«Папа сказал выбирать — мультики или хоккей». Большое интервью чемпиона Квебека и Берна

Большое интервью с двукратным чемпионом мира, защитником Денисом Гребешковым, ставшим ассистентом Крэйга Мактавиша в «Локомотиве».

Переломы, выбитые зубы

— Давайте вспомним вашу карьеру. У вас было золото ЮЧМ. Еще я вспомнил, что у вас была травма тестикул. Вы пропустили месяц. Что же случилось?

— Блокировал бросок — сел под него. Шайба попала в причинное место. Оказалось, что все намного серьезнее, чем предполагалось. Я перенес операцию и за месяц восстановился.

— Ходить могли?

— С этим проблем не было. Нельзя было тренироваться определенное время из-за опасности кровоизлияния, но через несколько дней начал заниматься.

— Это самый болезненный момент в карьере?

— И это было больно, и когда шайба прилетает в зубы — это тоже больно. У меня за раз по 6-7 зубов вылетало, и руку ломал в игре.

— В руке не так много нервов.

— Я со сломанной костью играл, так что больно было каждый раз, когда бросаешь и идешь в силовую борьбу. Я сломал мелкую косточку, но врач просто поморозил и перебинтовал. Потом после игры сделали снимок, поставили гипс, и я выбыл на несколько месяцев.

— Играли с серьезными переломами?

— Из-за сломанной фаланги мизинца приходилось сматывать два пальца вместе. Разрезали перчатку, из двух пальцев делали один, и так играл. Всякие ситуации бывают.

— Что для вас самое памятное за океаном, кроме того, когда вы набирали 39 очков?

— Вообще все мои сезоны в «Эдмонтоне» остаются в голове, особенно, когда набирал много очков. Еще могу выделить две игры за «Нэшвилл» в плей-офф. Я действительно погрузился в эту атмосферу и понял, что это совершенно другой хоккей, нежели в сезоне.

— Рядом играли Сутер и Уэбер. Как играть против Кейна с Тэйвзом?

— Тяжело, как и против любого другого талантливого нападающего — Овечкина, Панарина, Кузнецова. У каждого есть сильные стороны и нюансы.

— В Манчестере вы пересекались с Брюсом Будро. Каким он вам запомнился?

— Замечательный человек. Как специалист был хороший. При нем в сезоне всегда выступали хорошо. Единственное — в плей-офф не смогли ничего добиться. Для моих первых лет в Северной Америке лучшего тренер не найти. Открытый, позитивный, общительный, грамотный специалист. Тренерский штаб у него был хороший. Помощником был Джим Хьюз — отец всех трех Хьюзов. Он отвечал за защитников и хорошо мне помог во многом.

— Вас удивило, что потом он прилично зажег в «Вашингтоне»?

— Нет, я всегда понимал, что у этого человека есть талант и возможность хорошо себя проявить на уровне НХЛ. Единственное — в «Лос-Анджелесе» в него не верили и упустили такого тренера.

Объявить о завершении карьеры? Для меня это больно

— Чем вы занимались 4 года?

— Нигде не работал, ничем не занимался, в основном семьей и детьми.

— Вроде бы, вы тренировали детей 2005 года рождения?

— Я катался с ними, помогал тренерам. Старший сын жены занимался хоккеем в «Локо-2004». Мне понравилось, я понял, что хочу по-прежнему заниматься хоккеем и работать с детьми. Но ситуация так сложилась, что я начал не с детского хоккея.

— В 2017 году вы говорили, что завершили карьеру.

— В открытую не говорил. Официально так и не объявил.

— Готовы объявить сейчас?

— (Пауза). С точки зрения моего внутреннего состояния вот так взять и обрубить... Конечно, сейчас нет предпосылок, чтобы я вернулся, но не хочу произносить это как можно дольше. Для меня это будет больно. Может быть, я плавно вольюсь в другую сферу, тогда официально закрою ту страницу.

— Вы всегда выделяли Крэйга Мактавиша, как одного из лучших тренеров в вашей карьере.

— Мои лучшие годы прошли именно под его руководством. Все что он говорил, я понимал, переносил на лед, впитывал это особенно хорошо, и у меня действительно получалось.

— Как получилось, что он позвал вас к себе? Это было чисто его решение?

— И его, и не его одновременно. Много людей было вовлечено в переговоры с Крэйгом, в организацию его приезда в Ярославль. Так потихоньку вышли на меня. Помогли опыт работы с ним и знание английского. Потом уже и Крэйг понял, что хочет видеть себя рядом с ним.

— Я спрашивал его на чемпионате мира в Братиславе, кто будет вашим помощником. Он ответил — русскоязычный тренер по защитникам. Он не стал называть фамилию, потому что просто не знал, кто это будет.

— Наверное, речь все же шла о Вячеславе Уваеве. Он тоже говорит по-английски. Но в мае я уже вел переговоры.

— Какова сейчас ваша роль?

— Основная моя задача — переводить. Я — специалист-переводчик.

— Чем вы занимаетесь во время матчей и тренировок?

— Перевожу установки Крэйга. Но а дальше я подсказываю ребятам некоторые игровые моменты. Все-таки я несколько лет работал с Крэйгом, знаю его требования, нюансы.

— У вас на лавке — наушник. Что-то подсказывают сверху?

— В современном хоккее — это неотъемлемая часть работы. Внизу на лавке не все видно. Поэтому человек, отвечающий за видеосъемку или тренер, который смотрит игру сверху, подсказывают по игре, если надо, может быстро посмотреть повтор.

— Как происходит коммуникация в «Локомотиве», где две трети состава с английским не дружит совсем?

— Не две трети, а поменьше. Со временем все упражнения, которые Крэйг показывает, становятся все более знакомыми, поэтому меньше приходится переводить. Все иностранцы говорят по-английски, многие наши понимают. Саня Свитов поиграл в Америке. Основную массу информации все ребята понимают, с остальным помогаю я — перевожу весь объем на русский, чтобы было полное осознание.

— Переводчики могут интерпретировать все по-своему.

— Я стараюсь так не делать. 

Мактавиш учит русский

— Вокруг Крэйга полно молодежи. Нравится ему это?

— Он неоднократно говорил, что приятно удивлен, что молодые ребята в «Локомотиве» технически хорошо развиты, играют сердцем, стараются, бьются. В Ярославле он бывал, но не сталкивался с таким количеством подготовленных молодых талантливых ребят.

— Есть у него подвижки в русском языке?

— Безусловно. Он старается выучить простые хоккейные выражения и иногда на тренировках их употребляет. Даже после месяца в России какие-то вещи он может сказать сам: количество игроков, смену, позиции, синюю линию. Это показывает, что он заинтересован что-то выучить.

— Многие ожидают, что Мактавиш не доработает даже до ноября. Почему у него должно получиться?

— У человека большой опыт работы в хоккее. Он в принципе доказал, что может быть успешным тренером. Знает, как добиваться успеха. С «Эдмонтоном» Крэйг дошел до финала и проиграл Кубок Стэнли только в седьмой игре. Много времени он уделяет нюансам, на которых строится успешное выступление команды.

— Какие нюансы?

— Какая должна быть расстановка при обороне в своей зоне, и какие места мы должны защищать в первую очередь, не убегать из них. Порой давать тренировках разыгрывать «опасный момент», который дальше в сезоне будет менее проблематичным. Даже если мы пропустим в какой-то конкретной игре шайбу с той позиции — бывает, но зато мы самое опасное место перекрываем. Такие фундаментальные знания помогают на долгом отрезке.

— Нет ли проблем, что у вас в распоряжении 40 игроков? Кому-то придется сидеть, и это вызывает недовольство.

— В нашем случае речь идет о молодежи. Возможна определенная ротация, но это норма для ребят, это их путь наверх. Все через это проходили, и я в том числе. Не думаю, что это будет проблемой для нас.

— У Квартальнова Денисенко забивал два гола за матч, но затем садился на следующий, потому что таков был план. Сейчас будет также?

— Не знаю, действительно ли Квартальнов слепо следовал только правилам ротации. Должны быть фундаментальные причины, по которым ты не ставишь на следующую игру хоккеиста, который забрасывает две шайбы. Может, причина ротации была дать кому-то отдохнуть, а кому-то дать поиграть.

— Мактавиш больше мотиватор или стратег?

— Думаю, он — хороший микст всего, а не склонен к одному направлению. Он хорош как стратег, и как учитель, может хорошо подсказать индивидуальные нюансы. То, что он говорит на собраниях, помогает ребятам и заводит.

— Молодые в восторге от предсезонки с Мактавишем, может быть на контрасте с Квартальновым и Кудашовым. Или есть другие причины?

— Надо у них спрашивать, я не работал с другими тренерами.

— Со стороны кажется, что молодежь не получает нагрузок должного уровня. Хватит ли этого на сезон? Понятно, что Крэйг привык к другому формату предсезонки и профессионализма за океаном.

— Это мы скоро узнаем.

— Как у вас было?

— Мне больше нравился североамериканский подход. Нагрузки были высокие, и интенсивность тренировок на льду зашкаливала, особенно летом. За 35-40 минут на льду ты мог очень устать, а еще остается кататься 30 минут, дальше — не менее интенсивная кардио-нагрузка в зале. За лед и землю ты получаешь колоссальную нагрузку, и дальше у тебя есть полдня на восстановления к следующему дню.

— На что способен этот «Локомотив»?

— Первая игра с Омском показала, что мы способны на многое, учитывая, что у нас не было молодых ребят, которые были в сборной. Мы выиграли у финалиста Кубка Гагарина, поэтому у «Локомотива» есть неплохие шансы в этом сезоне.

В СКА начал деревенеть

— Почему вы потом уехали в «Локомотив»?

— Сезон я заканчивал в «Айлендерс». Понимал, что не смогу там сразу закрепиться. Не хотели предоставлять мне односторонний контракт. Тот сезон в актив я записать не могу. «Локомотив» вышел на меня, я с радостью принял предложение и вернулся в родной город.

— Об отъезде в СКА не жалеете?

— Нет. Замечательный город и команда. С удовольствием там жил и работал. Я как-то говорил в интервью, что в Северной Америке тебя все устраивает, ведь там лучшая лига в мире. Но с точки зрения жизни я скучал по России и не смог полностью адаптироваться. Наверное, и если бы у меня была семья, все сложилось бы по-другому, но это уже сослагательное наклонение.

— Как эта скука проявлялась? Ходили в русские магазины и рестораны?

— И это тоже. Смотрел русские фильмы, читал русские книги. Постоянно был на связи с кем-то в России. Не сказать, что ты в депрессии, но как только сезон заканчивается, ты покупаешь билет на самолет и возвращаешься домой.

— Березки обнимаешь?

— (Смеется.) Целуешь землю — да.

— СКА стал для вас началом конца.

— Получилось, что так. Первый сезон удался, сыграл неплохо. Во втором где-то расслабился, не настроился, а в Питер пришли хорошие защитники. Полностью не доказал Ржиге, что нужен ему. Потом потихоньку деревенел. Было видно, что тело не так справляется с нагрузками и игрой.

— Нужно было больше тренироваться?

— Ты стараешься больше тренироваться, а может быть нужно больше заниматься йогой, чем проводить в зале.

— С Ржигой не было разногласий?

— Личной неприязни, каких-то трений с ним не было. Никаких претензий ни я, ни он никогда не предъявляли. Когда меня обменяли в Ханты-Мансийск, мы расстались нормально.

— Вы не совпадали темпераментами?

— В той команде многие не совпадали темпераментами со Ржигой. Он — это он. Я был не тем игроком, который ему был нужен. Он отвечал за результат.

— Его довольно быстро убрали. Почему «Югра»?

— Не знаю, мы — люди подневольные. Сказали, что обменяли туда. Я собрал вещи и поехал.

— Как вам было в Хантах?

— Приятно был удивлен. Это единственное место, где я видел, как зимой в грузовиках везут чистейший белый снег, который только что убрали с дороги. Чистейший. Город маленький, аккуратный, в меру современный. Люди замечательные, с некоторым до сих пор общаемся. Моей семье все очень нравилось.

— Там же всегда холодно. Никита Гусев рассказывал, что сходил с ума, когда прилетаешь с выезда, а там — минус 50.

— Я застал минус 35-40. Но там сухой климат, и мороз не так тяжело переносится. Даже в минус 35 мы выходили на улицу и старались с ребенком играть в хоккей. Машину держали на парковке на всякий случай.

Второй приход в «Эдмонтон»

 

— Почему на следующий год вы снова отправились в «Эдмонтон»?

— Решил еще раз попробовать свои силы в НХЛ. Понимал, что мои лучшие годы были там, и надеялся, что могу повторить их. Не сложилось, да и я потихоньку начал сыпаться. Уже в кэмпе я потянул пах, потом стал кататься, но подвернул колено. Оказалось, что оно не может функционировать, как раньше.

— Тэйлор Холл действительно был заносчивым?

—  Нет. С чего бы?

— Многие говорят, что он считал себя большой звездой.

— Может быть, он был еще относительно молодым. Если честно, я впервые слышу такое, хотя был с ним в одной команде.

— У вас есть понимание, почему «Эдмонтон» так долго находится на дне?

— Им нужен хороший вратарь и хорошие защитники. Посмотрите историю, сколько Кубков Стэнли подряд они выиграли.

— Так это было когда?

— Ну, город-то тот же.

— В Эдмонтоне на тренировки по 200 журналистов. Разве это не мешает? Все про всех все знают, пишут.

— Думаю, это не мешает. Пишут, что для «Торонто» — это проблема. Но я ни разу не слышал такого про «Эдмонтон». В НХЛ есть правила: определенное количество времени, которое пресса может провести с игроками. Это все регламентировано.

— Вас узнавали в Эдмонтоне?

— Бывало. Там очень хорошие и дружелюбные болельщики. Проблем с ними никогда не возникало.

— В «Монреале», к примеру, все по-другому.

— В этом плане в «Эдмонтоне» все хорошо и цивилизованно.

— Какой город вам больше всего нравился в НХЛ?

— Везде есть плюсы и минусы. Приятно было находиться в больших городах — таких, как Чикаго, Нью-Йорк. Во Флориде, в Тампе и в Лос-Анджелесе — тепло, там своя красота. Так что, один город выделить не могу. Мне и Ванкувер нравился.

— Там же холодно и дождливо.

— Ну и что? Город очень красивый. Хорошее место.

— Как вы считаете, сполна ли вы реализовались в карьере?

— Как хоккеист? Да.

— Нельзя было лучше?

— (Смеется). Если бы да кабы. С этим опасно играть. Я думаю, всегда можно сделать что-то лучше или хуже. Я сделал так, как сделал. Если бы вернулся назад и сделал что-то иначе — неизвестно, как бы все сложилось, Поэтому даже не думаю об этом. Я твердо убежден, что все, что ни происходит — все к лучшему.

— В Питер за деньгами поехали?

— Нет. Безусловно, там платят неплохие деньги. У меня были хорошие предложения из НХЛ, когда я уезжал. Но, как я уже говорил, душа лежала к возвращению в Россию. Когда поступило приглашение из Питера, я, понимая, что это хорошая команда, согласился. Подкупала сама возможность — пожить в этом уникальном городе. Конечно, деньги тоже важны. Мы все люди, мы все работаем. Но шанс пожить в Санкт-Петербурге есть не у каждого.

Федоров — лучший центральный

— Какая сборная России круче? 2008 или 2009?

— Обе — золотые медалисты. И та, и другая команда добилась результата. Очень хорошие ребята тогда играли. Отличный коллектив, дружный. Мы все бились друг за друга.

— Но команды совершенно разные: в Квебеке — одни звезды.

— Но результат-то один и тот же.

— Где было веселее играть?

— Под руководством Вячеслава Аркадьевича, в принципе, играть одно удовольствие. Он создавал невероятную атмосферу в команде. Если у руля правильный рулевой — результат всегда будет хороший. Весело было и там, и там.

— В Квебеке вы в основном выходили в пятерке с Федоровым. Есть ли центральные сильнее из тех, с кем выиграли?

— Наверное, нет. Для меня и, думаю, для многих людей — это особенный человек, особенный игрок, пример большого профессионализма и человек с большим сердцем. Он всегда подскажет, всегда поможет. Будучи ветераном, он никогда не избегал черной работы, всегда доигрывал за партнеров. Наверное, он лучший центральный. Хотя, Паша Дацюк — тоже где-то близко к нему.

— В прессе часто говорят о кризисе русской школы защитников. Мне кажется, что она связана с тем, что очень много внутренних запретов для игроков. Как вы думаете?

— Я думаю, что не только защитников — по сути, проблем нет только с вратарями. Это все, безусловно, закладывается в детском хоккее.

— Вы — воспитанник школы «Локомотива»?

— Да, но мой папа был моим лучшим наставником. Он всегда говорил мне: «играть будешь ты, а не тренер. Постоянно нужно думать на льду самому. Принимать лучшие решения в любую секунду». Страшно было даже не за то, что у меня заберут шайбу, а за то, что я приму какие-то неправильные глупые решения. Думаю, в таких решениях и кроется проблема детской школы защитников.

— То есть папа говорил вам иногда идти вразрез с мнением тренера?

— Да, но именно это и помогло мне стать ведущим игроком уже в детстве. Кстати, папу иногда даже пытались не пускать на тренировки.

— Слышал историю про мультики, которые едва ли не помешали вам стать хоккеистом.

— Было дело. Речь о диснеевских мультфильмах, которые шли только днем. У меня был только час посмотреть их. Когда тренировка выпала на это время — я не хотел идти. Папа сказал мне выбирай: «мультики или хоккей».

— Правильно ли идти в хоккей лет в 11?

— Это непринципиально. Есть те, кто идет в хоккей рано. Главное, чтоб у ребенка был интерес.

— Реальный интеллект сопоставим с интеллектом на льду?

— Безусловно. Причем, дело здесь не в количестве знаний, а в том, как ты принимаешь решения, продумываешь ситуацию на несколько шагов вперед.

— Ваше самое большое разочарование в жизни?

— Вообще никаких.

— Вы всю жизнь счастливы?

— Как может быть иначе? Все, слава богу, живы — здоровы.

— Хотите вырасти в главного тренера КХЛ?

— Пока ничего не загадываю.

 

Денис Гребешков

Родился 11 октября 1983 года в Ярославле.

Защитник.

Выступал за «Локомотив» (2001-03, 2006-07), «Лос-Анджелес» (2003-06), «Айлендерс» (2006), «Эдмонтон» (2007-10, 2013 — 2014), «Нэшвилл» (2010), СКА (2010 — 12), «Югру» (2012 — 2013), «Витязь» (2014 — 2015).

Двукратный чемпион мира (2008, 2009), двукратный победитель МЧМ (2002, 2003). Чемпион мира среди юниоров (2001). Двукратный чемпион России (2002, 2003), обладатель Кубка Шпенглера (2010). Участник матча звезд КХЛ (2011). В августе вошел в тренерский штаб «Локомотива» в качестве ассистента главного тренера Крэйга Мактавиша.