Турдакун Усубалиев и его московская любовь: на ранних поездах
В долгой, почти вековой жизни Турдакуна Усубалиева были разные периоды - периоды взлетов, когда он был на самом верху властной пирамиды, уверенный в себе и почти всемогущий. Но были периоды и горестные, окутанные мраком безнадежности и забвения, когда осмеливались унижать даже те, кто совсем недавно мечтал с ним поздороваться, постоять рядышком, перекинуться хотя бы парой слов.
Были годы, когда им же выращенные кадры в упор не хотели видеть, всячески избегали, старались любыми способами предавать его забвению. И в этой череде воспоминаний особо выделялся и навсегда запечатлелся в памяти период, когда он, совсем молодой, полный сил и энергии, познал, что значит личное счастье, что значит любовь - любовь не платоническая, а настоящая, взаимная, смехом детей озаренная. Это было в Москве, в годы его учебы, которая фактически никогда не прекращалась, продолжалась и после ее окончания, все годы его десятилетней жизни в великом городе.
Все началось с того, что в 1945 году из числа слушателей партшколы, а их было около 700 человек разных национальностей из разных регионов Советского Союза, готовили политкомиссаров. После окончания учебы этих 700 политруков со всего Союза должны были отправить прямо на фронт. Но пока они учились, война почти закончилась, вспоминал позднее Усубалиев. Как известно, Сталин, советские военачальники придавали очень большое значение именно политрукам, которые отвечали за идеологический, моральный климат в военной среде. Кстати говоря, во время войны очень многие политруки показали себя истинными героями, они проводили среди солдат действительно очень большую и нужную работу.
В той большой группе, кроме Турдакуна, учились еще двое из Кыргызстана - это Кулуйпа Кондучалова, ставшая кыргызской а- ля Фурцевой, то есть многолетним и легендарным министром культуры, а также Асылбек Алтмышбаев, сделавший очень успешную научную карьеру, став академиком и вице-президентом Академии наук КР ССР. Но среди всех только Турдакуна оставили в Москве, в аппарате ЦК КПСС, где он проработал не менее 10 лет.
Попасть в Москву для учебы со всех точек зрений было огромным везением, хотя Турдакуну везло во всем: сразу после школы поступил в рабфак, потом в единственный тогда вуз - в Кыргызский учительский институт, который закончил как раз к началу войны, чудом не попав в репрессивные списки НКВД 1937-38 годов. Главным везением было то, что Усубалиев не был отправлен на фронт как, все его сверстники, хотя просился несколько раз, а стал кадровым партийным работником, работая на руководящих должностях в глубоком тылу, даже заработав медаль за доблестный труд во время Великой Отечественной войны.
Но учеба в Москве была настоящим везением, подарком судьбы, сном наяву. Если бы не Москва, он не стал бы тем, кем он стал. Если у Турдакуна Усубалиева был на свете самый любимый город, за исключением Фрунзе, переименованного потом в Бишкек, то им, вне всякого сомнения, была Москва. Ее широкие улицы, театры и музеи, величественный МГУ, Кремль с его курантами, рубиновыми звездами и часами, аэропорты и вокзалы, принимавшие его и провожавшие и в годы учебы, и в военное время, и в годы его карьерного взлета, становились для него почти родными.
Однако учеба в большой столице в те годы была сопряжена со многими, причем, чисто бытовыми проблемами. В 1943-1944 годах в Москве было холодно, не хватало топлива. Например, жители города сами заготавливали на зиму дрова. Этим занимались и слушатели высшей партшколы, готовящей руководящую элиту страны. Как вспоминает Усубалиев, однажды они поехали на лесозаготовку в Калининскую область, остановились в одном заброшенном русском селе. Тогда и он впервые увидел, как живут люди в российской глубинке. Он и его товарищи наблюдали как людям очень тяжело. Ведь основной их пищей была картошка, да еще похлебка. И редко был у них ржаной хлеб. Примерно такое же питание было и у слушателей партшколы. При этом ежедневно каждый из них обязан был заготовить шесть кубометров леса. Задание выполняли ежедневно.
Но тут я должен хотя бы в общих чертах описать то, почему Москва, в целом именно этот период жизни будущего Первого секретаря навсегда остались годами личного счастья и внутренней гармонии.
Дело было в том, что он был в этом великом городе не один, а со своей единственной и пожизненной любовью - с Гульджаке. Тут нужно почитать самого Усубалиева: «Мы, я и моя жена Гульджаке Ниязалиевна, прожили в Москве десять лет после учебы. А всего более 12 лет. Эти годы cохранились в нашей памяти, как незабываемый период, давший нам много человеческого счастья. Мы прожили столько лет в Москве - являющейся одним из главных центров мировой цивилизации. Не скажу, что у нас был полный материальный достаток, что мы ни в чем не нуждались. Но это на нашем настроении никак не сказывалось. Зарплата, которую я получал в ЦК, обеспечивала для моей семьи хоть скромные, но безбедные жизненные условия. Вначале нам дали одну комнату в общей квартире, затем, когда родились дети, предоставили двухкомнатное жилье, но все в той же «коммуналке». А в начале 50-х годов дали двухкомнатную отдельную квартиру со всеми удобствами, что, конечно, явилось признаком должной оценки моей добросовестной работы за истекшие годы в аппарате ЦК. Повторюсь, что для нас главным было не богатые бытовые условия - то, что мы имели, было достаточно для полного счастья» .
Москва дала чете Усубалиевых очень много. Прежде всего, знание. Опыт работы в центре, в самом пекле партийной работы, причем, в сталинское суровое время. Одним из главных духовных обретений была музыка. Классическая музыка. Он и до Москвы был большим поклонником музыки, особенно национальной кыргызской, но жизнь в столице ему помогла глубоко погрузиться в мир Моцарта и Бетховена, Верди и Чайковского.
Музоман Усубалиев до конца своей жизни обожал слушать любимых композиторов, углубляться в мир оперного искусства, инструментальной музыки. В 5-м томе его собрания сочинений на тему музыки написано десятки страниц, причем, видно, что человек каждое музыкальное произведение знает не понаслышке, а глубоко, с большой душевной охотой и отдачей. Так же была преданна культуре и музыке, изящным искусствам и Гульджаке.
Гульджаке Ниязалиева – отдельная тема в биографии этого многолетнего руководителя Кыргызстана. Среди близких знакомых этой семьи существует твердое убеждение, что если бы не Гульджаке и не тот крепкий тыл, который обеспечивала эта незаурядная женщина для Первого секретаря, сложно было бы ему выдержать напряжение, во всем успевать, выглядеть таким уверенным и непоколебимым в глазах общества, партийной многоокой элиты.
Как вспоминает Турдакун Усубалиев, они с Гульджаке познакомились в Москве, когда учились в партийной школе. Благо, эта молодая, добрая, с открытым и обаятельным лицом красивая женщина была из среды партийных работников. Перед приездом в Москву на учебу, она уже успела поработать литературным сотрудником вновь созданного журнала «Кыргызстан аялдары» («Женщины Кыргызстана»), потом быть инструктором Токмакского райкома партии. Но приезд в Москву на полугодовую учебы стал поворотным пунктом в ее личной жизни.
Они познакомились на встрече кыргызского землячества в Москве и оба потом удивлялись, как легко они друг друга понимали, будто они давно знали друг друга. Сначала дружеские, совершенно товарищеские отношения быстро переросли в нечто такое, о чем они оба вынуждены были подумать и подумать всерьез. Позже стало ясно, что они друг без друга не могут и не должны расставаться больше. И тут нужно подчеркнуть, что к тому времени оба были в браке. Турдакун был женат, имел даже ребенка.
Можно только представить, каких переживаний и нервов стоило им в то жесткое, сталинское время пойти на расторжение брака и осмелиться соединить судьбы. Но они пошли. Гульджаке вернулась домой в Токмак и объявила о своем решении. Она была настолько тверда в своем решении, что никто не мог ее остановить. Что сделал и Турдакун Усубалиев. Оба прекрасно знали, что этот шаг им может обойтись слишком дорого и может сломать карьеру и судьбу. Это было действительно суровое время.
По сохранившейся единственной фотографии, которую, как рассказывают дети Усубалиева, Первый секретарь хранил особо и хранил как реликвию, как талисман, можно видеть двух оптимистично настроенных молодых людей.
Нужно отметить, что Гульджаке Ниязалиева была одна из восходящих звезд своего времени, если политработникам применимо такое сравнение. Во-первых, он была дочерью первого наркома юстиции тогда еще Кыргызской ССР. По сведениям, Ташы Кудайбергенов был, будучи очень грамотным и образованным человеком своего времени, с молодых лет связан с политикой, был даже эсером, делегатом десятого съезда РКП (б) в Москве, где выступил сам Ленин, выступали Каменев, Троцкий, Бухарин и где произошел знаменитый раскол между большевиками во главе с Лениным и эсерами. Кстати говоря, в итоговых документах этого съезда есть и цифры о национальном составе делегатов и там указано: «1.7 процентов киргизы». Надо думать, в этом проценте было участие и родного отца Гульджаке.
Ташы Кудайбергенов был посажен в тюрьму в 1938 году, потом освободился, но опять угодил туда же. Но второй раз ему не удалось обратно выйти из сибирских застенков, и долгие годы томился в ГУЛАГе. Чудом выжил. Отец Гульджаке был особожден ровно в год смерти Сталина, в 1953 году, но с сильно подорванным здоровьем. Ему пришлось остановиться в Москве для лечения и там же он скончался.
А свою фамилию Гульджаке взяла у Барбыкова Ниязалы, родственника ее отца, который ее воспитал, поставил на ноги.
Хорошо, что Турдакун и Гульджаке познакомились в Москве, там, где, повторяя слова классика, они были свободны от «всеуслышащих ушей и всевидящих глаз» местного сообщества. Во Фрунзе все обстояло бы гораздо сложнее. Москва все-таки была менее отягощенной всеми этими путами местных условностей и вериг, чем в Кыргызстане. Так они осмелились на смелый шаг, решили быть вместе.
Это была очень счастливая пара. Вместе с тем, очень крепкая семья. Гульджаке пришлось больше заниматься детьми, семьей, чем политикой. Но она верила Турдакуну. Она верила в его возможности, в его характер и настойчивость. Вместе с тем, у них не было никакой иллюзии, что все будет так гладко, без препятствий, «как по маслу». Так оно и получилось.
Но 12 лет за пределами республики – это был достаточно большой срок для семьи Усубалиевых. Державная Москва им не могла не нравиться, но Турдакуна все равно тянуло домой, в Кыргызстан. А там происходили очень интересные события. Республика послевоенная жила интересной жизнью, строилась, обновлялась, реализовались очень перспективные проекты. Все эти процессы Турдакун отслеживал внимательно, даже вдвойне внимательно и с большой личной заинтересованностью, сидя в Москве, совершенно обоснованно связывая свое будущее со своей республикой.
Ему домой хотелось. Там жили его родители, родственники, друзья. И когда Усубалиеву предложили вернуться, он сразу согласился.
Это было в 1955 году.