Это всё происходит не с нами
Мадина Светлова рассказывает, что эти чувства нельзя описать. Чувства, которые обуревали ее после того, как врачи поставили диагноз острый лимфобластный лейкоз, рак крови. Чувства нельзя описать, потому что их как будто не было. Мадине казалось, что все происходящее происходит не с нею, а с каким-то другим человеком. Казалось что вот-вот сейчас все выяснится, какая-то незнакомая женщина поедет в Москву лечиться от рака крови, а Мадина что ж – вернется в свою Старую Купавну в детский садик возиться с малышами, потому что она работает в детском садике и, собственно, про рак крови узнала случайно, проходя ежегодный медицинский осмотр.
Взрослым дочерям Мадины тоже казалось, что все происходящее – не с ними. Старшая дочь приезжала от мужа навестить маму и в глубине души надеялась, что вот сейчас откроется дверь, встретит мама и с мамой все в порядке, мама есть, а рака у мамы нет. Младшая дочь, шестнадцатилетняя, уходила встречаться с друзьями и тоже надеялась на что-то подобное: вернется, а мамин рак – это, оказывается, сон или недоразумение, что-то не так поняла, не расслышала.
Бог знает, как происходит принятие. Мадина не может вспомнить, когда именно поверила, что действительно больна раком крови. Во время ли тяжелых курсов химиотерапии? Или когда уже вышла в первую ремиссию? Или когда лейкоз вернулся?
Когда лейкоз возвращается, единственным действенным методом его излечения остается только трансплантация костного мозга. Нужно было найти донора, чья ДНК совпадала бы с ДНК Мадины, но в России такого донора найти не удалось.
Есть еще возможность сделать гаплоидентичную трансплантацию, то есть от родителей детям или от детей родителям – ДНК в этом случае совпадает всего на 50%, но врачи научились справляться с неполным совпадением, удалять из костного мозга лишние клетки. К тому времени, как было принято решение о гаплоидентичной трансплантации, и сама Мадина, и обе ее дочери этап отрицания диагноза уже прошли. Обе дочери выразили безусловную готовность стать для матери донорами. Но в отношении младшей врачи такую возможность сразу отвергли – маленькая. По правилам донором костного мозга может стать только совершеннолетний человек. Оставалась старшая дочь. Чтобы стать донором для мамы, она поехала обследоваться и… нет-нет никаких проблем со здоровьем – просто обследование показало, что старшая дочь Мадины на третьей неделе беременности. Беременным женщинам донорами костного мозга становиться нельзя. Она должна родить в декабре. Но даже после родов нельзя будет становиться донором еще год. Так долго Мадина без трансплантации не проживет.
Никаких возможностей, кроме поиска донора для Мадины в международном регистре не остается. Но в международном регистре поиск донора обходится в полтора миллиона рублей. Откуда такие деньги могут быть у детсадовской воспитательницы из подмосковной Купавны?
Помогите Мадине здесь