«Они копались прямо в центре города». Бывший глава Балейского района о борьбе с нелегальными старателями

Как Сергей Гальченко смог

Сергей Гальченко возглавлял Балейский район в Забайкалье с 2016 года и ушел в отставку в 2023 году. Практически сразу он стал поднимать вопрос о нелегальной добыче золота — в Балее старатели работали прямо в центре города на затопленных карьерах. За годы после развала СССР горно-обогатительный комбинат растащили на металл и кирпичи — сейчас почти вся инфраструктура золотодобывающего комплекса, созданного в советское время, разрушена и восстановлению не принадлежит. Но теневая сфера всё это время развивалась — район является хабом, в который стекается нелегально добытое золото со всего края и других регионов России и затем отправляется в Китай.

По мнению Сергея Гальченко, незаконный промысел в промышленных масштабах, как в Забайкальском крае, невозможен без курирования со стороны силовиков и людей при чинах на федеральном уровне. Бывший чиновник давал интервью в рамках серии про поселок Вершино-Дарасунский, где разворачивается конфликт из-за затопления золотоносных шахт, в которых годами нелегально добывали металл копатели.

— Я бы сравнил черных копателей с феодалами. Только они при этом еще грабят государство. Если говорить об обороте незаконного драгметалла, по моим данным, он составляет больше миллиарда рублей в одном только Балейском районе. Здесь ежегодно порядка 130 килограммов золота добывается нелегально. Это только один район. А мы знаем, что в остальных тоже добывается. Это Могочинский — там промысел организован в гораздо более промышленных масштабах, Газимуро-Заводский район, Шелопугинский (так же золото добывают нелегально в Тунгокоченском, Нерчинском, Сретенском, Кыринском, Шилкинском и Красночикойском районах края).

За два года до выборов я приезжал в гости к родителям. Отец говорит: «Поехали, посмотришь, что на карьере». Приезжаем — там 70 человек висит на бортах с помпами, нарушения всей техники безопасности — тогда карьер еще не был затоплен. Содержание золота там доходило от 20 до 70 граммов на тонну.

— Ничего себе (по информации в открытых источниках, среднее содержание золота в руде составляет 3,39 грамма на тонну).

— Да, там всё феноменально.

В советские годы в Балее жили около 30 тысяч человек. Золотом, добытым в городе, после Великой Отечественной войны расплачивались за ленд-лиз. Балейское месторождение почти полностью отработали к концу Великой Отечественной войны, но в 1947 году там было открыто Тасеевское золоторудное месторождение, которое разрабатывали до 1997 года. Сейчас работа — и легальная, и нелегальная — идет на вторяках и хвостохранилищах золотоизвлекательной фабрики.

— Вы сразу начали бороться с ними. Какая была ваша конечная цель: просто их убрать или освободить место для потенциальных инвесторов?

— Я всё-таки за легальное производство, за открытие рабочих мест — с учетом перспективы всего нашего Балейского района. Когда шла промышленная добыча, город давал от 7 до 11 тонн золота в год. А когда я пришел, она была на уровне 700 килограммов. Сейчас уже добывается 1,5 тонны — она выросла в 2 раза. В Балее построили уже две фабрики. Да, прежде чем к этому прийти, вопрос стоял как раз в нелегальных копателях. Они копались прямо в центре города на нашем карьере. И затоплению карьера в том числе способствовали нелегальные копатели: они размывали его борты, качали воду помпами. В Балее, кстати, добывать золото гораздо проще.

— Почему?

— Местами здесь феноменальная руда, которая, попадая на свежий воздух, начинает разрушаться. Грубо говоря, ее не нужно долбить, как в Вершино-Дарасунском. Копатели вскрывали как раз те целики (нетронутую породу), которые непосредственно в советское время ставились в резерв как стратегический запас. Там вскрыша небольшая, но они шли по жилам, пользуясь информацией от старых маркшейдеров и инженеров. Балей всегда был «везучий» в этом плане — здесь и логистика удобнее.

— Мне рассказывали, что в городе работают скупки и есть даже «подрядные» организации, которые обеспечивают нелегальных копателей всем вплоть до самосвалов. Расскажите, как устроен этот внутренний рынок.

— Нелегальная добыча довольно долго развивалась, многие из копателей уже легализовались. Здесь зарабатываются сотни миллионов: для старателей действительно открываются даже магазины. Китайки (рынки) уже переориентировались непосредственно на потребителя. Ну и в целом скрытый ВВП, он есть. Люди некоторые стали жить лучше, кто-то стал коммерсантом. У людей есть деньги, и они идут и тратят их в магазинах. И некоторые даже платят налоги. Это отчасти положительный фактор. Но эти люди — преступники. Они зарабатывают много денег, у них появляется нелегальное оружие, на которое они официально не получают или не могут получить разрешение, появляются автомобили с перебитыми номерами. Мы с вами наблюдали летом за работой полицейских при изъятии техники черной артели: на половину этой техники нет документов.

Вообще, в Балее играют на большие деньги. Сюда приезжают не только из Забайкальского края, но и из других регионов России. Балей — такой хаб, куда стекается золото из Магадана, Амурской области, Якутии. Оно аккумулируется тут, а потом отправляется в Китай через Забайкальск.

— Говорят, что иногда его везут в Индию.

— Я слышал про Индию, но основной поток по-прежнему идет в Китай. Это прямая связь с Забайкальском, с границей. Весь металл уходит за границу. И здесь, конечно, без крыши силовых структур никак невозможно [работать], потому что обороты там колоссальные, сотни людей работают, кто-то должен это крышевать.

— На каком уровне должна быть эта крыша? С оглядкой на то, что законодательство в сфере золотодобычи так и не менялось в сторону ужесточения наказания за нелегальную добычу и оборот драгметаллов?

— Я скажу, что это настоящая мафия. Это они настоящие хозяева нашего Забайкальского края. И связаны с ней могут быть силовики — возможно, это подполковники, майоры.

— Не генералы?

— Нет, это люди, которые никогда не будут генералами. Генералы не при чём: они приезжают в регионы и уезжают. У нас ведь нет такого, чтобы они задерживались по 20 лет, это короткий путь. Это могут быть разные сотрудники силовых структур и с ними — федеральные бывшие и нынешние чиновники. Они завязаны на сером бизнесе: нелегальный оборот алкоголя, черное копательство, граница и все незаконные перевозки.

— То есть в Забайкалье на того же Василия Кондратенко (главу управления ФСБ, прибывшего в Забайкалье в 2019 году) можно положиться в плане борьбы с незаконной добычей?

— Он нормальный человек и начал наводить порядок. Та операция, которая была у нас летом — это ребята как раз из его команды.

Сотрудники краевого управления ФСБ в 2023 году отчитались, что задержали жителя поселка Вершино-Дарасунского, причастного к незаконной добыче и сбыту золота из местных рудников. Летом 2022 года в Балейском районе обнаружили нелегальную артель, у которой изъяли большое количество техники, включая КАМАЗ не на ходу, три экскаватора и 10 погрузчиков.

— А что может сделать глава района для этой борьбы?

— Инструментов у главы практически нет. Если я пишу жалобу, на жалобу никак не реагируют. В Роснедрах прошлый руководитель мне говорил, что главы районов ничем не занимаются, ничего не пишут. Это не так. Я не единственный глава, занимающийся этой темой: Алексей Закурдаев в Сретенском районе тоже борется. Но я один из первых и скажу вам, что лично столкнулся именно с мафией. Но я думаю, рано или поздно конец будет, кончится бандитизм — это однозначно.

— Что тогда вам удалось сделать, если инструментов нет?

— Мы убрали добычу золота с центрального карьера, там ведь работала техника тяжелая. Я пришел и сказал им, что всё — такого не будет. Пытался привлечь силовиков — они говорили, что ничего не могут сделать. Это был 2016 год как раз, и руководителем администрации губернатора был Дмитрий Кочергин. Он, выслушав мою историю, написал в прокуратуру, руководителям в ФСБ, МВД, и тогда мы смогли убрать нелегалов с центральной части города. Вообще, в 2018–2019 годах нелегальная добыча золота везде выросла. Часто незаконная добыча ведется в местах легальной, мешает собственникам предприятий.

— В Вершино-Дарасунском Highland Gold вроде бы борется довольно неплохо. Есть ли подобные примеры еще в крае или стране?

— Мне рассказывали, что подобное удалось в Красноярском крае. Там в одном районе была нелегальная добыча золота, которую контролировала диаспора, а параллельно работало производство. И когда это производство наладил собственник, с фабрики стало пропадать золото. На предприятии всё проверили, посмотрели всю технологию, оценили безопасность и через полгода доказали, что воруют нелегалы. И силовики помогли — применили довольно серьезные меры. Производство сразу восстановилось — запланированные объемы были достигнуты. Я уверен, что и в Забайкальском крае можно показать хороший результат за короткий срок.

— В Вершино-Дарасунском, по словам собственника рудника, они провоцируют обвалы, разрушая охранные целики в шахтах. Есть ли какой-то побочный вред в Балейском районе?

— Те наводнения, с которыми мы столкнулись (в 2021 году в регионе были сильные наводнения, за лето прошли три волны паводков, из-за которых пострадали почти 14 тысяч человек, 3360 домохозяйств лишились урожая и поголовья скота), показали, что да — этот фактор усугубили и черные копатели. Они делают дамбы, меняют русла рек. Даже имея тяжелую технику, они никак не включались потом, чтобы помочь району — только за деньги нам помогли восстановить дороги. Знаете, я до 2019 года был за легализацию вольного приноса, но сейчас уже не в том виде, в котором существуют предложения о вольном приносе.

Законопроект о «вольном приносе» обсуждается в стране много лет, как и возможность ужесточения ответственности за добычу и незаконный оборот драгметаллов. В июле 2022 года был согласован очередной проект о старательской деятельности, который предоставит доступ к золотоносным участкам не только юрлицам, но и индивидуальным предпринимателям — механика предоставления таких участков будет организована по примеру «дальневосточного гектара».

— Вы имеете в виду муниципальные артели?

— Да. Нужно всячески оградить их от прикосновения к золоту, драгметалл должны снимать артели. Работа может строиться так: вольные старатели на субподрядах у простых артелей, у которых будет собственная служба безопасности. Почему мы видим в Балее такое большое число копателей? У них работа всегда в плюс, несмотря на то что зачастую им приходится работать в местах с низким содержанием золота. Они с малым количеством техники и промышленных приборов работают всегда в прибыль, сотрудников тоже немного. Даже если у них какой-то легальный сопровождающий бизнес — за минусом налогов они будут нормально зарабатывать. Официальным артелям в тех местах, где трудятся копатели, невыгодно работать: им нужно 300 килограммов, а эти намывают от 15 до 20.

— Как этот процесс отладить?

— Муниципальные артели в качестве пайщика могут заходить. Приобретает лицензию на участок, сдает его в аренду. Забирает себе 20% с реализации золота, в том числе на рекультивацию, содержание аппарата, снаряжение, контроль. А копатели получают 80%. Это нормальные условия, и на таких условиях можно работать.

— Это осталось на уровне идеи?

— Пока на уровне идеи, потому что надо сидеть с юристами и формулировать документ. К сожалению, я один со своей идеей не могу. Хотя поддержка есть: и депутаты Госдумы, и полпред Юрий Петрович Трутнев сказал: «Скидывайте предложения». Но нужны грамотные юристы.

— Окей, будут артели и будет, например, ужесточено наказание. Не все копатели будут согласны перейти на новые условия: есть риск социальной напряженности. Говорят, что в местах нелегальной добычи преступность обычно ниже, и получается, что есть риск всплеска бытовых преступлений.

— Если мы что-то закрываем, надо перенаправить энергию и силы на поддержку легального сектора и людей. Вот мы в Балее смогли возродить бокс, и у нас есть уже чемпионы края, России. В таком формате надо [работать]. Нам надо понимать, что развитие производства — оно в первую очередь, надо направить трудовые ресурсы в правильное русло. Конечно, самый простой вариант — скупать и продавать. Он рискованный, но люди много зарабатывают. Мы так теряем страну, территории, теряем людей.