«Бить в ИЛ-2 – то же самое, что стрелять в танк, который еще и летит»
На Невском судостроительном заводе начали восстанавливать советский штурмовик ИЛ-2, поднятый из болот Ленинградской области. Об особенностях самолета рассказали заместитель командира поискового батальона Сергей Румянцев и командир батальона Василий Бойко
– Как происходит поиск упавшего самолета? Василий Бойко: Сначала смотрят архивные документы, выясняют, когда и где примерно мог упасть самолет. Затем отправляется поисковая группа. Обычно поиски ведутся в радиусе от 1 до 3 км. Места поиска разные бывают, даже с болота приходилось доставать самолет. – Тяжело достать самолет со дна болота? Василий Бойко: Очень. Пригоняется специальная техника, тросы. Недавно в районе птицефабрики 4 дня поднимали двигатель затонувший. Это капсулу подняли недалеко от Большой Ижоры. Там был аэродром, самолет летел подбитый, но не дотянул, упал. – Самолет называли «летающим танком». Почему? Сергей Румянцев: Бронирование самолета совпадало с бронированием легких танков, которые делались как с нашей стороны, так и со стороны противника. То есть бить в него – то же самое, что стрелять в танк, только который еще и летит. Передняя часть полностью бронированная, отсюда и неофициальное название – «летающий танк». – Но при этом их часто сбивали. В чем причина? Сергей Румянцев: Понимаете, у самолета было очень эффективное применение. Он был оснащен бомбами и реактивными снарядами. На нем стояло 4 пулемета, плюс еще стрелок пятый. Такая крепость летела… Естественно, маневренность была не такая, как у истребителей, поэтому ИЛ-2 часто штурмовал немцев. – В каком месте находится самая прочная часть брони? Василий Бойко: У бензобака. Потому что если попадание придется на бензобак, то самолет сгорит вместе с пилотом. У ИЛ-2 было два бензобака, и оба хорошо защищены. Я бы не сказал, что он был совсем неуязвим, иначе бы не падал. Но по сравнению с тем же МИГом и ЛАГом он был лучшим. – Говорят, ИЛ-2 отличался живучестью: дотягивал до аэродрома с серьезнейшими повреждениями. Это правда? Сергей Румянцев: Абсолютно точно. Даже если на эти детали посмотреть у нас от самолета, то увидим, что они практически не деформированы, а штурмовики по-разному падали: кто штопором, кто кувыркался. – Какой это по счету самолет, который восстанавливают? Василий Бойко: Первый, а всего ИЛ-2 четыре в России. Один даже летает. Тот, который парад Победы открывал. На неродном двигателе, но обшивка оригинальная. Остальные только в качестве памятников стоят. – Штурмовик будет полностью реконструирован? Василий Бойко: Да, для этого самолета у нас все есть, даже двигатель. Но не будет хвоста и одного крыла, иначе он просто не влезет в музей. Экспозиция будет такая, будто самолет сел на вынужденную посадку. Детали, которые не поддаются выпрямлению, будут стоять рядом с восстановленным самолетом. – Почему вы обратились на Невский судостроительный завод? Василий Бойко: Эта броня не поддается выпрямлению в естественных условиях. Сначала лилась отдельная броня, затем детали шлифовались, подгонялись, шли на закалку. Своими руками невозможно выпрямить, хотя я пытался. – Почему так тяжело восстанавливать эти самолеты? Василий Бойко: Много деталей утеряно в послевоенные годы. Шло восстановление страны, и были в приоритете другие задачи. Самолеты утилизировались, разбирались на металлолом. Происходило разоружение страны и сталь часто переплавляли на другие цели. Да и процесс поиска, на который уходит большое количество времени и сил.