МАТВЕЙ ГАМАЗОВ – ДИПЛОМАТ И РОМАНТИК

По свидетельству, выданному грузинской царицей Дарией Дадиановной, женой царя Ираклия II, и подтвержденному Коллегией иностранных дел России, основателем ветви Сааруни-Гамазовых является протоиерей Аракел, служивший в церкви Сурб Аракелоц (Св. Апостолов) города Карса. По матери он был потомком древнейшего княжеского рода Сааруни, на основании чего и получил дворянство. Семью тер Аракела турки в 1794 году выселили в Тифлис, где он по каким-то причинам принял фамилию своей жены и стал Гамазовым. Прежде чем впервые увидеть родной город своих предков, Матвею Авельевичу Гамазову (Матевос Абелович Гамазянц, Гамзадян, Камазян) (1812–1893) предстояло окончить офицерские классы Главного (Николаевского) инженерного училища. И только в 1831 году «служебный ветер перенес» Гамазова в Тифлис и затем в Эривань, где он, молодой саперный офицер, «выполнял деликатные поручения правительства и в его подчинении находились высокопоставленные офицеры». Какими именно «деликатными поручениями» был занят этот 20-летний сапер с насмешливым взглядом, знали немногие, в обыденной же жизни он был общительным, энергичным молодым военным, готовым покуролесить. И потому никого не удивило его участие в постановке комедии Грибоедова «Горе от ума», состоявшейся 21 января 1832 года в Тифлисе. В том же году Гамазов исполнил роль Фамусова в эриванской постановке «Горя», о чем уже в старости поведал на страницах литературно-политического ежемесячника «Вестник Европы»: «Несколько молодых людей разучили 3-е действие «Горя от ума» и в подобающих костюмах и масках, в том числе и я, исполнявший роль Хлёстовой, разъезжали по городу в каретах, с шестью или семью человеками музыкантов и останавливались перед освещенными окнами хороших домов, посылали хозяевам визитные карточки с надписью «3-е действие «Горя от ума». Нас приглашали войти; мы являлись со своим оркестром, разыгрывали акт и оканчивали шутовским кадрилем». К легендарной премьере грибоедовского шедевра, которая состоялась за пять лет до этого во дворце Эриванской крепости, Гамазов отношения не имел. Ту премьеру готовили разжалованные офицеры эриванского гарнизона, сосланные на Кавказ за участие в декабрьском восстании 1825 года. Премьера состоялась в декабре 1827 года в Зеркальном зале дворца бывшего персидского наместника – сардара. Спектакль игрался в присутствии автора. Игрался, можно сказать, подпольно, поскольку цензура пьесу не пропускала. Ни на сцене, ни в печати «Горе» при жизни автора так и не появилось, за исключением отрывков, опубликованных в 1825 году в альманахе Ф.В. Булгарина «Русская Талия». Впервые комедия со значительными сокращениями увидела свет в 1833 году, уже после смерти Грибоедова, а полностью была опубликована лишь в 1861-м. Хотя в 1914 году дворец сардара был разрушен, а в советское время на его месте построили винный завод, историческая премьера не была предана забвению: на обращенной к Разданскому ущелью стене высечен текст, напоминающий о легендарной постановке. Через некоторое время Гамазова направили в Новые Закаталы, где его саперный батальон занимался строительством крепости и даже принимал участие в военных операциях. Вскоре Гамазов подал в отставку и вернулся в Петербург с намерением поступить на отделение востоковедения Министерства иностранных дел, чтобы заняться изучением арабского, персидского, турецкого и греческого языков. По окончании «курса специального заведения» в 1839 году Матвея Авельевича направили драгоманом в российское посольство в Константинополе. Через три года он исполнял ту же должность в Александрии. Куда только не забрасывала его жизнь! В ходе крымской кампании он стал генеральным консулом в иранском Гилане. В качестве дипломата жил в Мосуле, Багдаде, Басре, Диарбекире. То его видят в Нагорном Курдистане, то он пропадает в Междуречье у истоков Тигра и Евфрата как «офицер» французской Академии наук... Гамазов считался прекрасным рисовальщиком, которому удавалось с фотографической точностью отражать быт и типажи, и этот дар очень пригодился ему в «деликатной» службе. Новым этапом в жизни действительного члена Русского географического общества М.А. Гамазова стало его назначение в 1872 году управляющим учебного отделения восточных языков при Министерстве иностранных дел. Иначе говоря, он стал директором Института восточных языков в Петербурге – высшего учебного заведения, которое впервые в России стало готовить военных переводчиков-разведчиков для службы в странах Закавказья и Средней Азии. На этой должности знаток 15 языков, опытный дипломат, энергичный организатор и признанный авторитет в области ориенталистики, член совета Лазаревского института, действительный статский советник М.А. Гамазов проработал двадцать лет – до конца жизни. Он, по словам академика И.Ю. Крачковского, сохранил на всю жизнь «идеалы востоковедческого романтизма». Памятником данному периоду жизни Гамазова стала выпущенная по его инициативе и под его же руководством серия каталогов восточных рукописей. М.А. Гамазов известен как составитель «Военно-технического русско-французско-персидско-турецкого словаря с русскою транскрипцией восточных слов». Он – автор документальных работ «О Турции и Персии, из записок путешественника», «Драгоман (из записок старого дипломата)», колоритного очерка «Армянская свадьба в Константинополе», пространной статьи «О Турции и Персии, из записок путешественника» и даже стал переводчиком шекспировской «Бури». В 1875 году Матвей Авельевич получил Малую золотую медаль Русского географического общества, которой поощрялись обобщения ранее собранных сведений, например обработка материалов экспедиций, выпуск книг, а также организационная деятельность. Пройдут десятилетия, и в популярном журнале «Сын Отечества» появится стихотворение «Тоска», автор которого подпишется как Сааруни. В молодости Матвей Сааруни-Гамазов мечтал стать поэтом, занять свой «уголок», «хоть самый темный и отдаленный в цветущем… вертограде русской поэзии», но с годами, умудренный творческим опытом, стал относиться к собственному поэтическому творчеству почти снисходительно и писал лишь в минуты ностальгии и только для друзей, которых становилось все меньше... Имя Гамазова как переводчика и поэта в последний раз мелькнет в годы глубокой старости, когда он предложит «Запискам Восточного отделения императорского Русского археологического общества» свои переводы с восточных языков и цикл собственных стихов, создававшихся на протяжении 60 лет – с 1831-го по 1890-й. Приведем два небольших переводных отрывка. Из ХАФИЗА И ночь темна, и бури рев… Пучина так страшна, И мечется на нас, готовая залить, свирепая волна… Куда понять береговым, под легкой ношей их, Что терпим мы от непогод и шквалов грозовых. ЧТО ТАКОЕ СМЕРТЬ (С персидского) Смерть есть рука; у ней и пальцев пять; Коль власть свою она над кем захочет взять, Два на уши кладет, другие два на веки, Один же на уста: умолкни, мол, навеки. Незадолго до смерти Матвей Авельевич написал старому другу И.З. Питуеву стихотворную эпистолу о суетности земной жизни: Давно бы мне пора на отдых, на лежанку, Порвать и бросить сеть общественных связей, Знать лишь одну свою родимую армянку, А с ней кружок родных, да пары две друзей. Жизнь свою Матвей Авельевич закончил в чине тайного советника, что в табели о рангах относится к 3-му классу и соответствует генерал-лейтенанту в армии и вице-адмиралу во флоте. Лица, удостоенные этого чина, занимали высокие государственные должности, например министра или товарища министра, руководителя крупного департамента, сенатора, академика. М.А. Гамазов покоится на Смоленском армянском кладбище Санкт-Петербурга, на родовом участке за церковью Сурб Арутюн. Его надгробие ждет реставрации. Армен Меружанян