Новая Газета: Эксперты — о том, как интерпретировать данные опроса ВЦИОМа о строительстве храма
В среду, 22 мая, ВЦИОМ опубликовал опрос, согласно которому 74% респондентов считают сквер у драмтеатра неудачным местом для строительства храма Святой Екатерины. После этого губернатор Екатеринбурга Евгений Куйвашев заявил о том, что «конфликт исчерпан», и предложил найти новое место для храма. Однако мэр города Александр Высокинский отказался вычеркивать сквер у театра драмы из перечня потенциальных площадок, сославшись на позицию сторонников строительства. Представители Екатеринбургской епархии также раскритиковали опрос, заявив, что он не может отражать действительного положения дел и показывает лишь «перегретость» и «недоинформированность общества». «Новая» поговорила с экспертами о том, как проводился скандальный опрос ВЦИОМа и какие выводы сделают власти из затянувшегося противостояния с гражданским обществом.
— ВЦИОМ решил вчера выложить часть результатов своего изначального секретного опроса для ЭИСИ (Экспертный институт социальных исследований, заказчик опроса. — Ред.), которые у него были на руках еще несколько дней назад, и сделать вид, что это и есть «тот самый опрос». Екатеринбуржцам удалось остановить давно обкатанную политическую технологию, когда после предварительной подготовки власти проводят плебисцит с заранее известным результатом, а у публики создается иллюзия «демократического» решения. Вместо этого мы видим несколько цифр, которые властям теперь нужны, чтобы оправдать то, что екатеринбуржцы заставили их отказаться от плебисцита. Там даже не все варианты ответа на ключевой вопрос указаны, не говоря уже о том, что в изначальной анкете было гораздо больше вопросов.
Перелом случился в субботу, когда директор ВЦИОМа Валерий Федоров поехал в Екатеринбург организовывать опрос-плебисцит по распоряжению Путина, а горожане ясно дали понять, что их это не устроит. После этого вдруг выяснилось, что даже и референдум не нужен, потому что на самом деле, разумеется, это было с самого начала антинародное решение. И екатеринбуржцы молодцы, что не дали задурить себе голову.
Учитывая, что политическим спонсором плебисцита был лично президент, это впечатляет — фактически горожане показали федеральным чиновникам, кто у них в городе власть.
Против последовательного коллективного действия любая политтехнология бессильна. Подозреваю, что все закончится голосованием на сайте мэрии по вопросу о том, где строить храм, и едва ли сквер будет в числе вариантов.
— Все, игра сыграна. После публикации результатов опроса строительство храма в сквере просто невозможно — это не устроишь политически никаким образом. Куйвашев понял эти цифры и их публикацию как кремлевскую директиву.
Маневра для местной власти просто нет: если объявить, что строительство все равно будет на этом месте, конфликт перейдет на новый уровень — и это категорически не нужно Москве.
Заявления о том, что нужно все равно внести сквер в список возможных мест для строительства, — это арьергардные бои местных чиновников. Скорее, тут речь о давлении со стороны местной епархии — но политической силы за этим нет. Когда мэр заявляет, что не готов убирать сквер из списка мест и выступает лоббистом стройки, он отрабатывает позицию лояльности церкви и той корпорации, которая хотела строить этот храм. Но общество эту драку выиграло, ничего не изменишь.
Никаких выводов из этой ситуации Кремль делать не станет, кроме того, что очевидно ясно: доводить до такого накала ситуацию не нужно, особенно в предвыборный период — через три месяца местные выборы, волнения совсем ни к чему. В другой ситуации Кремль просто не уступит. Вообще, не надо преувеличивать зависимость Москвы от таких локальных протестов, она умеет лавировать в подобных вопросах.
Ошибка думать, что условный Путин никогда не отступает: как раз на тактике маневрирования и базируется внутриполитическая стратегия Кремля.
Каких-то последствий для властей Свердловской области по итогам протестов ждать, видимо, тоже не нужно. Это была коммерческая сделка на местном уровне, надо всего лишь решить вопрос с компенсацией. И то: вмешательство Москвы — это форс-мажор, так что вряд ли деньги придется возвращать. Припомнить тому же Куйвашеву, что ситуацию в принципе довели до протеста, могут позже в общем наборе, да и то обычно губернаторам вменяют актуальные ошибки, а прошлое идет разве что как «подстежка».
— Обычная придирка к опросам — их представительность, но с опросом в Екатеринбурге с этим, кажется, нормально, плюс-минус обычный технический брак. Огромная выборка в три тысячи человек даже настораживает, но будем считать, что просто перестарались.
Скандальность возникает, когда не выполняется главное условие доверия к опросным компаниям: их независимость от заказчиков и возможность самостоятельно формулировать вопросы, чтобы они были непредвзятыми. Совсем плохо, если заказчик своими руками составляет вопросы и надиктовывает их исполнителю, а опросной компании остается только роль колл-центра, который обзванивает респондентов и подсчитывает результаты. Такое мы видели в новогоднем опросе 2015–2016 года о поставках электроэнергии в Крым, где исполнителем был тоже ВЦИОМ. Это уже серьезное отклонение от профессиональных норм.
В случае с екатеринбургским опросом такого явного прокола не было, но здесь заметна другая технологическая хитрость. В очень длинном по меркам телефонных опросов разговоре тестировались разные варианты вопросов на один и тот же сюжет. Само по себе дублирование вопросов — это нормальная часть опросной техники. Подвох в том, что компания не обязана публиковать распределение ответов на все вопросы, которые были заданы. Это значит, что разность в вариантах формулировок и ответов по одному и тому же поводу может служить не только для проверки надежности результатов, но и для того, чтобы подобрать вариант, наиболее выгодный для заказчика.
Если ориентироваться на анкету, которую опубликовал екатеринбургский телеканал ЕТВ, то ВЦИОМ не обнародовал ответы на самые прямые вопросы, больше всего похожие на референдум: «Как вы относитесь к предложению о строительстве храма в сквере?», «Как лучше поступить городским властям: сохранить сквер в сегодняшнем виде или построить храм в сквере?». Результаты есть у исполнителя и заказчика, но их нет в публичном доступе.
В опубликованных вопросах и ответах мы видим искажения, которые сдвигают результаты в пользу сторонников проекта. В одном из вопросов выбранный участок считают удачным местом 10% опрошенных, а в следующем вопросе сторонников проекта оказывается уже вдвое больше (21%). Разница в том, что здесь в поддержку проекта предложены сразу два варианта, которые отличаются лишь по видимости: «построить храм в сквере в соответствии с разработанным проектом» (7%) и «построить храм в сквере, но скорректировать проект с учетом мнения горожан» (14%).
Чуть-чуть поиграли шкалой и получили прирост в десять процентных пунктов, хороший манипулятивный эффект.
В проведенном опросе преимущество противников проекта было слишком большим, чтобы выдать публичные результаты с одобрением проекта. В других случаях, когда распределение голосов «за» и «против» не такое очевидное, такие комбинации могут оказаться решающими. Такую подборку самых выгодных ответов мы видели, например, в московском опросе ВЦИОМа в феврале 2016 года о сносе киосков и магазинов возле метро.
Источником злоупотреблений такого рода в двойной непрозрачности: сначала задаются «выгодные» вопросы и не задаются «невыгодные», потом из «выгодных» для публикации выбираются самые выгодные, а остальные результаты остаются в «черном ящике». В Екатеринбурге схема дала сбой, содержание «черного ящика» оказалось опубликованным. Этим случай особенно интересен с точки зрения техники опросов.