Самоцветы для Парижа. 32
(Продолжение)
(2) Камнегорск. Июль 1988 года
Простую вроде бы, но очень разумную вещь предложил Димыч. Соловьев — это фигура, известный краевед, все на свете знает. Он и книгу о Камнегорске написал, и в школах — нарасхват. И как это сразу не догадались к нему обратиться!
Молодец Димыч! Вот что значит получить сотрясение мозга.
Но где искать Соловьева? Через «Горсправку»?
Даша нашлась быстро: в историческом музее должны знать адрес краеведа, и оказалась права.
Дверь открыл седоголовый старик, это и был Павел Васильевич Соловьев. Он пригласил в комнату, забитую книгами. Книги были повсюду, им не хватало стен, они заняли стол, подоконники, стопками лежали на полу, забрались на кресла старинной работы.
— Ясно, что вас привело ко мне, — не спешил с ответом краевед. — Изумруды — тема благодатная, интересная. А сколько с ними тайн связано — не перечесть!
Павел Васильевич не выпускал из рук толстенную лупу.
— Не одну ночку мы с Ферсманом об изумрудах беседовали, когда он в Камнегорск приезжал. Знаете Ферсмана? Знаменитый был минералог Александр Евгеньевич, рассказывал он, как самоцветы у нас на Урале нашли.
...Крестьянин Максим Кожевников занимался смолокурением. Работа не для слабых, выкорчевать пень-чудовище, привязанное к земле десятками узловатых жил, — здоровья стоит. Но Максим силушкой не обижен, играючи управляется с многопудовыми комлями.
Не один он, многие артельщики гнали смолу для нужд казенных железоделательных заводов, да фарт подвалил одному Кожевникову. Вышел он однажды на правый берег Токовушки и ахнул: такая богатая сушина бурей повалена! Стал над ней хлопотать и наткнулся в корневище на диковинные камушки зеленого сияния.
Положил Макся камушки на ладонь — вспыхнули они на слабом солнышке, глазам невыносимо от яркого света.
Смекнул мужик: непростые камни, ох непростые!
Попала находка смолокура в кабинет командира Екатеринбургской гранильной фабрики Якова Коковина. Секундное дело опытному горщику самоцвет определить. Не сразу поверил себе Коковин — первый российский изумруд! И где? Под боком, в Монетной даче!
Получил удачливый крестьянин в награду денежную премию, а командир Коковин повел разведку в тех местах, где Максим промышлял смолокурением.
Первые же поиски увенчались успехом. В шурфах между речками Старицей и Полуденной разведчики обнаружили александрит и зеленый турмалин — верные спутники «камня радости».
Минуло еще несколько недель, и погнал Коковин в Санкт-Петербург специального курьера с донесением: на Урале найдено месторождение изумрудов! Было это в 1831-м.
Здорово, что они заглянули к Соловьеву!
Но что же все-таки с саквояжем ротмистра Вологжанина? Где искать концы?
Заметив, как переглядываются его гости, старик недоуменно развел руками.
— Вы полагаете, что должен быть непременно положительный ответ? Не уверен. Это легенда, красивая легенда. Я слышал ее не только от Макара Андреевича, сам в ней пытался разобраться, но увы... Никаких серьезных доказательств. Понимаете, ни-ка-ких!
— Но ведь дед Макар своими глазами видел Вологжанина, увозившего саквояж с изумрудами. И потом, была же записка, была!
— Допустим. Это вполне правдоподобно, и не такое случалось. Но где, скажите, зацепка? Макар Андреевич в свое время все Рассохи облазил, пока их не затопили. А сейчас что?
— Так не всё же под водой. Может, он их с краю припрятал, Вологжанин-то? — попытался возразить Саня.
— Нет, ребята, сейчас эти изумруды и старатели не отыщут, — развел руками Соловьев. — Да никого из них и в живых нет, — вздохнул он. — А ведь я многих профессионалов фарта знал... Некоторые еще англичан застали...
— Каких англичан? — вскинулась Даша. — Ведь приисками заправляли французы, вот и Ферсман об этом пишет.
Соловьев удовлетворенно покряхтел, ему нравился разговор.
— Задело? Ну и хорошо. Что же касается книги, в которую Кузнецов записку прятал... Мы даже названия не знаем.
— Переберем все названия, где слово «Русь» есть, — решительно сказал Саня.
— Перебрали. Дальше?
Повисла тишина.
Старик привел свои доказательства.
— Прикиньте, сколько времени прошло. Две больших войны, не одно поколение людей сменилось, а книга должна уцелеть? Маловероятно. Ладно еще, полезная, редкая, а ну как грандиозный пустяк — кто за него держаться будет? Доведись до меня... Не знаю.
— Значит, не стоит заниматься этим запутанным делом?
— Почему же не стоит, очень даже стоит. Я просто вслух размышляю, привычка такая. В нашем деле главное — вера и надежда. Вот так-то, молодые люди!
( Продолжение следует)
А.Чечулин . Самоцветы для Парижа. 1989г.
