Выдаче не подлежат. Первые советские авиаугонщики нашли убежище в США

15 октября 1970 года в СССР произошёл первый угон воздушного судна.

Приказ «генерала Крылова»

15 октября 1970 года пассажирский самолёт «Аэрофлота» АН-24Б с бортовым номером 46256 совершал обычный регулярный рейс по маршруту Батуми – Сухуми. На его борту находились 46 пассажиров. Через пять минут после взлёта, примерно в 12:40, бортпроводницу Надежду Курченко подозвал мужчина в форме офицера Советской армии, летевший с 15-летним сыном.

Пассажир протянул бортпроводнице конверт и приказным тоном сказал: «Передайте командиру экипажа!».

В конверте лежала записка:

«ПРИКАЗ № 9

1. Приказываю лететь по указанному маршруту.
2. Прекратить радиосвязь.
3. За невыполнение приказа — Смерть. (Свободная Европа) П. К. З. Ц.

Генерал (Крылов)»

«Никому не вставать, иначе взорвём самолёт!»

Надежда Курченко бросилась к пилотской кабине, крикнув: «Нападение!». «Офицер» с сыном, вскочив со своих мест, бросились за ней. Стюардесса попыталась помешать им ворваться в кабину, и тогда старший из преступников пустил в дело обрез.

Истекающая кровью бортпроводница рухнула на пол. Разъярённый «офицер» открыл огонь и по другим членам экипажа. Командир корабля Георгий Чахракия был ранен в позвоночник и потерял возможность двигаться, бортмеханику Оганесу Бабаяну прострелили грудь, штурман Валерий Фадеев был ранен в лёгкие. Единственным, кто чудом не пострадал, оказался второй пилот Сулико Шавидзе. На помощь экипажу хотели броситься остальные пассажиры, но младший из нападавших закричал в салон: «Никому не вставать, иначе взорвём самолёт!».

Старший тем временем пинал раненых лётчиков, угрожал и требовал держать курс в сторону Турции.

Устроенная преступниками стрельба в салоне вполне могла закончиться катастрофой, но Сулико Шавидзе удалось удержать машину в воздухе. Он даже сумел незаметно для нападавших подать сигнал «SOS», однако самолёт к тому времени уже вошёл в воздушное пространство Турции.

Через полтора часа Ан-24 приземлился в аэропорту турецкого Трабзона. Лайнер был окружён турецким спецназом, но преступники не собирались сопротивляться и сдались в руки властям.

Мировые СМИ спешили передать сенсационное сообщение: впервые в Советском Союзе произошёл угон воздушного судна!

Мнимый герой «сопротивления»

Турецким следователям «офицер» представился Пранасом Бразинскасом, уроженцем Литвы, убеждённым антикоммунистом, который вынужден был бежать из СССР вместе с сыном из-за политических преследований.

Бразинскас рассказывал, что сотрудничал с «лесными братьями», за что вместе с женой в 1947 году был сослан в Сибирь. Отец Бразинскаса, по его словам, был расстрелян НКВД.

В 1955 году он якобы снова был арестован за «антикоммунистическую деятельность», в 1966 году «по политическим мотивам» развёлся с женой и, пытаясь избавиться от преследований чекистов, сменил фамилию. В Узбекистане, уверял Бразинскас, он «вместе с местными мусульманами и депортированными крымскими татарами продолжал антикоммунистическую борьбу, был связным между литовским и туркестанским движениями сопротивления, а также одним из координаторов антикоммунистического движения в Туркестане».

Естественно, человека с подобной биографией решили поддержать литовские эмигранты, а также целый ряд западных политиков. Все их тезисы сводились к одному: несчастный мужчина вынужденно пошёл на крайние меры из-за того, что ему не оставили выбора. А уж несовершеннолетний сын Пранаса, 15-летний Альгирдас Бразинскас, и вовсе не должен быть подвергнут наказанию.

Расхититель социалистической собственности

Реальная биография Пранаса Бразинскаса сильно отличалась от придуманной. Он действительно не принял советскую власть и в годы Великой Отечественной войны успел побыть в германской армии. Однако служил он в подразделении по наведению понтонных мостов, и после войны советские правоохранительные органы никаких претензий за это ему не предъявляли.

О помощи Бразинскаса литовским антикоммунистам известно исключительно с его слов, а вот отца его совершенно точно расстреляли не сотрудники НКВД, а... сами «лесные братья». Они пытались убить председателя местного Совета, но по ошибке попали в Бразинскаса-старшего, который вскоре умер от потери крови. После этого раздосадованный Пранас разорвал отношения с литовским подпольем.

В дальнейшем проблемы Бразинскаса с советской властью были связаны отнюдь не с политикой. В 1955 году он получил год исправительных работ за то, что, будучи заведующим складом хозтоваров, занимался продажей стройматериалов без документов и по завышенным ценам. Интересно, что вскоре Бразинскас снова оказался в прежней должности завскладом. В 1965 году он снова оказался на скамье подсудимых, схлопотав пять лет за расхищение социалистической собственности. Отсидев три года, Бразинскас освободился по УДО, вторично женился, сменил свою фамилию на фамилию супруги и вместе с ней и сыном от первого брака уехал в Узбекистан.

В узбекском Коканде Бразинскас наладил работу целого «чёрного рынка». Он покупал по старым связям в Литве запчасти для автомобилей, ковры, люстры и перепродавал в Средней Азии, имея баснословный доход. К бизнесу он подключил и подрастающего сына.

Стюардесса погибла накануне свадьбы

Продолжаться так до бесконечности не могло — в 1970 году правоохранительные органы вновь обратили внимание на Бразинскаса, и на сей раз он почувствовал, что наказание может быть куда более серьёзным. Тогда литовец вместе с сыном решил бежать за рубеж.

Бразинскас купил на «чёрном рынке» ружья, которые переделал в обрезы, а также приобрёл форму советского офицера. Предполётный досмотр на авиарейсах в СССР отсутствовал, оставалось только выбрать подходящий маршрут, с которого было бы проще угнать самолёт. Выбор пал на рейс Батуми – Сухуми.

Стюардессе Наде Курченко было 19 лет. В 18 лет она приехала из Удмуртии в Сухуми и устроилась на работу в Сухумский авиаотряд. Коллеги по работе знали, что в конце 1970 года у девушки была намечена свадьба...

Погибшая стюардесса была посмертно награждена орденом Красного Знамени. Её с большими почестями похоронили в Сухуми. Спустя двадцать лет, по настоянию матери Надежды, останки её дочери были перезахоронены в Удмуртии, в городе Глазове.

Убийство юной бортпроводницы и ранения других членов экипажа ложились на портрет Бразинскасов как «жертв режима» тёмным пятном. И тогда, по совету адвокатов, Пранас Бразинскас заявил, что Надежда Курченко погибла от выстрелов сотрудников спецслужб, которые начали стрелять на борту.

Версию об «охранниках, убивших стюардессу» подхватили не только западные СМИ, но и советские диссиденты, включая академика Сахарова, заявлявшего: «Большинству советских граждан до сих пор неизвестно, что Курченко не была убита Бразинскасами, а погибла от случайной пули советского охранника».

Откуда почтенный учёный получил свидетельства подобной версии, неизвестно.

На самом деле в СССР в 1970 году не было не только досмотров перед полётом, но и охраны на борту самолётов — введение подобных мер случилось на год позже, как следствие «дела Бразинскасов».

Срок в Турции, убежище в Америке

Власти Турции вернули СССР самолёт, раненых пилотов, пассажиров, тело убитой стюардессы, но отказались выдавать террористов. К слову, всем пассажирам также предлагали остаться в Турции, но желающих не нашлось.

Пранас и Альгирдас Бразинскасы предстали перед турецким судом, который приговорил старшего из угонщиков к восьми годам тюрьмы, а младшего — к двум. Мягкий приговор объяснялся тем, что суд посчитал угон вынужденным действием, а стрельбу по экипажу — непреднамеренной.

В 1974 году в Турции была объявлена всеобщая амнистия, и тюремное заключение Бразинскасу-старшему заменили домашним арестом в Стамбуле — аренду дома оплачивали активисты литовских организаций из США. В этом же доме поселился его сын Альгирдас.

В 1976 году Бразинскасы внезапно появились в посольстве США в Турции и попросили политического убежища. Когда об этом стало известно, поднялся скандал, и американские дипломаты вынуждены были им отказать. Но спустя несколько дней отец с сыном снова исчезли, на сей раз обнаружившись в аэропорту Нью-Йорка. Туда они добрались из Турции окружным путём через Венесуэлу.

В течение двух месяцев Бразинскасы получали новые документы по американской программе защиты свидетелей. Им были присвоены новые имена: Пранас стал Фрэнком Уайтом, а его сын Альгирдас — Альбертом Виктором Уайтом. Их поселили в городе Санта-Моника в Калифорнии, где существует большая община литовских эмигрантов.

Подлинные имена новых соседей литовцы узнали довольно быстро, и у многих их появление восторга не вызвало.

«Озабоченность США не распространяется на Бразинскасов»

Спустя некоторое время о том, где скрываются Бразинскасы, узнали и в СССР и потребовали их выдачи.

21 марта 1978 года официальный представитель Госдепартамента США заявил, что «озабоченность США международным терроризмом не распространяется на случай с Бразинскасами».

Спустя четыре года Госдеп США объявил, что просьба Бразинскасов о предоставлении им политического убежища была отклонена и они выдворены из США. Однако на запрос советских властей, когда и куда именно, американская федеральная служба иммиграции и натурализации ответа не дала.

На самом деле Бразинскасы-Уайты продолжали жить в Санта-Монике, порой давали интервью о том, как угоняли самолёт, и не испытывали ни малейших угрызений совести.

Альгирдас в новой жизни устроился лучше отца. Он окончил бухгалтерские курсы, работал в страховой компании, женился на американке. Пранас поначалу работал маляром, затем держал оружейный магазин и медленно сходил с ума. Ему повсюду мерещились агенты КГБ, за которыми он даже... пытался охотится с пистолетом в руках.

Самосуд

Чем старше становился Пранас Бразинскас, тем тяжелее приходилось тем, кто жил рядом с ним. Он угрожал расправой соседским детям, скандалил со всеми подряд, включая собственного сына.

Что касается возможности возвращения в независимую Литву, то Пранас Бразинскас отвечал так: «Пока не расстреляют последнего коммуниста и работника ГУЛАГа, ноги нашей в Литве не будет».

Развязка истории Бразинскасов произошла в начале 2002 года, через несколько месяцев после того, как 11 сентября кардинально изменило отношение в мире к воздушному терроризму.

Полиция Санта-Моники получила вызов в один из частных домов, где произошёл скандал между родственниками.

Прибыв на место, полицейские обнаружили труп 77-летнего Фрэнка Уайта — Пранаса Бразинскаса. Старика убили, нанеся ему восемь ударов гантелей по голове. Убийцей оказался 46-летний Альберт Виктор Уайт, он же Альгирдас Бразинскас, родной сын погибшего.

Бразинскас-младший настаивал, что защищал собственную жизнь. В тот день Альгирдас пришёл навестить отца, а тот принял сына за агента КГБ и хотел застрелить его. Альгирдасу в целях самозащиты пришлось обороняться.

Версию о самообороне суд не принял, приговорив Альгирдаса Бразинскаса к 16 годом заключения. Так бесславно закончилась история первых советских авиаугонщиков.