Почему "мыш кродеться": главред Gramota.ru о мемах и новом "албанском"

Так называемый албанский язык – нарочитое искажение орфографии – вновь входит в моду; об этом свидетельствует популярность мема "мыш кродеться", который появился в 2018 году в российском сегменте интернета, считает главный редактор портала Gramota.ru Владимир Пахомов. О языковых играх он рассказал в интервью РИА Томск

ТОМСК, 17 дек – РИА Томск, Элеонора Черная. Так называемый албанский язык – нарочитое искажение орфографии – вновь входит в моду; об этом свидетельствует популярность мема "мыш кродеться", который появился в 2018 году в российском сегменте интернета, считает главный редактор портала Gramota.ru Владимир Пахомов. О языковых играх и лингвистической толерантности он рассказал в интервью РИА Томск.Владимир Пахомов – авторитетный ученый-филолог, исследователь особенностей русского языка, главный редактор портала Gramota.ru. Он курирует проект "Тотальный диктант", является одним из авторов словаря, посвященного трудным случаям русского языка, ведет образовательные рубрики на радио. В понедельник Пахомов посетил Томск по приглашению Информационного центра по атомной энергии (ИЦАЭ). Он выступил перед томичами с лекцией о грамотности в цифровую эпоху, а вечером поучаствует в ток-шоу. Превед, кросавчег! – Владимир, многие помнят популярный в свое время "албанский" язык – волну слов "превед", "кросавчег" и других. Что говорят современные лингвисты по поводу такого нарочитого искажения орфографии? – "Албанский" был в моде лет 10-15 назад. Кто-то включился в эту игру, кто-то плевался, но никого она не оставила равнодушным. А потом игра превратилась в штампы, затерлась, перестала всех веселить и забылась. В этом году появился мем из этой же области – знаменитый "мыш кродеться". Новое явление из этой сферы опять заиграло, стало веселить, потому что игра уже забылась. Пока "мыш кродеться" – единичный пример. Если таких примеров станет больше, мы опять в это сыграем, а когда надоест, все закончится. За этим очень интересно наблюдать. Всегда существовала речь устная и речь письменная, а язык, на котором мы общаемся в интернете, социальных сетях и мессенджерах, лингвисты называют письменной разговорной речью. Это нечто новое, хотя "албанский" и считается устаревшим явлением. Письменный разговорный язык не надо сравнивать с письменной речью. А многие именно это и делают: говорят, мол, какой кошмар, ужас нечеловеческий. Но это совсем другое, особая сфера функционирования языка. И здесь надо просто переключать регистры: объяснять детям, где можно написать "сорян", "прив" и поставить кучу смайликов, а где это недопустимо. Я очень хорошо помню время, когда у нас были кнопочные телефоны без кириллицы, лет 15 назад. Вместо буквы "ч" мы использовали цифру "4", вместо "ш" – цифру "6". Тогда многие задавались вопросом: "А не забудем ли мы русские буквы из-за этого?". Появились новые телефоны, мы перестали печатать латинскими буквами, русские по-прежнему хорошо знаем. Та игра закончилась. Вся наша бурная переписка и активное использование письменной разговорной речи не навсегда. Может, пройдет несколько лет, и все изменится. Например, мы станем активнее использовать голосовые сообщения. А там еще что-то новое появится. В сфере мобильных технологий так стремительно все меняется, что вряд ли какая-то новая мода или веяние смогут навредить литературному языку. "В Асино" или "в Асине" – О каких трендах развития языка можно вообще говорить сегодня? – Лингвисты отмечают тенденцию к тому, что в русском языке многое перестает склоняться. Журналистов обязывают соблюдать строгую норму – "в Иванове", "из Пулкова". А носители языка бесятся, потому что им это непривычно. Вспомните фильм "Дело было в Пенькове" – склонение принималось, считалось естественным, а потом в бытовой речи перестали склонять топонимы. Сейчас эта тенденция укрепляется в соцсетях, когда мы ставим статусы, например: "Федя путешествует с Маша из Москва". – Томские журналисты тоже часто сталкиваются с волной возмущения по поводу склонения топонимов. Например, после написания в тексте "в Асине" к нам в редакцию почти всегда приходят сообщения: "Ошибка, исправьте". На какое решение можно рассчитывать в будущем – перестанем склонять или носители языка повсеместно примут эту норму? – Направление движения – в сторону несклоняемости. На бытовом уровне она распространилась широко. Наверное, еще сколько-нибудь десятилетий – и топонимы окончательно закрепятся как несклоняемые. – Почему так происходит? В одном из интервью вы сказали, что "так сложилось в языке". Все ли можно объяснить этой фразой? – Многое, потому что язык живет и развивается. Журналисты любят употреблять слово "упрощение" по отношению к языку как синоним слова "катастрофа". Но в области грамматики язык действительно упрощается. Если сравнивать грамматику языка, на котором говорили наши предки много столетий назад, и современный русский, мы увидим, что многие падежи утратились, ушли грамматические формы. Но язык не перестал от этого отображать явления действительности, а наоборот – меньше форм, более высокий уровень абстракции, больше смысла. Получается, что, упрощаясь, язык усложняется. Это особенность его развития. Наверное, так будет продолжаться и дальше. ЗвОнит и ложит – Но при этом остается живее всех живых "группа невыносимо отвратительных слов", о которой часто упоминают исследователи языка. В нее входит, например, слово "звонит" с ударением на "о"... – Этот список отвратительных слов у каждого свой. И, к сожалению, эта группа очень живучая. "К сожалению" – потому что, если перестать употреблять абсолютно все слова из списка, то коммуникация прекратится, мы почти не сможем общаться. – У вас есть такие слова? – Нет, потому что я как раз против того, чтобы выделять такие слова, чтобы называть слово "паразитом". Убежден, что не бывает слов-паразитов, каждое слово для чего-то нужно. Выделение слов, которые раздражают, – мне это не нравится. За годы работы на Gramota.ru я убедился, что почти любое слово кого-то бесит. Кого-то злит слово "любовь", кого-то – "жизнь", кого-то – "россиянин". Вы помните, как у Пастернака: "Пошло слово "любовь", ты права. Я придумаю кличку иную". Здесь надо признать право другого носителя языка выбирать то слово, которое тебя, может, бесит, а его не бесит. Мы все разные. И чтобы мы могли сосуществовать и общаться, надо быть терпимее. – Вы говорите о языковой толерантности? – Конечно. Пока мы очень не любим, когда в речи окружающих есть варианты, которые нам кажутся неверными. У нас какая-то презумпция неграмотности, то есть я услышал другой вариант и первая моя мысль: "Ты неграмотный". Хочется, чтобы презумпция неграмотности сменилась презумпцией грамотности. "Я слышу в твоей речи вариант, который меня удивляет, который мне кажется странным. Наверное, я чего-то не знаю. Наверное, так тоже можно. Дай-ка пойду в словарик посмотрю, прежде чем говорить, что ты неграмотный". Ищите словари с конкретным грифом – А какие офлайн-словари вы можете порекомендовать? – На обложке словаря должен быть гриф Института русского языка РАН или Института лингвистических исследований РАН. Таким словарям можно верить. Также есть книжная серия "Словари XXI века". Это крупный проект, который реализуется РАН совместно с Институтом русского языка. Эти издания дают современные актуальные рекомендации. – Что должно произойти с новым словом, чтобы он попал в словарь? – Слово должно пожить в языке некоторое время. Словари всегда не торопятся фиксировать новое слово, потому что не очень понятно, останется оно в речи или нет. Должны закрепиться его произношение и написание. Слово попадает в словари, если лингвисты видят, что оно не однодневка, а всерьез и надолго. Впрочем, лингвисты тоже люди, и они могут по каким-то причинам не увидеть и не услышать конкретного слова. Например, те, кто часто ходит по ресторанам, удивляются, почему слова "фокачча" (итальянская пшеничная лепешка) до сих пор нет в словаре русского языка. А для лингвистов оно может быть неактуальным, не из их речевой практики. – Группа лингвистов, которые принимают решения, – это большой коллектив или ограниченная группа при РАН? – Если мы говорим об орфографических словарях, то это сотрудники сектора орфографии Института русского языка РАН. Если говорим о словарях ударений, то это фонетисты – опять же сотрудники академических институтов. Главное учреждение, которое в этом смысле отвечает за словари и справочники, – Институт русского языка РАН. Да, это достаточно замкнутый круг людей. Как говорил когда-то Дмитрий Ушаков, "есть специально обученные люди – лингвисты". – Языковая элита? – Да. Это их задача – следить за языком и фиксировать нормы в словарях-справочниках. Региональные отличники – Можно ли сравнивать регионы и говорить, где именно население более грамотное? – В прекрасном проекте "Тотальный диктант", к которому я тоже имею отношение, очень часто спрашивают, где грамотность выше. Но результат диктанта показывает, что процент отличников везде примерно одинаковый – это 2-4%. На самом деле это большой показатель, потому что "Тотальный диктант" – очень сложный текст, написанный современным русским языком. Он ни в коем случае не равен школьному диктанту. У нас бывают случаи, когда люди приходят, пишут, получают двойку и чуть ли не со слезами говорят: "Как же так, у меня в школе была пятерка по русскому". "Тотальный диктант" – как раз разница между школьным уровнем русского языка и настоящим русским языком. Учитывая, что в диктанте сотни тысяч участников, вот эти 2-4% означают, что тысячи людей виртуозно владеют русским языком на уровне даже выше профессиональных редакторов и корректоров. И такие отличники есть в каждом регионе