начать практическую часть этой операции, собирается командование, наше и сирийское, и уточняют места — вот в этом районе вы будете работать, в этом районе и в этом. В другом районе иранцы работают. На юге у нас.

У нас есть определенный район, где мы выполняем свои боевые задачи. Мы не пересекаемся практически с другим командованием. Я в свое время был близок к таким вопросам — добывание информации как раз для самолетов, для артиллерии. И когда американцы объявили о создании своей коалиции для борьбы с , у них возникла такая же ситуация, какая возникает вообще во всех уголках мира, когда очень сложно внедрить своих людей в закрытые организации типа «Исламского государства». А у сирийцев и у иракцев, у курдов в том числе, их люди уже живут в тех местах, на которых находится «Исламское государство».

У «Исламского государства» нет каких-то чудо-бомб, вундерваффе закрытых, которых никто не видит, никто не понимает. Все это дело прекрасно люди видят, передают информацию, ставят маячки, и по этим маячкам благополучно все лупасят. Это очень важный вопрос. Потому что американцы, когда основываются на своей технической разведке, получается такое безобразие, какое у них недавно произошло в Кундузе.

Автор: