Когда нас в бой повел товарищ Сталин. Вождь на фронте
Существует мнение, причем весьма распространенное, что Сталин во время Великой Отечественной войны никогда не посещал фронт. Дескать, трусливо руководил войной из кремлевского бомбоубежища. Эту версию в свое время огласил Н.С. Хрущев. Многие из уважаемых и известных людей поддержали его. Например, писатели Виктор Проскурин и Юлиан Семенов. Так миф утвердился. Хотя, на самом деле, Сталин не раз бывал на фронте. Просто он никогда не делал из этого пиар-шоу и рекламных акций.
Сталин, конечно, был типичным кабинетным руководителем, предпочитавшим работать в Кремле – месте, где сосредоточились нити управления всеми действующими фронтами, военными округами и тыловыми предприятиями. Это был наиболее действенный и рациональный стиль руководства. Но трусом Сталин не являлся и, когда надо было, выезжал на фронт. Об этом свидетельствуют воспоминания сотрудников его охраны Петра Лозгачёва и Алексея Рыбина, а также скупые слова Председателя КГБ Ивана Серова, буквально вытянутые из него зятем-писателем Эдуардом Хруцким. Да и сам Сталин в письмах к Черчиллю несколько раз мимоходом упоминал о своих поездках: «Только теперь, по возращению с фронта, я могу ответить Вам на Ваше послание от 16 июля…», «Приходится чаще лично бывать на различных участках фронта», «…мне приходится чаще, чем обычно, выезжать в войска, на те или иные участки фронта». Все эти поездки не афишировались, держались в секрете и во время войны, и после нее. Поэтому глупыми звучат измышления некоторых историков, что Верховный главнокомандующий предпринимал выезды на фронт, чтобы поднять свое реноме для истории.
Сколько раз выезжал Сталин на фронт – точно неизвестно. Первая поездка, скорее всего, состоялась в июле 1941 года. Тогда на малоярославском направлении он осматривал местность, чтобы определить, где сосредоточить войска для обороны Москвы. На основании этой поездки было принято решение о создании Можайской оборонительной линии. В сентябре он снова посетил эти места. Из воспоминаний охранника В. Тукова: «Сталин осмотрел первый пояс Можайской линии обороны. Передвигались на 8-цилиндровом "Форде" по проселочным дорогам. В некоторых деревнях ребятишки первыми узнали Сталина, бегали по улицам и кричали: «Ура! К нам товарищ Сталин приехал!» Целый день мы мотались по лесам и узким дорожкам в зарослях».
Особой опасности подвергся вождь, когда ездил на фронт в ноябре 1941 года. Он лично хотел увидеть в бою легендарных «Катюш». Под деревней Скирманово (ныне Рузский район) огневой удар нанес дивизион капитана Кирсанова. Результат ошеломительный – было уничтожено 17 вражеских танков, 20 минометов, несколько орудий и две сотни гитлеровцев. Но для «Катюш» существовал неписаный закон – после залпа сразу сниматься и менять место дислокации из-за неминуемого ответного удара. «Катюши» успели, но вот «паккард» Сталина застрял в снегу. Пока его вытаскивали, а вождя пересаживали в «форд» охраны, начался артобстрел, а затем налет вражеской авиации. Так что побывал наш Верховный под огнем и понюхал, как истинный фронтовик, пороха.
Кстати, после победы под Москвой в распоряжение спецслужб попали документы фронтовой разведки гитлеровцев, из которых стало известно, что после огневого удара «Катюш» капитана Кирсанова 13 ноября 1941 года, фашисты выбросили с самолетов десантную группу. Знали бы они, кого упустили в тот день.
В страшном ноябре, когда решалась судьба Москвы и страны, Сталин еще два раза посещал действующие войска. Он посетил полевой госпиталь в селе Ленино-Лупиха. Раненые бойцы опешили, когда к ним в палату зашел сам Сталин, сел на табуретку и начал их расспрашивать о нынешней боеспособности немецких офицеров и солдат. Неизвестно, в ту поездку или позже он посетил и 316-ю дивизию, которая вела жестокие бои на Волоколамском шоссе у деревни Гусенево. Через несколько дней там же погиб командир дивизии генерал Иван Панфилов.
В 1942-43 годах Сталин продолжал выезжать на фронт. Все его поездки были кратковременными – 2-3 дня. Нерезонно было надолго оставлять Москву, где его ждали важные и неотложные дела. Поэтому и выезды в основном были на близлежащие к Москве фронты – Западный и Калининский. Судя по всему, Сталину не хотелось влезать в тактическое управление войсками. С этим прекрасно справлялись представители Ставки. От них Сталин требовал ежедневных докладов и донесений, а если кто-то из них в течение суток не посылал никаких сообщений, то тут же, невзирая на лица, звания и былые заслуги, получал суровый нагоняй.
В поездках на фронт Сталину, скорее всего, надо было просто почувствовать саму атмосферу войны, боевой дух Красной Армии. Не случайно после его поездок принимались не сколько военные решения, а, скорее, военно-политические, укрепляющие дух армии. В сентябре 1941 года было принято постановление о присвоении наиболее отличившимся частям звания гвардейских. После посещения армейского госпиталя в 1942 году появился указ об отличиях за ранения – нашивках. Даже страшный приказ №227 тоже появился после одной из поездок на Западный фронт.
Исключением из правил можно назвать посещение Сталиным разрушенного Сталинграда осенью 1943 года. Он его посетил, возвращаясь с Тегеранской конференции. Проехался по разрушенным улицам и даже попал в аварию. Из воспоминаний офицера охраны Алексея Рыбина: «Сталин направился в Сталинград. Осмотрел разрушенный город, бывший штаб Паулюса, горы немецких касок на улицах. Вздохнул: «Эх, горе-завоеватели… В касках-то головы были? А город мы выстроим красивее прежнего. С нашим народом все сделаем!»
Когда бронированный лимузин вождя проезжал среди развалин, неожиданно выскочившая из угла полуторка столкнулась с машиной Сталина. И хотя все обошлось благополучно, выскочившая из грузовика женщина-водитель стала ругаться. Но когда увидела вышедшего из машины Сталина перепугалась и заплакала.
Сталин ее успокаивал: «Это я виноват. Не плачьте. Это не ваша вина, вините войну. Наша машина бронированная, мы не пострадали. А свою машину починить вы сможете».
Прибежавших милиционеров Сталин предупредил, чтобы женщину оставили в покое и не наказывали.
Двадцать лет назад я беседовал с одним ветераном, который собственными глазами видел Сталина на фронте, в августе 1943 года. Но об этом в следующий раз.