«В тот день я решила поставить точку на нашем с ним общении»: необычная история любви священника и его жены

Я росла в христианской семье, и вся моя жизнь шла в Церкви. Около года даже я прожила в монастыре, поэтому не могу сказать, что всегда хотела семью — долгое время я в принципе не знала, какой хотела бы видеть свою жизнь. Хотя в детстве как-то сказала маме, что выйду замуж только за священника, потому что […]

Я росла в христианской семье, и вся моя жизнь шла в Церкви. Около года даже я прожила в монастыре, поэтому не могу сказать, что всегда хотела семью — долгое время я в принципе не знала, какой хотела бы видеть свою жизнь. Хотя в детстве как-то сказала маме, что выйду замуж только за священника, потому что они не разводятся. Но это всё шутки, никуда, где можно познакомиться с семинаристом, я не ходила. Да и о замужестве особо не думала и у Бога его не просила. А потом и вовсе не пришлось — женой я стала в 18 лет.

С будущим мужем мы встретились, как в сказке — на балу, пусть и школьном: Николай пришел туда как выпускник. На мне было смешное розовое платье из костюмерной школьного театра, которое мне дали, потому что свое я забыла. И вот стою я и вижу, как ко мне идет Николай — пригласить на танец. А после бала мы поехали на день рождения к моей подруге. Николай был не такой, как все мальчишки, он сразу показался мне очень интересным, творческим человеком. И при этом он был открыт и добр ко мне. С ним мне было удивительно спокойно. С ним я чувствовала, что мне нет нужды становиться сильной, что я и так в безопасности. А еще Николай всегда был джентльменом. Помню, мне тогда нравились розы, и как-то на свидание он пришел с букетом роз, хотя мы оба были бедными студентами. Представляете, какая у меня была радость!

Мы виделись все чаще, и я поняла, что влюбилась. Но Николай признался, что он, оказывается, уже в то время строил отношения с другой девушкой, хотя отношения эти и оставались неопределенными. Я была потрясена. И в один день решила поставить точку на нашем с ним общении. Зашла в храм Трифона Мученика на Рижской — не знаю, как это вышло, я раньше никогда в этот храм не ходила. А у Николая, оказывается, там служил папа, но я-то об этом не знала. Захожу и вижу: Николай идет со свечой как алтарник. «Какой кошмар! — думаю. — Опять он!» Даже причастия не дождалась, выбежала и сразу поехала к репетитору. Вот только занятия у нас не вышло: сижу и реву, и ничего не понимаю. «Господи, — говорю, — почему я опять его встретила? Ведь мы не можем быть вместе!» И тут… звонит Николай и спрашивает: «Ты приходила в храм?» Все-таки не получилось у меня сбежать незаметно! Я пытаюсь что-то ему отвечать сквозь слезы, а он вдруг говорит, что расстался с той девушкой. И мы снова начали общаться.

Правда, когда я узнала, что Коля — семинарист, я слегка испугалась: семинарист казался мне почти кем-то святым, я совсем не знала этот мир, и общаясь с ним, уже понимала, что это не просто пару раз вместе погулять, а что-то серьезное, а значит, я должна соответствовать. К тому же образ матушки в моей голове тогда был очень идеализированным. А Николай еще любил шутить, что нас отправят куда-нибудь далеко-далеко: то ли меня испытывал, то ли сам пытался понять, на ком женится. Было немного боязно и любопытно, что будет дальше. А перед самой свадьбой я вдруг начала понимать, что это — на всю жизнь и назад дороги не будет, а мне только восемнадцать. И уже замуж? Я плохо себе представляла, что ждет меня за этой дверью. Но Промысл Божий был так очевиден! А когда смотришь на всё через эту призму, то ничего не страшно.

Эта влюбленность была у меня не первой, я еще в десятом классе безответно вздыхала по одному мальчику. Но здесь все было совсем иначе! Я могла оставаться самой собой, но при этом искренне хотела — из любви — становиться лучше, красивее, заботливее. А главное, это было взаимно.

Впрочем, сейчас, когда я вспоминаю об этой влюбленности, она мне кажется такой эгоистичной! Только семейная жизнь показала мне, что такое настоящая любовь. Это прежде всего дар — любить человека и делать так, чтобы он чувствовал твою заботу. Я и о себе стала больше понимать, о том, что мне самой важно. И я бы не хотела вернуться в тот конфетно-букетный период. Мне очень ценно то, кем мы с отцом Николаем стали.

Мой отец — священник, и я сначала ребенком просто ходил в храм, учился в православной школе, а как подрос, стал пономарем. Этот мир волновал и интересовал меня, но быть или не быть церковным человеком я решил гораздо позже, в 16 лет. Именно тогда я понял, что хочу служить Христу и людям именно как священник. Конечно, повлияло мое окружение — я очень любил службу, в детстве любил, когда папа читал мне что-то о Боге, потом сам стал понемногу знакомиться с Ним. А еще я очень гордился, что мой отец — священник! И горжусь до сих пор.

Вера для меня — процесс длиною в жизнь, как и любовь. Кто-то говорит, что женился по любви, а я спустя 12 лет брака понимаю, что любовь рождается гораздо позже…

Сколько себя помню, я всегда был настроен на создание семьи. Хотя, когда учился в Сретенской семинарии, в моменты вдохновения мог сказать: «Всё, ухожу в монастырь!» Но это скорее чтобы меня окружила толпа девушек, умоляя ни в коем случае этого не делать. Но постепенно я стал задумываться, какой хотел бы видеть свою жену. В этом смысле примером для меня всегда была моя мама. Ее забота, тепло, понимание создавали в нашем доме атмосферу любви. При этом она была очень ярким, творческим и энергичным человеком. И я подсознательно искал в девушках те же черты. И нашел. На школьном балу.

Я тогда был на первом курсе семинарии. Случайно увидел страницу Елены в сети «ВКонтакте» и подумал: какая девушка симпатичная! А потом в моей бывшей школе устроили рождественский бал, я пошел, а там — она. Красивая, в пышном розовом платье. Мне даже страшно стало. Я был довольно стеснительным, хотя изо всех сил старался создавать иное впечатление. Я ведь тогда уже понимал, что не надо ждать от судьбы подарков и пора вести себя как настоящий мужчина. Но как подойти к ней, когда там рядом еще другие девочки? А вдруг она откажет, и я буду прилюдно унижен?! И я решил подстраховаться — потащил с собой друга, чтобы он пригласил другую девочку. Друг еще отпирался: «Да не хочу я ее приглашать!» А я: «При чем тут ты вообще? Нравится — не нравится… Пойдем, нужна твоя помощь!» Все-таки мужская солидарность — это вещь! В общем, друг пригласил ту девушку, а я подошел к Елене. Она еще все удивлялась и переспрашивала, точно ли я хочу позвать на танец именно ее.

А как только у нас завязался разговор, я был обескуражен ее искренностью и простотой, почувствовал, что рядом с ней не надо притворяться. И понял, что такую, как Елена, никогда не встречал.

С тех пор я не раз убеждался, что Елена — именно та, с кем я хочу быть до конца. Однажды мы поехали к моим племянникам — тогда у сестры как раз родился третий сын, — и Елена, которая сама еще не была матерью, так взяла его на руки — не описать! Будто в одно мгновение в ней родилось все — и материнское чувство, и забота, и нежность. А для мужчины эта картина — решающая, в невесте ему нужно видеть будущую мать своих детей. А еще Елена всегда советовалась со мной. И я видел, что мое мнение для нее важно, что я для нее авторитет. Рядом с ней я всегда ощущал себя более значимым и мужественным.

Так мы встречались полтора года. За это время чего только не было! Даже решили было расстаться, когда начались первые проблемы. Но, слава Богу, остались вместе. Тогда родители стали намекать: мол, пора бы жениться, чего ждать? И мы пошли за советом к нашему духовному отцу, ныне покойному протоиерею Сергию Вишневскому. Я все боялся: мы же еще так молоды, как я буду содержать семью? Но отец Сергий меня ободрил и сказал: «Смотрите, упустите этот момент — навсегда пути ваши разойдутся». И это предостережение как будто встряхнуло и меня, и мою будущую супругу.

Наконец я решился сделать своей возлюбленной предложение. Но мы же выросли на голливудских фильмах — романтика, все дела. И хотелось обставить все как-то по-особенному, удивить Елену. Через своих «тайных агентов» — маму и сестру — сначала выведал размер ее пальца. Купил кольцо — красивое, в форме цветка с лепесточками. Вставать на колено мне казалось банальным, и я решил сначала пригласить ее в ресторан, а там потихоньку подложить ей коробочку с кольцом в сумку, чтобы она удивилась: я ей позвоню, она полезет за телефоном, а там — сюрприз! После ресторана мы прогуливалась по мосту у Храма Христа Спасителя, любовались Москвой, о чем-то говорили, и я тихо, чтобы она не заметила, набрал ее номер. Телефон зазвонил. Елена открыла сумку, а там сверху — коробочка. Но она отодвигает ее в сторону и берет телефон. А там — я. Елена смотрит на меня и спрашивает: «А чего ты мне звонишь?» Занавес! Я и злюсь, что всё пошло не по плану, и смеюсь: «Да посмотри ты, наконец, что там лежит!» И вот она достает коробочку и застывает в изумлении. А дальше — по классике. Я встаю на одно колено и торжественно говорю: «Короче, ты, конечно, дурёха, но я лучше тебя всё равно не знаю. В общем, давай, выходи за меня замуж…» И она сказала «да»! Долго еще эта «голливудская картина» стояла у меня перед глазами. И мы до сих пор, когда вспоминаем, смеемся.

За двенадцать лет наши отношения с Еленой изменили моё представление о любви очень сильно. Поскольку мы рождаемся людьми со сразу поврежденной природой, то и представление о любви у нас искаженное — нам нравится быть с кем-то, потому что человек нам что-то даёт. Но любовь не об этом — совсем. Она о даре: поначалу готовишь ужин жене, чтобы она тебя похвалила, а потом — чтобы просто увидеть её счастливую улыбку. И перестройка сознания с одного видения на другое требует много времени и сил. Я бесконечно благодарен моей жене за то, что этот путь преображения мы проходим вместе.

Записала Сабина Кухарчук
Фотографии Владимира Ештокина