Листая старые страницы. Туркестанский дневник Веры Никитиной. 1914 год

В 1914 году ученый-почвовед, будущий основоположник научной школы почвоведения на Урале, а пока сотрудник Министерства земледелия России Василий Никитин отправился в свою очередную экспедицию в Туркестан, где занимался изучением возможности ведения там сельского хозяйства. Исследования Никитина проводились в рамках знаменитой Столыпинской аграрной реформы: крестьянам, уставшим от малоземелья в европейской части Российской империи, помогали переселиться в малонаселённые Сибирь и Туркестан. В этот раз ученого сопровождала его жена Вера. В пути она вела дневник, который являет собой уникальный исторический документ, отразивший дух времени и запечатлевший удивительный мир российского Востока начала XX века. Вместе с фотографиями Туркестана он сохранился в семье автора и был передан интернет-изданию «Пермская трибуна» Еленой Чирковой, внучкой Василия и Веры Никитиных. Издание опубликовало фрагменты Туркестанского дневника Веры Никитиной, снабдив тематическими заголовками - для удобства восприятия текста. «Фергана» с любезного разрешения «Пермской трибуны» предлагает выдержки из дневника Никитиной вниманию своих читателей.

В первой части публикуются фрагменты записей с 23 по 25 августа 1914 года, описывающие путь четы Никитиных из Центральной России в Ташкент.

Попутчики

С Сызрани до Самары еле сели в вагон. Хорошо, что езды всей часов шесть. Попали неудачно в какое-то кабаре. Ехали шансонетная певичка, богатый купчик и заграничный студент. Сразу появились карты, вольные разговоры, и было противно.

Недавно отъехали из Оренбурга. Едем уже больше двух суток. Настроение очень приподнятое, воодушевлённое, все понимают серьёзность переживаемого момента, у всех одно желание — разбить немцев. Постоянно раздаётся рёв сирен — это мчатся с вокзала автомобили с ранеными, их встречают массы народа.

Ехать пришлось с почтовым поездом и с пересадкой. Места сначала достали хорошие на верхних полках. Публика, как в Москве, живёт войной. С нами в купе села дама, у которой призвали на войну мужа и двух братьев. Она очень нервно настроена — только что провожала мужа до Вильны. Говорит, поехала бы и дальше, да муж не взял, а, быть может, потом будет вспоминать каждый час, проведённый вместе.

Романовская улица, Ташкент. Открытка начала XX века. Фото с сайта «Пермская трибуна»

Приключения русского француза в Австрии

Ехал также один француз, уже пожилой. Он ехал из Австрии, где его восемь дней продержали в плену. Вот натерпелся, бедняга! Без ужаса не может вспомнить своего пребывания там. Он офицер запаса. Объявление войны его застало во Франции, и он решил, что сможет проехать через Австрию в Россию. Но там его задержали, посадили в тюрьму — в какую-то каморку вместе с бродягами. Каждый день он давал 90 рублей, и за это ему еле удавалось ухватить стакан холодного кофе и кусок гнилого сыра. За надобностью не выпускали, и поэтому воздух в каморке был ужасный. Спать пришлось прямо на полу. С трудом его пропустили в Румынию, где к русским относятся хорошо. «Я даже заплакал, — говорил он, — когда очутился на русском пароходе, идущем в Россию».

Дворец великого князя Николая Константиновича, Ташкент. Фото с сайта «Пермская трибуна»

Немецкий мальчишка

С нами в вагоне, оказывается, едет семейство немцев — мать, двое детей и гувернантка. Они тщательно скрывают своё происхождение, но мальчишка, несмотря на строгие, очевидно сделанные ему внушения, всё-таки проговорился. Утром, проснувшись, говорит мне с верхней полки с хитрой миной: «А мы русские!». Этим он себя выдал. Потом ещё зашёл разговор, что русские солдаты будут стрелять в немцев. Он спрашивает:

— За что?

— За то, что они безобразничают.

— А моя мама разве тоже безобразничает?

— А ведь она русская.

— Нет, немка. А в неё будут стрелять?

— Нет, в женщин не стреляют.

— А в меня?

Боится, бедный немчура. Очевидно, наслушался всяких разговоров.

По Туркестану

Много жарче, душно. Далёкие горизонты, пески, покрываемые бедной растительностью, стада верблюдов, соляные озёра. Уныло, безлюдно, безжизненно, и всё-таки своеобразно красиво. Какая-то важность, сознание мощи разлито в пустыне этим видом важно выступающих верблюдов. Сила — мёртвая и страшная. Начинаем чувствовать, какое благо — вода. Страшно подумать обходиться без неё в этой пустыне.

Караван верблюдов близ Ташкента. Фото с сайта «Пермская трибуна»

На станциях встречаются сарты (Осёдлое население Средней Азии, вошедшее в состав узбекского народа. – Прим. «Пермской трибуны») и киргизы, но пока немного. Продают виноград и арбузы. Военные поезда встречаются и здесь, но уже настроение не то, что в Москве. Здесь война не господствует над всем. И сама невольно забываешь о ней и делаешься покойной. Настроение хорошее, чувствую себя бодро.

Здесь совсем туркестанская жара. Когда выходишь на платформу, впечатление, что стоишь перед горячей печью. Проезжали нынче заросли камышей и саксаула. Аральское море видала вчера вечером при луне, но здесь лишь его залив.

«Старый» Ташкент

Наконец, мы добрались до Ташкента. Поезд пришёл сюда в семь часов. Солнце ярко светит, но ещё прохладно. Напились кофе на вокзале и отправились смотреть город. В нашем распоряжении было пять часов. Сели на трамвай и отправились в «старый город», наиболее меня интересовавший.

Какое впечатление производит Ташкент? Нужно быть художником, чтоб передать это впечатление. Он сразу очаровывает, этот восточный город. Чем? Сразу не разберёшься. Поражает эта пышная листва, это богатство листвы, всюду аллеи громадных пирамидальных тополей, красиво свешиваются листья плакучей ивы. И всё это залито солнцем — ярким, палящим, ослепляющим глаза южным солнцем.

По улицам в ярких, красочных костюмах движутся сарты. Удивительно красивы при свете солнца их расписные яркие халаты, подпоясанные яркими платками, белые чалмы, накрученные на головах, бронзовые загорелые лица, чёрные бороды, глаза. У некоторых на головах «тебятейки» — маленькие шапочки, расшитые золотом, бархатом. Некоторые сарты во всём белом, и только выделяется смуглое лицо. Они все рослые, и много красивых лиц. Здесь же встречаются армяне и бухарские евреи с длинными бородами и библейскими лицами.

Туркестан. Местный житель. Рисунок Веры Никитиной. Фото с сайта «Пермская трибуна»

Большей частью сарты сидят у лавок на коврах, на корточках, ведут разговоры. Вот какой-то важный сарт развалился на ковре полулежа, курит «чилим» (большую трубку). Посредине улицы едут повозки, но чаще сарты на ослах и верхом на лошадях, часто по двое — причём один держится за спину другого. Важно колыхаясь на ходу, выступают караваны верблюдов, нагруженных тюками. Смотрю всё время в окно трамвая, и всё поражает и интересует.

Вот последняя остановка, дальше трамвай не идёт — начинается старый город. Мы слезли и направились на базар. Здесь русских уж почти не встречается, всё сарты. Грязь, пыль, какую трудно себе вообразить, рои мух. Но какая своеобразная красота! Вспоминаются сказки Шахерезады. Узкие улицы, если их можно так назвать, по которым чуть проезжает арба.

Дома — но что здесь, собственно, называется домами? Под этим именем подразумевают здесь нечто другое. Заборы, перегородки, террасы, коридоры, лабиринты закоулков — всё из глины, маленькие окошечки. Грязные канавки, из которых пьют воду. «Чайхана», где сарты сидят на корточках, пьют чай, курят чилим и ведут разговоры. Вот топится печь на улице, и оригинальный пекарь печёт лепешку — громадные поджаристые круги, которые выглядят довольно аппетитно.

Лавок здесь масса, торгуют всем — особенно много фруктов. Всюду глаз видит чудный наливной виноград, дыни, арбузы. Около лавок развешаны товары — яркие платки, ткани. Продают и сласти — местный сахар большими комками, какие-то конфекты громадных размеров и в ярких бумажках.

Всюду здесь снуёт «красота Ташкента» — маленькие сарты, какая прелесть! Что за очаровательные мордочки с чёрными бойкими живыми глазёнками в ярких «тебятейках», украшенных перьями, — они напоминают райских птичек. Насколько апатичны взрослые сарты, настолько живы и веселы их ребятишки. Нам встретилась группа школьников, они немного говорят по-русски. Рассказывали, что идут учиться в русскую школу. Проводили нас до самого трамвая, попрощались, и у меня надолго остались в памяти их весёлые, славные мордочки.

Какую-то таинственность, нечто мистическое вносят ещё движущиеся по улицам, как сфинксы, закутанные с ног до головы в какие-то странные одеяния женщины. На лица их опущено покрывало из чёрной марли. В этом сверкающем красками городе только эти мрачные однообразные фигуры вносят диссонанс. Многие несут за спиной ребятишек, которые руками держатся за шею матери.

Сартянки в гостях. Ташкент. Фото с сайта «Пермская трибуна»

«Новый» Ташкент

Русская часть города уже совсем иная. Здесь встречается мало сартовских построек. Улицы мощёные, широкие, усаженные пирамидальными тополями, ходит трамвай, есть довольно приличные магазины. Хорошее здание женской гимназии, театр, выстроенный великим князем (имеется в виду Николай Константинович (1850–1918), двоюродный дядя императора Николая II. Проживал в Ташкенте. Крупный предприниматель и благотворитель. – Прим. «Пермской трибуны») в сартовском стиле. Среди парка памятник Кауфману (Константин Петрович фон Кауфман (1818–1882), выдающийся русский военный и государственный деятель, туркестанский генерал-губернатор, руководил завоеванием и преобразованием Средней Азии. – Прим. «Пермской трибуны»).

По тротуарам проходят русские иногда, но больше сарты. Наряду с экипажами встречаются арбы и верблюды. Пыли здесь тоже много, но всё-таки сравнительно чисто. Вообще русский город выглядит лучше многих наших уездных городов, не говоря уж о красоте, которую ему даёт восточный отпечаток. Жаль, что в нашем распоряжении было мало времени, а то я с удовольствием пробыла бы ещё несколько дней в этом сверкающем красками восточном городе...

Женская гимназия в Ташкенте. Фото с сайта «Пермская трибуна»

Продолжение следует