Главная: Шутки, извинения и длинные сосульки: комики из «ТОМЕДИИ» о стендапе

Стендап-комедия давно перешла из статуса андерграундных вечеринок в глобальное медийное поле России. Stand Up на ТНТ, «Прожарка» на ТНТ4, Stand-Up Club #1, всероссийские туры Поперечного и Соболева, Долгополов и Щербаков у Дудя. Перечислять можно бесконечно долго, важно только одно, стендап в России — это комедийный жанр, который больше нельзя игнорировать.

Как нельзя игнорировать и городское объединение «ТОМЕДИЯ». Команда молодых комиков уже давно пишет шутки, выступает и даже собирает полные залы, как это было на недавнем концерте в МКЦ ТПУ. Толя Николаенков, Антон Сухарев, Тлек Адибалай, Екатерина Рабенко — герои сегодняшнего материала. Нам удалось узнать у ребят о самоцензуре, почему комики благодарны Маслякову и как психические заболевания влияют на качество юмора. Но обо всем по порядку.

ЧТО ТАКОЕ ТОМСКИЙ СТЕНДАП?

Толя: «ТОМЕДИЯ» — это объединение молодых, амбициозных (смеется). Это наша тусовка, нас там человек двадцать, мы проводим открытые микрофоны, веселимся, шутим, иногда собираемся пописать, иногда выступить. В Томске такие вечеринки начались еще в 2012 году. А при Старовойтове [Стас Старовойтов — популярный стендап-комик из Томска, — прим. ред.] чуть ли не с 2009 года, но за стендап это сложно было принять. Это был КВН.

Антон: Но КВН вообще очень много дал российскому юмору. Если бы не было Клуба, то не было бы и Comedy Club, не было бы Stand Up на ТНТ, не было бы такой популяризации. А в Томске КВН абсолютно параллелен стендапу, мы пересекаемся лишь в каких-то импровизационных шоу.

Толя: По сути, тусовка стендап-комиков у нас одна — это мы. При этом мы не закрытые, я об этом всем и везде декларирую.

Антон: Ой, когда Толя говорит, что мы не закрыты, и, пожалуйста, приходите, выступайте, то нужно надвое делить эти слова. Надо быть готовым к тому, что если ты в эту тусовку попадаешь, то через некоторое время, когда наши участники тебя узнают, с тобой начинают вести себя как со всеми остальными. Если человек не готов, что он придет, поделится какой-то болью, а с него начнут откусывать эмоционально, то лучше не надо.

Толя: У нас очень токсичная тусовка, если ты стоишь в «блоке» и чуть-чуть открылся, то тебе тут же прилетает.

Для вас стендап-комедия — это серьезное дело, которым вы занимаетесь 24/7. Насколько это можно назвать полноценным заработком для вас сейчас?

Все: (смеются)

Толя: У нас у всех кроме Тлека есть работа. Он уволился. Я дизайнер.

Антон: Я предприниматель, работаю в строительной компании.

Катя: Я веду английский язык.

В таком случае, когда получается работать над материалом?

Толя: Иногда, собираемся на неделе. Но вообще работа над материалом происходит только на сцене, на открытом микрофоне. Что бы ты там ни написал, что бы ты ни придумал. Ты можешь выйти на сцену с мыслью о том, что сейчас все умрут со смеху. А на самом деле — в зале сверчки свистят.

Антон: Еще вот очень сильно раздражает, когда приходишь на открытый микрофон и просто вставляешь какой-то комментарий, и зал идет вразнос. А там ну вот ничего смешного не было.

Как вы вообще пришли к комедии?

Антон: А можно теорию? Мне кажется, что если у тебя есть какие-то психологические проблемы, дефективное восприятие окружающего мира, то ты по определению можешь быть комиком.

Толя: У меня детские травмы, они мне очень сильно помогают в творчестве.

Так в какой момент прошла грань между «я могу над этим шутить» и «я могу с этим выступать»?

Толя: Я просто собирал лайки в Твиттере, писал шутки, их начали воровать во всякие «Борщ», «МДК» или «че». Шутки вроде «джакузи — это надувательство чистой воды» или «купил куртку фисташкового цвета и не смог расстегнуть». Твиттер такое любит. Это самая легкая форма комедии, которую лучше в стендапе не использовать.

ТЕМЫ, ТАБУ И РЕГИОНАЛЬНЫЙ ЮМОР

Есть ли у вас вообще стоп-темы? О чем шутить нельзя?

Толя: Вообще нет. Нет никаких табу. Только самоцензура. К сожалению, страшновато становится. Был у меня как-то свой проект, который назывался «Персональный стендап», я просто докапывался до людей. Подходил на улице, в кафе и просто рассказывал свою шутку.

Антон: Это был испанский стендап. Мне нравилось, я наблюдал не за ним, а за людьми.

Толя: Как-то мы снимали, гуляли с другом по Ново-Соборной, а там есть эстрада. С нее я рассказывал шутку про педофилию. Мы это сняли, и мне было страшно это выкладывать. В такие моменты становится неприятно, потому что есть люди, которые не понимают, что есть граница, которая называется «Юмор», и все, что ты там внутри говоришь — не должно распространяться на жизнь.

Антон: У меня своя стоп-тема. Есть близкие люди, для которых такая шутка была бы вообще не очень. Я не шучу про детей, потому что они не могут их завести, нет возможности. Есть ли они в зале или нет — стоп-тема.

Томские комики шутят про локальные инфоповоды? Часто получается?

Толя: Ну а какие в Томске инфоповоды? Сосулька чуть больше? «Праздник топора»? Просто сам по себе контекстуальный юмор плох тем, что через один месяц эти инфоповоды пропадут. А у тебя материала на 10 минут, и о чем разговаривать?

А региональный юмор? Как его интерпретировать? Недавно у вас была шутка про «Черный список Томска», это же регионально?

Тлек: Ну в таком случае шутка про «Черный список Москвы» тоже будет работать.

Антон: Тут просто осмеивается подача тех, кто пишет туда посты, а не какие-то точные детали. Я как-то пытался пошутить по поводу тополей на Кирова, когда власти сначала спросили мнение людей, потом на него забили и спросили экспертов. Все просто согласились, что они нехорошие люди, но смешно не было.

КАК СТАТЬ КОМИКОМ

Антон: Я думаю, что нужно прийти, выступить и максимально облажаться.

Толя: Ну я бы так не рекомендовал. Лучше просто прийти и посмотреть, как это вообще выглядит. Но я бы вообще почитал какие-нибудь материалы о том, как строятся шутки. Есть кучи приемов. Есть специальная литература для комиков: Джулия Картер, Грег Дин, Дин Льюис. Еще есть «Комедийный ящик с инструментами», серия видео «Мастер-класс» от американских звезд, которые дают рекомендации о том, как чем-то заниматься.

Антон: Даже у Павла Воли очень хороший курс. Там очень много приемов, для начала вообще будет нормально. Но что бы ты ни читал, ни писал, если ты не ходишь и не работаешь каждый день на открытых микрофонах, то ничего ты не добьешься.

Есть ли у вас какой-то топ среди комиков?

Толя: Дэйв Шапелл, Луи Си Кей, Билл Берр.

Это как-то помогает? Смотреть других комиков.

Тлек: Ты просто смотришь, видишь как человек строит структуру шутки. Надо всегда какие-то фишки брать, цеплять то, что ты можешь использовать. Как в любой деятельности.

Кто нравится из русских комиков?

Антон: Как бы ни относились в какое время к Щербакову — он мне всегда нравился. Потому что сначала все считали, что он придурковатый, потом стал хорошим, затем из-за истории с Долгополовым его начали ненавидеть [речь про интервью Юрия Дудя со стендап-комиком Александром Долгополовым, в котором он назвал Алексея Щербакова «просто плохим человеком, — прим. ред]. Просто Долгополов на интервью у Дудя вел себя как жертва, такой у него посыл был. Я к нему хорошо отношусь, но в этой ситуации получилось так себе. В плане юмора он неплох. Шутка про «Богдана» [именно из-за этой шутки Долгополов покинул страну, — прим. ред.] очень смешная.

Толя: У меня другое отношение к этому. Я писал, что русский стендап невозможно смотреть вообще, ему можно только жизнь посвятить. Причем заниматься им, не получая никакой адекватной самореализации и дохода. Особенно если это региональный русский стендап.

Насколько важен в стендапе аспект самообразования? Можно ли вылезти на сцену, не зная никакой матчасти?

Антон: Один раз. Может быть будет смешно.

Толя: Ну есть же какие-то границы и рамки жанра. Нельзя выйти на сцену Театро с балетом.

Антон: Надо сказать, что если у нас тусовка жесткая, то и зритель у нас довольно грубый. Если кто-то на открытом микрофоне пытается стихи рассказывать, то отнесутся к этому лояльно, но всего лишь на один раз.

Если вернуться к Щербакову и Долгополову, то очевидно, что комедия делится на какую-то более элитарную и массовую. Это нормально для жанра?

Толя: Да ну это круто же. У нас проблема в том, что люди на телевидении считают, что материал нужно как-то ограничивать, фильтровать его, делать его максимально универсальным, чтобы он заходил максимально массовой аудитории.

Телевизионщики вынуждены это делать, иначе они не заработают. А у нас какая-то часть населения более образованная, чем другие. И это факт. Кто-то более эрудированный, и им нужен несколько иной уровень юмора. Я, например, могу шутить на более узкие темы, чем на те, на которые я шучу. Но я не могу рассказать о чем-то своем, потому что не зайдет.

ОБИДЫ ЗРИТЕЛЕЙ И ЖЕНСКИЙ СТЕНДАП

Толя: Обижаются постоянно, просто встают и выходят из зала. Но я принципиально никогда не извиняюсь.

Тлек: Я тоже.

Антон: Я считаю, если человек пришел на совершенно конкретное мероприятие, он знает, что будет. А если не знает, то это проблема заведения или наша проблема, раз мы не дали понять, что говорить можно будет лишь тогда, когда мы сами обращаемся.

Толя: Но сидят какие-то три чувака, которые уже были в заведении до нас, обсуждают свои дела. Я начинаю шутить, что-то разгонять, чуваки продолжают друг с другом говорить, слышу от них имя Егор, цепляюсь и вплетаю в свой рассказ, громко произношу это имя. Они на меня начинают нехорошо смотреть и просят извиниться на полном серьезе. У нас возник небольшой конфликт, но извиняться я не стал.

Если можно — пару вопросов про женский стендап. У нас очень патриархальная страна, если в столицах как-то более или менее, то у нас мужики — это мужики. Как вообще получается делать комедию в Томске? Страшно бывает?

Катя: Нет, не страшно, ведь мужчины не только в стендапе есть. В автобусах там, на улице. Я научилась не бояться мужчин, все нормально с этим.

Просто даже на ребят, бывает, неадекватно реагируют. Могут ли у нас такие вещи должным образом слушать?

Катя: Да нет, все принимают все с уважением, смеются, не выгоняют. А публика у нас — это три зрителя и 15 комиков.

Толя: Женского стендапа не должно быть вообще. Не должно существовать такого разделения. Недавно ТНТ запустили «Женский стендап», еще женский Comedy Club есть. Сделайте тогда мужской стендап! У нас вечно какая-то односторонняя история в стране. Власти защищают чувства верующих. Хорошо, а у меня что, нет чувств? Сделайте мужской стендап, почему нет. Я не считаю, что девушки несмешные.

А кого из них смотрите?

Катя: Зою [Яровицыну] я смотрела, прикольно. Но каждый день я, конечно, их не пересматриваю. Девчонки в «Женском стендапе» классные, правда. А так, телевизоры эти не смотрю, поэтому у меня топ российских комиков не сложился. Я где-то на уровне Павла Воли закончила смотреть телевизор и все.

А как ты сама попала в стендап?

Катя: Ребята выступали на ТГУ летом. Несмотря на другие секции праздника, они привлекли мое внимание. Там еще мой знакомый был, который сказал, что шутить со сцены сложно, а я ему: «Да нет, несложно». Сложно, конечно.

Ты одна девушка среди комиков?

Катя: Нет, есть еще, но они, почему-то, все в сторону КВН. Команда «Вояж», например. В «Импровизации» они очень классно выступили. Они не идут в стендап, но у них происходит какая-то своя движуха. Это прикольно.

Толя: Потому что стендап — это сложно. Невозможно на кого-то перекинуть ответственность за свой косяк. Ни при каких условиях, ты всегда остаешься один на один с собой.

ЛЮБИМЫЕ ШУТКИ И СТЕРЕОТИПЫ В КОМЕДИИ

Антон: Есть шутка про наркотики, она не смешная, но я люблю ее, зал так приветствую. «Здорово, что здесь много людей, хочу сказать вам, что наркотики наносят вред вашему здоровью. Потому что я недавно накурился и простыл. Был бы трезвым — надел бы шапку».

Толя: Я вчера перед сном придумал шутку, которая мне очень нравится: «Да, курение убивает, но алкоголь может убить вас ножом». Такая социалочка.

Тлек: Про религию, наверное. Ко мне знакомая подошла и жалуется: «У меня соседка в ислам поверила, она молится три раза в день». Я думаю: «Действительно капец, надо же пять, почему она халтурит? Что за недомусульманство?» Про соседа еще шутка была. «Он турист, но не такой турист, который «хочу все города мира повидать», а который «хочу, чтобы от меня костром на всю улицу воняло».

Катя: «Вы замечали, что выбирать парня и выбирать елку — это примерно одно и то же. Приходишь, разглядываешь. Какую-то большую и красивую не возьмешь, не потянешь. Только если с мамой. Берешь какую-нибудь страшненькую, приносишь домой. Ворочаешь ее, вроде распушилась, ничего такая. Страшной стороной ее в угол поворачиваешь и все. Но некоторые люди любят искусственные елки, но это странно, ведь всегда приятно, когда дома елкой пахнет».

Толя: А я еще добивал эту шутку тем, что «некоторые женщины покупают елки, и они не входят по высоте в потолок, поэтому они всю жизнь их пилят».

Но это же все стереотипы, нет? Или вам важно их использовать?

Толя: Без стереотипов вообще нельзя.

Тлек: Есть максимально стереотипные шутки про казахов, что ты коней, например, ешь. Или можно пошутить про какую-то традицию казахскую, которую ты видишь и считаешь смешным. И это совершенно разные моменты, я считаю.

Толя: Вообще, суть не в том, чтобы использовать стереотипы, которые отталкиваются от твоих особенностей, внешности, пола, а в том, чтобы искать точки соприкосновения с публикой. И все. А это общие стереотипы. Все сталкиваются с одними и теми же бытовыми проблемами.

Антон: Просто это универсальные вещи, с которыми зритель может согласиться и слушать тебя дальше.

Без них можно обойтись? Комедия же разная.

Толя: Да, можно. Какое-нибудь наблюдение сделать. Но в любом случае, это тоже стереотип. Человек с этим сталкивался, это не разовая твоя придумка, ты просто проливаешь на это свет. Люди живут изо дня в день с этим, а ты замечаешь, и они удивляются и смеются.

Тлек: Как Толя один раз сказал, работа комика — это думать о том, о чем людям лень подумать.

А в чем вообще цель шутки?

Тлек: Да конечно. Кто бы что ни говорил про какую-то позицию. Это все не то, если люди не смеются. В чем прикол тогда? Тот же Поперечный, это человек, который просто выражает свои мысли, а не шутит в основном.

Толя: А мне, кстати, недавно начал нравится Поперечный. Но не как стендап-комик. Он мне нравится, как публичная личность: что он делает, что говорит.

Получается, что наклеивание на шутку скрытых позиций — это все, чтобы посмеяться в конечном счете?

Антон: Ну это будет лукавство. Ведь комики, вроде Щербакова и Долгополова — это люди с большой сформированной аудиторией, они все равно лидеры мнений во многих отношениях. Щербакова слушают люди молодые и динамичные, которые впитывают хорошо информацию. Чтобы его понимать, нужно обладать воображением и живым умом. Поэтому не нужно считать, что шутки — это просто шутки. Мы в любом случае формируем мнение. Это касается всех остальных.

Подпишитесь на нашу группу ВКонтакте и узнавайте самые актуальные новости Tomsk.ru в соцсетях.