Дизайнер, архитектор, основатель студии дизайна интерьеров и графики «Oneione Graphics» из Санкт-Петербурга Александр Петунин приехал в Нижний Тагил на открытие своей выставки Cybernetic dreams 2070 в галерее SPACE PLACE в центральной городской библиотеке. И стал гостем эфира на «Экорадио». — Вы приехали к нам из невероятно красивого города Санкт-Петербурга. Какое впечатление на вас как на архитектора произвёл Нижний Тагил? — Я ожидал увидеть промышленный центр Урала, но к своему удивлению обнаружил, что центр Нижнего Тагила обладает достаточно приятной архитектурой и даже частично похож на Санкт-Петербург, на некоторые его исторические районы. Сталинская архитектура, здания, построенные после войны, очень похожа на то, что у нас находится на Московском проспекте и в районе от станции метро Фрунзенская до Московской. — Как современным городам приобрести своё лицо и не превратиться в серый бетонный город? — Историческая архитектура то красиво, но я противник того, чтобы сильно держаться за старое. Относительно современной архитектуры, я сторонник Ле Корбюзье с его планом «Вуазен». По этому плану он предлагал снести весь исторический центр Парижа и застроить его одинаковыми крестообразными башнями. Я, конечно, не предлагаю застроить все одинаковыми крестообразными башнями, но считаю, что темпы развития общества идут вперёд, в том числе и в области архитектуры. Те здания, которые были построены 50-60, тем более 100 лет назад, далеко не всегда подходят под сегодняшний темп жизни и потребности людей. Реставрация здания зачастую обходится дороже строительства нового, поэтому не нужно слишком беречь старую архитектуру. Я сторонник более радикального подхода. Мне кажется, что современное общество требует больших пространств, остекления, много воздуха, света. — И крестообразных башен? — И экологически чистых решений. — Неподготовленный человек, если захочет о вас прочитать в интернете, увидит, что, например, в 2013 году на международной выставке в Лондоне вы представили миру Loy_r Table. Стол произвел настолько сильное впечатление на публику, что сразу был продан за пять тысяч фунтов стерлингов, это около полумиллиона рублей по нынешнему курсу. У каждого закономерно возникнет вопрос – где вы черпаете вдохновение? — Это практически всё правда, за исключением того, что стол был продан не сразу, а после выставки. Он был продан на третий день и отошел к покупателю. Где я черпаю вдохновение? Везде. Вот лежит этот провод на полу. Посмотрите, какой у него красивый изгиб. Это прекрасная линия. И это вдохновение можно черпать во всём: в том, как изогнута стойка микрофона. Эта линия образовалась потому, что я сейчас сижу в этом месте и говорю в этот микрофон, и поэтому он имеет такую форму, чтобы его держать было удобнее. Для меня в этом вдохновение. Или, например, в проводах, которые висят на стене. Это если говорить о том, что я вижу вокруг. На самом деле если выйти из студии, то будет найти ещё много разных вещей. — То есть, что вижу, то пою? — Да. Красота вот этого провода – посмотрите, как он изгибается, проходит между двух стержней и уходит вниз. Меня восхищает красота этих плавных линий, отделочных материалов. Красота глянцевых поверхностей, например, как в чашке отражается окружающий мир. Это же очень красиво. Вот я вылил каплю на стол. Посмотрите, какая у неё форма. Мне кажется, что это прекрасно. — Великолепно. Неудивительно, что вы – обладатель множества премий, в том числе и за креативный подход к вещам. Как можно развить пространственное мышление и креативность? Можно ли развить это с нуля или необходимо обладать врожденными способностями? Вот я, например, никогда не могла и не могу представить себе какой-то предмет в разрезе, из-за чего в черчении не преуспела. — Считаю, что любой человек может развить это качество, но есть и природные данные, то есть одному человеку будет это развивать легче, другому – труднее. Но я уверен, что если поставить такую цель, то добиться её можно, только у одного этот путь займет один год, а у другого – десять лет. — Хотя бы пару несложных упражнений можете показать? — Я не могу сказать, что сразу все умел. Я поступил в архитектурно-строительный университет и, когда мне дали дом и сказали, чтобы сделал разрез, тоже долго думал как это сделать. Потом потихоньку я стал развивать навыки, пространственное мышление. Это меня затянуло, понравилось. Я очень люблю то, чем занимаюсь. Ребенок тоже не сразу учится ходить, он сначала ползает на животе, потом на четвереньках, потом на двух ногах, потом он может уже бегать. Мне кажется, что я сейчас на той стадии в том, чем занимаюсь, что могу свободно бегать. — В литературе, в произведениях, есть форма и содержание. У объекта архитектуры очевидно есть форма, а можно ли говорить о его содержании? — Конечно. Содержание объекта архитектуры – это его насыщение инженерной инфраструктурой и людьми, которые там живут, теми вещами, которыми они насыщают интерьер этого здания. — То есть форма объекта предполагает, что его населят, если это дом, совершенно определённые люди, а не какие-то другие? — Это зависит от контекста, от того где будет стоять здание, от того какие люди там будут находиться. Мы знаем примеры, когда одно здание выполняло разные функции на протяжении своей истории, в разные эпохи, его населяли разные люди и разными вещами там занимались. — У вас очень необычный футуристический дизайн. К какому направлению вы себя относите и как определяете? — Я никогда не задумывался о том, к какому направлению себя отношу. Я просто передаю красоту своего внутреннего мира через свои творения. Сложно сказать, что я придерживаюсь какого-то направления, я просто делаю то, что мне нравится, стараюсь делать что-то такое, чем люди будут пользоваться. — То есть не только восхищаться, но и пользоваться? — Да. На самом деле это такой процесс, что когда-то я делаю вещи просто для красоты, а потом получается так, что этой вещью можно пользоваться. Иногда наоборот. -Вы можете описать какие-то свои творения, ведь вы специалист широкого профиля – и дизайн одежды, и ювелирные украшения, и мебель. — На самом деле творений много. Что именно вас интересует? — Самые впечатляющие, о которых можно было бы рассказать, не показывая радиослушателям. — Мне нравится почти все, что я делаю. Я люблю то, что я делаю и делаю то, что люблю. Если судить по реакции публики на мои творения, то многих интересует проект футуристического пианино Elen Piano, проект дивана Elen Sofa. — Расскажите, что из себя представляет этот стол за полмиллиона рублей? -Это стол вырезанный из 74 слоев четырехмиллиметрового МДФ, покрашенный порошковой краской, причем каждый слой в разный цвет, и собранный на металлических стержнях, на клее, каждый слой один на другой. Сверху он имеет стекло, а сбоку отверстие, которое входит вовнутрь и в это отверстие можно положить журнал. -Характеристика «амёбообразный» — это было о нём или о другом предмете? -Он, конечно, амёбообразный, но у меня есть предметы гораздо более напоминающие форму амёбы. — Что должен знать зритель, чтобы понять ваши работы? — Я затрудняюсь ответить на этот вопрос. — Или он на интуитивном уровне догадается? — Мне кажется, что он должен интересоваться технологиями будущего и вообще футуристикой. Если можно так выразиться, то я дизайнер-фантаст. Есть писатели-фантасты, которые пишут о будущем, используя научные прогнозы, предпосылки и научные достижения, которые уже есть сейчас и которые возможны в будущем, а я пытаюсь тоже самое сделать в дизайне. Возможно, что человек обладающий знаниями в этом направлении, интересующийся искусством, будет гораздо лучше понимать мои работы, чем люди, которые этими знаниями не обладают. — Расскажите о вашей выставке в тагильской галерее SPACE PLACE, на какую аудиторию рассчитан, что из себя представляет? — Я не думал о том, на какую аудиторию он будет рассчитан, просто хотел передать свое видение мира через новый проект. Я очень интересуюсь будущим, научной фантастикой, новыми технологиями. Каждый день читаю новости о нанотехнологиях, компьютерных технологиях, технологиях биоинженерии. Я верю в то, что в XXI веке человечество обретен бессмертие. Это серьезно, и мы вполне до этого времени можем дожить. Известный футуролог и научный прогнозист Рэй Курсвелл обещает это примерно к 2040 году. Думаю, что если это не произойдет в 2040-м, то в 2070-м точно произойдет. — Поэтому такое название у выставки – Cybernetic dreams 2070? — Да. Мне кажется. Что кибернетическое тело может иметь гораздо больше степеней свободы, чем наше биологическое тело. Если мы научимся пересаживать сознание в кибернетическое тело, то наше тело может иметь любую форму, например, форму змеи, корабля. — Кажется что я недавно что-то подобное видела в фильме с Джонни Деппом. У вас те же идеи в выставке? — Можно сказать, что отчасти да. Я смотрел все научно-фантастические фильмы, наверное, нет такого фильма, который бы я не смотрел. Я черпаю идеи из всех научных фильмов, из того, что я читаю. И пытаюсь это воплотить в своих работах. В частности здесь я пытался представить, что будет видеть человеческое сознание, перемещенное в кибернетический организм. Когда мы видим себя во сне, мы ассоциируем себя со своим телом. А как будет выглядеть сон, когда ты находишься в другом теле и смотришь через другие глаза, через камеры? А может это уже будут и не камеры, а нечто иное. И что будет видеть этот предмет вместо глаза, но имеющий человеческое сознание. — Как вы относитесь к современным художникам, которые становятся известными благодаря своим перфомансам? В частности, на Красной площади отличился. — Я позитивно ко всему отношусь. Это их личное дело. Если это им нравится, то почему бы им этим не заниматься. Я ничего не имею против. — Тогда в чем, по вашему мнению, смысл и задачи современного искусства? — Мне кажется, что задача современного искусства, как и искусства вообще, это открывать другие грани этой реальности, открывать новый взгляд на вещи и на мир. Когда мы смотрим на какой-либо предмет искусства, то мы начинаем задумываться о чем-то, зачастую о том, о чем до этого мы и не думали, смотреть на вещи в таком срезе, который для нас является новым. Мне кажется, что в этом задача искусства.
