«Знаю, что такое детский дом»: освободившаяся из колонии мать третий год борется за право воспитывать свою дочь

Жительница Вязьмы Людмила Васильева, освободившаяся из колонии в 2017 году, отстаивает своё право воспитывать десятилетнюю дочь. Женщина устроилась на работу и отремонтировала квартиру, однако органы опеки посчитали, что она не доказала свою готовность быть матерью, и подали иск о лишении родительских прав. В благотворительном фонде, который борется за возвращение девочки в семью, считают, что возвращение к кровным родителям важно в первую очередь для ребёнка.

«Когда я родила Ангелину, у нее на голове волосы были такого необыкновенного цвета — пепельного. Мне гинеколог тогда сказала, что такого ангела только Ангелиной можно назвать. Вот так мы ей имя и выбрали», — обычно хрипловатый голос Людмилы вдруг становится высоким, когда она вспоминает о рождении дочери.

Своего младшего ребёнка Людмила Васильева родила в колонии, до трёх с половиной лет девочка жила с ней, а потом Ангелину передали родственникам, как требует законодательство. 

В 2015 году Людмила освободилась и забрала дочь к себе, но в феврале следующего года снова попала в колонию — девочку отдали на воспитание её старшей сестре.

«Мы постоянно с Ангелиной созванивались, писали друг другу письма, но связь с ребёнком прервалась. Я долго не могла узнать, где она, а потом выяснила, что моя старшая дочь отдала Ангелину в интернат, — рассказывает RT Людмила. — Когда я узнала, что она в детском доме, сделала всё возможное, чтобы как можно скорее выйти из колонии досрочно и забрать оттуда дочь. Я сама воспитывалась в детском доме и знаю, что это такое».

«Мам, бросай всё и приезжай домой»

В ноябре 2017 года Людмила вышла из колонии по УДО и приехала в город Вязьму Смоленской области. Здесь у неё есть двухкомнатная квартира, которую женщина получила от города, когда работала дворником. Васильева сразу обратилась в органы опеки и заявила, что хочет забрать дочь из интерната, но на тот момент у неё не было ни работы, ни обустроенного жилища — квартира была совершенно голой. Сотрудники опеки объяснили Людмиле, что она должна встать на ноги и тогда Ангелина сможет с ней жить.

В течение нескольких месяцев женщина, по её словам, подрабатывала где могла, и параллельно делала ремонт в квартире: сама клеила обои, завозила мебель, покупала игрушки для дочери. В январе она поехала в Подольск работать вахтовым методом.

«Органы надзора знали, куда я уехала, но по дороге у меня украли телефон, и я не могла связаться с органами опеки — их номер я не знала. В феврале я позвонила Ангелине, а она сказала: «Мам, бросай всё и приезжай домой. Опека подала на лишение родительских прав».

В отделе опеки и попечительства Вяземского района посчитали, что для Ангелины жить с матерью — значит находиться в опасности. Там отметили, что у женщины было достаточно времени, чтобы обустроить свою жизнь и создать в квартире все условия для воспитания дочери. Решение об иске было принято после того, как с Людмилой не смогли связаться по телефону.

«Мы подали судебный иск, потому что мать уклонялась от выполнения родительских обязанностей. За несколько месяцев, что мы ждали, Людмила не навещала дочь, ничего не подготовила в квартире для её возвращения, по крайне мере на момент подачи иска она так и не устроилась на официальную работу», — поясняет RT начальник отдела Надежда Кустарёва.

Суд первой инстанции отказал опеке в иске, причём это решение поддержала районная прокуратура, отметившая, что Людмила встала на путь исправления. Тогда опека подала апелляционную жалобу, которую суд рассмотрит 24 марта. 

«Ангелина не единственная её дочь, в отношении своего старшего сына и дочери она лишена родительских прав. Мы считаем, что у этой женщины нет достаточного материнского чувства к своей дочери. После первого срока она два года воспитывала ребёнка и у нас не было к ней претензий: девочка ходила в школу, жила в нормальных условиях. Но затем Людмила снова попала в колонию. Кроме того, у Ангелины непростой характер, ей нужно уделять особое внимание. Мы считаем, что Людмила не способна дать ребёнку то, что может дать ей государство», — отмечает собеседница RT.

Хотя сейчас Людмила работает и готова принять дочь в квартире, органы опеки не поменяли свою позицию.

«Поданная нами апелляция рассматривается на основании тех данных, которые были указаны изначально. Отзывать апелляцию мы не будем — пусть суд решает, может ли Людмила воспитывать ребёнка. У нас есть своя позиция, мы не можем метаться туда-сюда: «Сегодня да, завтра нет», — говорит Надежда Кустарёва.

По её словам, работать с подобными семьями тяжело, поскольку родители отказываются сотрудничать.

«Такие родители сами похожи на маленьких детей — они часто относятся к органам опеки как к надзирателям. Мы стараемся помочь каждой семье, но не все готовы нашу помощь принимать — родители думают, что мы хотим отнять ребёнка, хотя это не так», — посетовала Кустарёва.

«Родителя надо всячески поддерживать»

Вернуть дочь Людмиле помогает благотворительный фонд «Дети наши» в рамках программы восстановления семей «Не разлей вода». Как поясняет юрист фонда, российское законодательство предполагает, что изъятие ребёнка из семьи и лишение родительских прав является исключительной мерой. Основанием для этого служит поведение родителей, которое угрожает жизни и здоровью детей.

Руководитель программы Диана Зевина считает, что в случае с Людмилой ситуация совершенно другая — органы опеки перестраховываются.

«Если ребёнка возвращают в семью, признанную неблагополучной, то опека обязана наблюдать за ней. Если что-то случится с этим ребёнком, то ответственность, вплоть до уголовной, понесут в том числе и сотрудники органов. Если же мать лишают родительских прав, а ребёнка отдают в интернат, то опека больше не несёт за него ответственность» — пояснила RT Зевина. 

Нагрузка на органы опеки в Вяземском районе большая. По словам Надежды Кустарёвой, на попечении отдела сейчас находится около 50—60 неблагополучных семей. Их сопровождением занимаются только четыре сотрудника.

Что касается позиции защиты, то, как отмечают представители Людмилы, в таких ситуациях необходимо смотреть на то, как человек исправляется, а не на его прошлые ошибки.

«Людмила борется за своего ребёнка: она устроилась на работу, причём официальную, что в Вязьме сделать непросто, привела в порядок квартиру, покупает Ангелине вещи, каждый вечер с ней созванивается», — сказала Диана Зевина.

Она признает, что людям, освободившимся из колонии, сложно наладить жизнь на воле. Иногда родитель хочет снова воспитывать ребёнка, но не справляется с тем, чтобы найти работу, изменить образ жизни, собрать все необходимые документы — и в результате сдаётся. 

Между тем сами дети почти всегда хотят вернуться в кровную семью, даже если их родители сидели в тюрьме.

«Это может прозвучать жёстко, но ребёнку вернуться к кровным родителям важнее, чем родителям вернуть ребёнка. Например, мама может завести других детей, а вот у мальчика или девочки других кровных родителей не будет никогда. При этом детям очень важно жить именно с тем, к кому они привязаны и кто о них заботится. По данным современных научных исследований, именно кровная семья является наиболее благоприятной средой для воспитания ребёнка, поэтому если у человека есть желание снова стать родителем, то надо его всячески поддерживать», — подчёркивает общественница.

Конечно, исключения составляют семьи, где в отношении детей применяется физическое, сексуальное или моральное насилие, но, по словам Зевиной, они встречаются намного реже. В большинстве случаев речь идёт о родителях, которые хотят быть с детьми, но не всегда знают, как исполнять свои родительские обязанности.

Сейчас Ангелина живёт в детском доме в деревне Шаталове под Смоленском, в 230 км от мамы. Несколько раз в месяц Людмила ездит навещать дочь — в этом ей также помогает фонд. В интернате считают, что Людмила может воспитывать свою дочь самостоятельно.

«Какое-то время она не появлялась в интернате и мы не могли до неё дозвониться, поэтому мы проинформировали об этом органы опеки, — рассказала RT директор детского дома Галина Соколова. — Но сейчас видно, что Людмила исправляется. Сложно говорить со стопроцентной уверенностью, что дальше у мамы с дочкой всё будет хорошо, но Людмила имеет право быть матерью. Такие люди нуждаются в поддержке, а не в том, чтобы у них из-за недоверия и прошлого отнимали детей».