Мосул и Алеппо: в чем разница?
Российские государственные СМИ и лидер РФ Владимир Путин не видят разницы между военными операциями в Мосуле и Алеппо. Но они есть, пишет Deutsche Welle (DW). И называет три принципиальных, на взгляд издания, различия.
Вопрос, в чем различие между военными операциями в иракском Мосуле и в сирийском Алеппо, регулярно с недовольством поднимается в сюжетах российского государственного телевидения. О том, что ситуации в этих двух городах похожи, периодически говорит и президент РФ Владимир Путин. Так, на саммите БРИКС в Гоа в середине октября этого года он заявил, что «параллель очевидна». Путин развил этот тезис и на недавней сессии дискуссионного клуба «Валдай» 28 октября. «Мы все время слышим: Алеппо, Алеппо. Ну да. Вопрос в чем? Если не нужно вообще ничего трогать, тогда не нужно наступать и на Мосул». Но не все так однозначно. DW рассказывает о трех принципиальных отличиях.
Против кого направлены операции
Иракский город Мосул с лета 2014 года полностью контролируется террористической группировкой «Исламское государство». Соответственно, операция, проводимая коалиционными силами иракской армии и отрядами курдского ополчения пешмерга при поддержке американской авиации, направлена исключительно против боевиков ИГ.
В Алеппо ситуация более запутанная: ни одна из сторон конфликта не контролирует город целиком. Часть территорий находится под управлением радикальных группировок, в том числе «Фронта ан-Нусра» (с 2013 года находится в списке ООН террористических организаций). Однако некоторые районы в восточной части Алеппо, где ведутся основные боевые действия, контролируют вооруженные отряды умеренной сирийской оппозиции. Таким образом, наступательная операция правительственных войск при поддержке России направлена, прежде всего, на уничтожение любых сил, противостоящих режиму Башара Асада.
Военные преступления в Алеппо
В октябре ряд стран указал на то, что ковровые бомбардировки Алеппо, приводящие к десяткам и сотням жертв среди мирного населения, могут рассматриваться как военные преступления. Так, 2 октября глава МИД Великобритании Борис Джонсон обвинил Россию в «соучастии в очевидных военных преступлениях — бомбардировках больниц, когда им известно, что они бомбят именно больницы». 7 октября госсекретарь США Джон Керри заявил, что действия сирийских и российских военных необходимо расследовать как «военные преступления». С аналогичной просьбой в Международный уголовный суд 10 октября обещал обратиться министр иностранных дел Франции Жан-Марк Эйро.
«Преднамеренные удары по больницам, медицинским работникам, школам и базовой инфраструктуре, равно как и использование бочковых бомб, кассетных бомб и химического оружия (в Алеппо) могут являться военными преступлениями», — говорится в тексте коммюнике глав МИД стран ЕС по итогам встречи 17 октября. Наконец, Верховный комиссар ООН по правам человека Зейд Раад аль-Хуссейн 21 октября назвал осаду и бомбардировки Алеппо «преступлениями исторического масштаба».
«К подавляющему большинству жертв среди гражданского населения привели неизбирательные воздушные удары правительственных войск и их союзников по восточным районам города. Эти нарушения представляют собой военные преступления», — подчеркнул высокопоставленный чиновник ООН.
О схожих нарушениях со стороны коалиционных войск, проводящих операцию по освобождению Мосула от ИГ, сведений нет. Число жертв среди мирного населения в Мосуле, о которых упомянул Владимир Путин, выступая на «Валдае», «около 200 человек», которых, по его данным, расстреляли террористы, «пытаясь остановить продвижение иракской армии».
«Кровавый» мандат от Асада
Российская авиация действует в Сирии в соответствии с просьбой сирийского правительства о размещении авиабазы ВВС России на аэродроме Хмеймим. Однако уже к моменту заключения соответствующего договора Башар Асад, предоставивший мандат российским военным, обвинялся в серьезнейших нарушениях ряда международных правовых норм.
Так, еще в сентябре 2013 года генсек ООН Пан Ги Мун говорил, что сирийский лидер «совершил множество преступлений против человечности». По последним данным ООН и Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО), сирийские правительственные войска как минимум трижды применяли химическое оружие в ходе конфликта — один раз в апреле 2014 года и дважды в марте 2015 года.
Кроме того, действующая при поддержке ООН Международная независимая комиссия по расследованию событий в Сирии регулярно публикует отчеты о применении пыток заключенных в сирийских тюрьмах.
«Арестованных правительством (Сирии) забивали до смерти, либо они умирали в результате травм, полученных в результате пыток. Другие погибали по причине нечеловеческих условий содержания. Правительство совершило преступления против человечности, включая массовое истребление людей, убийства, изнасилования и другие формы сексуального насилия, пытки, взятие в плен, насильственные похищения и другие бесчеловечные действия», — указано в последнем отчете организации за период с марта 2011-го по ноябрь 2015 года.
Правительство Ирака, предоставившее США мандат для авиаударов по позициям боевиков ИГ, в том числе в Мосуле, не было замечено в подобных преступлениях.