Сначала бой, потом танцы. Как жили партизаны в лесах Беларуси

Дневник партизана раскрывает тайные стороны жизни в отряде – о любви и дружбе, питании и выпивке, сражениях и мирных встречах с немцами и власовцами.

Уникальный документ хранится в государственном историческом музее Южного Урала – дневник Семёна Кугаевского, который воевал в 1941-1943 годах в составе партизанского отряда на территории Брянской области. Партизан вёл дневник почти каждый день, описывая различные события и впечатления. Тут не только описание боев, но и быт отряда, какие-то переживания, откровения – словом, именно то, чем дневник и интересен.

Оказывается, партизаны не только воевали, но и танцевали. Достаточно часто наведывались в деревни – причём не только на боевых заданиях, а также крутили романы и устраивали мирные встречи с немцами и власовцами.

Немцы бросали велосипеды и лодки

Самое удивительное в записях Семёна Кугаевского то, как сочетаются в них описания боев с фашистами, военных тягот и вполне приземлённых вещей. Вот что пишет партизан о дальней вылазке к деревне, где немцы чуть раньше устроили засаду: «Только снялись... послышались выстрелы. Решили вернуться назад. Первую ночь ночевали на хуторе Корячи. Приняли нас хорошо. Коля и Саша провели время с девчатами – Настя и Нюра».

Впрочем, стычки с фашистами партизан описывает достаточно часто, даже точно указывает, сколько длился бой: «Отступаем лесом в направлении лагеря... Столкнулись с немцами, которые в лесу расположились на отдых. Бой длился 1 час 20 минут. Немцев убито около 60 человек, в том числе 2 капитана, один из которых награждён. Наши потери – 2 человека. Взяты большие трофеи – 2 велосипеда, резиновые лодки, винтовки, полковой миномёт, пулемёты, патроны и так далее».

Интересно, что велосипеды нередко оказывались в качестве трофеев: «У деревни Каменец... при виде нас немцы бросили велосипеды и легковую машину, смылись».

Но не все битвы заканчивались так хорошо. В одной из записей дневника можно найти такие грустные и проникновенные слова: «Погиб мой любимый товарищ, партизан Новиков... Пусть в каждом, кто прочтёт эти строки, останется в памяти Яша. Похоронили его в лесу около деревни Осина и с ним ещё 3 товарищей».

Некоторые записи трудно расшифровать. Не совсем понятно, например, из-за чего «психанул» партизан в этом эпизоде: «Тихое майское утро. Мы встали. Позавтракали, после чего начали чистить оружие. В 2 часа дня ходили в баню. Были на танцах. После поехали в Еловку... На пути заехали к кузнецу, выпили у него... Мне лично пришлось психануть и дать слово, чтобы больше нее видеться. Думаю, выстоять». То ли партизан решил больше не выпивать, то ли у кузнеца он виделся с какой-то девушкой, отношения с которой не сложились.

Кстати, в деревни на танцы партизаны выбирались регулярно – видимо, это были совсем небольшие посёлки, где немцы не появлялись: «Все вместе ходили на танцы. Я станцевал лишь один вальс. Танцевать не с кем. Все босоножки». Под последним сообщением надо, видимо, понимать, что танцевали босыми.

Не во всех сёлах партизан привечали – вот что сообщает Кугаевский о деревне Забычанье: «Народ напуган. Партизанам не симпатизирует. Полиция там бывает часто».

Отдельные записи проясняют, почему местные не всегда были рады партизанам: «Ночевал в саду под яблонями. Днём была тревога. В деревне Сосновице горела школа, подожжённая партизанами с целью, чтобы здесь не останавливались полицейские».

С Марусей нашли общий язык

Отряду нередко приходилось менять расположение, чтобы уйти от немцев: «Холодно и голодно. Сидим в лесу, ожидая ночи. Двигаемся... по пояс в болотной воде... Едим конину без хлеба – партизанское блюдо... Самолет курсирует над лесом, обстреливает. Приходиться часто менять место и быть осторожными». В поисках еды партизаны заходили в деревни, но не всегда удачно: «Нигде нет ни куска хлеба. Вернулись с одной курицей».

Немцы старались выследить передвижения отряда: «Немцы на двух танкетках и машине. Впереди два колхозника с боронами, чтобы проверять, не минирована ли дорога. Спрашивают – где партизаны? Колхозники показывают в противоположную сторону... Рассказывали, что в Осово водили пойманного партизана, и он показывал, где в деревне ночевали партизаны». Что немцы сделали с жителями тех домов, не говорится – вероятно, ничего хорошего.

Иногда отряд проходил мимо захоронений своих же павших товарищей: «На опушке леса находятся 3 могилы партизан. Проходим мимо, команда: «Смирно! Равнение направо, головные уборы снять!».

Было в партизанской жизни место и дружбе, и любви. С первым у Семёна не складывалось, зато повезло со вторым. Вот что он пишет о ссоре с другом: «Поссорился окончательно с Пашей из-за седла. Ранее дал мне войлока на седло, а сегодня забрал. Пусть тот, у кого есть ещё совесть, так сделает! Я с ним делился каждой крошкой, а он... не стоит и говорить!».

Но следующее событие, похоже, подняло партизану настроение: «Познакомился с Марусей и беседовал, общий язык найден. Друг друга понимаем».

О чём говорили с власовцами?

Были у отряда встречи с немцами и власовцами, бойцами так называемой Русской освободительной армии (РОА). На первой встрече речь шла о переходе части власовцев на сторону партизан – чем она окончилась, неизвестно, так как Кугаевский о результатах не сообщает.

В следующий раз, наоборот, партизаны сделали вид, что хотят перейти на сторону немцев: «Пришли русский и немец... Немец удивлялся – за всю войну это была его первая встреча с партизанами. Беседовали более часа. Договорились о следующей встрече... Настроение у солдат РОА воевать».

О продолжении этих переговоров опять же неизвестно. Вероятно, партизаны просто хотели через переговоры провести разведку или потом воспользоваться случаем для нападения.

Откровенно говоря, большую часть дневника составляют достаточно прозаические записи – о погоде, перемещениях от деревни к деревне, еде и прочем.

Провоевал в составе партизанского отряда Семён Кугаевский два с лишним года, но дневник вёл и позднее. Это заметно даже по орудию письма – если в отряде все надписи сделаны карандашом, то в мирное время уже пером и чернилами.