Электрический стул для российского региона
«Несправедливость» тарифной сетки предлагают устранить за счёт жителей Иркутской области.
Наша страна – это не только 11 часовых поясов, но и 85 тарифных энергетических зон – по количеству регионов. Для населения этот разброс составляет от 8,5 рублей на Чукотке до 1 рубля 17 копеек в Иркутской области. Впрочем, и у супердорогого электричества в самом полярном регионе, и у дешевого в Прибайкалье есть простое объяснение. На Чукотке нет ни одной гидроэлектростанции. Электричество генерируют четыре ТЭЦ, две АЭС, в том числе плавучая «Академик Ломоносов» и одна ветровая. Зато на Ангаре расположены четыре из пяти мощнейших ГЭС в России: Иркутская, Братская, Усть-Илимская и Богучанская. Благодаря быстрому течению дочери Байкала у них минимальная в мире (!) себестоимость выработки энергии.
Тревожней, чем коронавирус
В Байкал впадают 336 рек и ручьев, а вытекает только одна Ангара. Именно поэтому живущим по другую сторону озера жителям Бурятии не так повезло. За киловатты им приходится раскошелиться в четыре раза дороже. Не иркутянам такая разница кажется несправедливой. Тем более Ангару, получается, питают в основном бурятские реки.
И время от времени на федеральном уровне поднимается вопрос – взять, да уравнять цены на электричество в регионах. Правда, такое уравнение как правило означает не снизить тарифы до уровня Приангарья, а, наоборот, там их повысить – чтобы жизнь малиной не казалась.
Стоит ли говорить, что каждая такая очередная инициатива громом раздается на западном берегу Байкала. Вот и снова с конца февраля по Иркутской области продолжаются раскаты ожидания скачка энерготарифов. Местных новость встревожила даже сильнее, чем пандемия коронавируса. И не случайно, ведь детонатором послужило выступление председателя Совета Федерации ФС РФ о необходимости единой госполитики формирования тарифов на электроэнергию. В нем Валентина Ивановна напомнила, что тарифы между разными, порой соседними регионами отличаются в разы, что тормозит экономическое развитие.
Почти сразу предложение поддержали на рынке. Было заявлено, что разрыв в тарифах, например, между Иркутской областью и Бурятией «создает дискриминационные условия для потребителей услуг по передаче электрической энергии и является экономическим барьером для инвестиционных вложений».
Зато «введение единой государственной политики в этом вопросе приведет к выравниванию тарифов на услуги по передаче электроэнергии и даст импульс к экономическому развитию большинства субъектов РФ». Тем самым, по логике участников рынка , Иркутская область с ее низкими тарифами на электроэнергию предстала тормозом в развитии «большинства субъектов России».
К лету страхи по идее должны были рассеяться. В самом начале июня за сохранение низких тарифов на электроэнергию высказался врио губернатора Иркутской области Игорь Кобзев.
А еще в марте на организованных председателем комитета по собственности и экономической политике Законодательного Собрания Николаем Труфановым депутатских слушаниях гендиректор ПАО «Иркутскэнерго» Олег Причко заявил, что тарифная сетка компанией пересматриваться не будет. Даже в условиях сделки по продаже уставного капитала компании, о чем пока речь не идет, комитет по тарифам пересматривать условия не будет.
– Мы заверяем, что для населения Иркутской области данный вопрос не будет иметь продолжения.
Опасение граждан должны были успокоить и размеры ежегодной индексации. 1 июля электричество для простых потребителей подорожало лишь на несколько копеек – с 1 руб. 11 коп. до 1 руб. 17 коп. – для горожан и жителей рабочих поселков, с 78 до 82 копеек – для селян.
Попытка номер 3
Тем не менее высокий статус лиц, предложивших на исходе зимы «выровнять» тарифы в стране за счет иркутян, по-прежнему не снимает тревогу. Ведь на памяти жителей Приангарья уже были, как минимум, две такие попытки.
Первая – почти позабытая – случилась в 2013 году, когда Минэкономразвития РФ впервые предложило ввести «соцнорму» на электропотребление. Потом федеральное правительство отказалось от этой реформы, посчитав, что «эффекта для энергетики мало, а недовольства много». Второй раз с идеей увеличить тарифы вышла летом 2018 года компания En+, которой, собственно, и принадлежат генерирующие мощности Иркутской области.
Правда тогда непопулярный шаг объясняли необходимостью компенсировать потери от санкций, наложенных на холдинг Соединенными штатами Америки. Санкции отменили почти полтора года назад. Стало быть, уже нет нужды перекладывать издержки En+ на простых граждан?
Тогда зачем вновь понадобилось вытаскивать эту идею на федеральном уровне? Как показывают замеры общественного мнения, многие жители Прибайкалья уверены, что тему с повышением тарифов не закрыли, а просто отложили. На время. И так люди еле выживают после двойного удара по экономике: последствий пандемии коронавируса и падения цен на нефть и газ. Плюс опасно было будоражить вечно протестный регион накануне голосования по поправкам в Конституцию.
Еще впереди выборы губернатора Иркутской области… Разрядить в прямом смысле наэлектризованную атмосферу могли бы на федеральном уровне, объяснив, что Иркутская область объективно не главный тормоз развития России, тормоза другие. Да нет же, не стали. А где отсутствует четкая информация, место заполоняют слухи и домыслы разной степени «осведомленных источников», дорвавшихся до телеграм-каналов. И затянувшаяся молчаливая пауза под летние зарницы ощущается как затишье перед бурей.
Между тем вопрос энерготарифов для Приангарья вопрос не только экономический, но и политический. Например, упомянутая в 2018 году инициатива ликвидировать перекрестное субсидирование стоила поражением всех четверых кандидатов алюминиево-энергетического пула на выборах Заксобрания Иркутской области. Чем успешно воспользовались коммунисты. Хотя в возникшем тогда спонтанном движении «Стоп тариф!» были представители всех основных партий региона, преобладали беспартийные общественники и медиаперсоны.
Региональный парламент держит превентивную оборону
Тарифная повестка – одна из немногих, которая не разделяет, а объединяет разные политические силы в Иркутской области. Чтобы избежать политических спекуляций и дабы в Москве ответное молчание не посчитали знаком согласия, превентивную оборону держит региональное Законодательное Собрание. В мае в Совет Федерации направил свое обращение депутатский комитет по собственности и экономической политики.
«Низкие тарифы на электрическую энергию являются конкурентным преимуществом для жителей региона, малого и среднего бизнеса, служат экономическим стимулом для инвестиционных вложений в развитие Иркутской области. Поддерживая необходимость разработки комплексных мер по выравниванию (снижению) цен на электрическую энергию в одних регионах, необходимо отметить, что эти меры не должны быть реализованы за счет повышения тарифов в других субъектах, где они являются низкими» – говорится в документе.
Примечательно, основным автором обращения является не коммунист и не жириновец, а руководитель депутатского комитета Николай Труфанов, возглавляющий Иркутскую региональную общественную приемную председателя партии «Единая Россия» и являющийся заместителем секретаря региотделения партии.
Николай Степанович трижды избирался, пожалуй, по самому сложному одномандатному избирательному округу №21, куда входит 43% территории региона. Попросту – «севера».
И сибирские проблемы с продолжительными морозами, северным завозом, особенностями ЖКХ на севере Иркутской области выражены в квадрате, если не в кубе. Если там подскочат энерготарифы, эту будет уже не проблема, а настоящая беда.
Мы обратились к Труфанову за комментариями. Он объяснил нависшую над Иркутской областью угрозу не чиновничьим, а простым языком:
«Для нас это вопрос один из самых важных. Прекрасно понимаю, что во всех регионах нашей страны нужно создавать максимальные возможности для развития экономики, инфраструктуры, обеспечивать качество жизни людей. Но если усреднено приравнять Иркутскую область, скажем, к центральным регионам в части энерготарифов, то это как раз приведет к обратным последствиям!
Простой пример: у нас на севере области в некоторых школах, или детских садах отопление осуществляется за счет электрокотлов. Морозы по –30–40 держатся почти полгода. И затраты на обогрев такой школы даже сейчас ощутимо выше, чем даже на юге области.
Если местный товаропроизводитель использует дешевое электричество, он вроде бы в плюсе. Но чтобы этот продукт реализовать на рынке, его приходится доставлять иногда за 5-6 тысяч километров! Уже проблема. И таких примеров не счесть.
Но главное – жители области. Они так же значительную часть года отапливают дома, получают горячую воду именно от электроэнергии. Если тариф вырастет, для людей это будет очень ощутимо.
Еще один момент – газификация. Как ни парадоксально, в ряде российских регионов, где нет добычи газа, именно газ активно используется, как энергоноситель – как в промышленности, так и для бытовых потребителей. И это дает экономию. В Иркутской области парадокс: газ добываем, а газификация области уже более 10 лет остается нереализованным проектом!
Рад, что сегодня к вопросу сохранения низких энерготарифов очень внимательно относится глава нашего региона, Игорь Кобзев. Что у него общая позиция с Законодательным Собранием».
Компенсация за «матёру»
Региональные власти понимают, что в Иркутской области, где сосредоточены гигантские генерирующие мощности, возможный рост стоимости электроэнергии вызовет крайне болезненную реакцию. Уникальность энерготарифов региона имеет яркую предысторию. Еще в 1992 году губернатор Юрий Ножиков добивался самостоятельного статуса для «Иркутскэнерго». Делалось это в том числе, чтобы по возможности не допускать в регионе роста цен на электроэнергию, которая здесь же и вырабатывается. В конце 90-х ее стоимость для населения составляла всего 2 копейки за киловатт!
Если присмотреться к карте Приангарья, каскад гидроэлектростанций, построенных еще в советское время, принес региону не только пользу, но и ряд проблем. Рукотворными «морями» затоплены сотни тысяч гектаров плодородных пойменных земель, лесные массивы. Переселены десятки населенных пунктов, тысячи людей. Эту боль выразил ныне покойный писатель Валентин Распутин в повести «Прощание с матёрой».
То же самое произошло и совсем недавно, при строительстве Богучанской ГЭС. Более низкие, чем в других регионах, тарифы оказались своего рода компенсацией за ущерб природе и хозяйству области.
По этой же причине в 90-е энергетики платили в бюджет ренту за пользование природными ресурсами. Строительство Ангарского каскада велось параллельно со строительством энергоемких производств. Созданные специально под дешевую электроэнергию предприятия цветной металлургии, лесо- и нефтехимии стали высоко прибыльными на мировом рынке. Но их деятельность не лучшим образом сказывается на здоровье жителей Иркутской области. Не случайно здесь высок уровень аллергических, онкологических заболеваний, бронхиальной астмы. Вред здоровью невозможно нивелировать полностью.
Построенные в советский период промышленные гиганты продолжают работать и сейчас. По-прежнему им нужна дешевая электроэнергия. С 2011 года все предприятия страны покупают электроэнергию на свободном рынке по единым тарифам. И крупные заводы имеют льготы уже не потому, что расположены на территории области, а потому, что являются гарантированными потребителями больших объемов электроэнергии. Небольшие предприятия и собственно население области потребляет всего лишь 20% электроэнергии.
Бегство…
Особый аспект – демографический. Сибирь, которой прирастало и продолжает прирастать богатство России, никогда не являлась притягательной для проживания. Очень суровый климат, гигантские расстояния (даже по меркам всей страны) и слабая инфраструктура. Жить здесь уже почти подвиг. Хорошо известно, что и при царях, и при советской власти, бескрайние пространства от Урала до Тихого океана заселялись, по существу, двумя основными способами. Первый – принудительный (ссылки, каторга, ГУЛАГ, депортации). Второй, к счастью, основной, подразумевал различные льготы. Во времена Столыпина это была бесплатная земля и подъемные деньги. В 60-80-годы более высокая оплата труда, чем в Европейской России.
Но даже такими мерами за четыре столетия заселили лишь узкую полосу вдоль Транссиба. Чтобы убедить людей переехать уже на БАМ комсомольского энтузиазма оказывалось недостаточно, надежней был «длинный рубль». Нынешние «северные коэффициенты» не являются весомым стимулом, так как в прямом смысле проедаются из-за высокой стоимости товаров и услуг.
Если же жителей Прибайкалья лишить льготной электроэнергии, бегство с региона станет необратимым. Хотя бы потому, что современные люди куда более мобильны, чем наши предки, которых сдерживали вековые корни и «родные погосты». Климат в Краснодарском крае куда благоприятней, чем в Красноярском или Иркутской области.
Даже располагая таким преимуществом, как дешевая электроэнергия, Иркутская область последние 28 лет неуклонно теряла жителей. Пик населения пришелся на 1991 год – 2 миллиона 797 тысяч человек. К 2020 году осталось 2 миллиона 391 тысяча. Итого убыль почти за три десятилетия составили 15%. Конечно, в их числе не только миграция из региона. К слову, средняя «прогнозируемая» продолжительность жизни в Прибайкалье, по официальным данным Росстата, в прошлом году не перевалила даже 70-летнюю отметку. А среди мужчин и вовсе составила 65 лет – аккурат как новый пенсионный возраст.
Однако бегство, как ключевой фактор депопуляции, особенно чувствуется при сопоставлении убыли населения по разным территориям области. Например, за те же 28 лет сам Иркутск потерял менее 3% жителей – с 641 тысячи до 623,5 тысячи. С 2009 года даже идет небольшой, но стабильный прирост.
Зато по северам мы повсеместно видим демографическую яму. Братск, северная столица региона, потерял 22% жителей. Усть-Илимск почти 30%, Железногорск-Илимский – 32%. Усть-Кут, в отличие от большинства других городов достигнув пика не в 1992-м, а в 1996 году (62,4 тысяч человек), за 24 последовавших года сократился на 35% (40,8 тысяч).
В депутатский округ Николая Труфанова входят города Бодайбо и Киренск. Их потери почти за 30 лет «независимой России» особо разительны: 33% в Киренске (сейчас проживают 11 тысяч человек) и 45% в Бодайбо (живут 12 тысяч). Поэтому Николай Степанович всерьез опасается – если его избирателям «выровняют» плату за электричество, самый северный и наиболее крупный по территории округ опустеет стремительно. И тогда через десяток лет останутся лишь временные поселки вахтовиков и обслуживающий персонал.
…и каменный век?
Проблема коснется не только северян. В случае введения «соцнорм» – периодически воскрешаемого варианта повышения тарифов – пострадают все. Современная бытовая техника – от морозильных камер до микроволновых печей – по потреблению электроэнергии заведомо выходит за «соцнормы». Сохранение «льготного пайка» на чайник и утюг вряд ли устроит жителей Приангарья.
А больше всех пострадают обитатели пригородов. Например, население окружающего областной центр Иркутского района за последние 18 лет удвоилось, составив 136 тысяч. Свои коттеджные пригороды сформировались возле Ангарска, Братска, Усолья-Сибирского и даже вблизи малых городов.
Вопреки расхожему суждению, в таких поселках в большинстве живут вовсе не пресловутые «новые русские», а обычные граждане, ценящие близость города и загородную свободу. Коттедж с земельным участком стоит не выше, а зачастую ниже, чем квартира в иркутских новостройках. Поэтому призыв компании En + о необходимости отмены перекрестного субсидирования в июне 2018 года был воспринят здесь наиболее болезненно.
Особенно людей покоробила фраза пресс-службы холдинга: «В большинстве регионов перекрестное субсидирование сегодня распределяется на все население – в результате, наибольший объем приходится на обеспеченные домохозяйства. Такая тенденция уже привела к росту подпольного предпринимательства со стороны «майнеров» – особенно в Иркутской области, расточительству и росту электрического отопления».
Субурбанизация – явление мировое, но для Сибири переезд в пригороды означает альтернативу миграции за пределы региона. Например, многие северяне из того же Бодайбо или Киренска вместо того, чтобы покинуть область, просто перебрались в Иркутский район. Из-за упомянутого отсутствия газификации дома и в пригородах, и в обычных селах и поселках, чаще отапливаются с помощью электричества.
Возвращаться о отоплению дровами – всё равно что возвращаться в каменный век.
Виктор Михайлов