«10 лет назад он грозился убить мою семью»… История одного насилия
В последнее время тема домашнего насилия – одна из самых востребованных на всевозможных ток-шоу. А из-за недавнего скандала с экс-ведущей трэвел-шоу «Орел и Решка» Региной Тодоренко, после которого девушку лишили звания «Женщина года», тема получила новый виток. К чести Регины, она сумела признать резкие высказывания ошибочными и сняла фильм, в котором о проблеме высказались адвокаты, психологи и руководители центров защиты от домашнего насилия. А когда о проблеме говорят знаменитости с миллионной аудиторией, это прорыв общества к признанию проблемы и рассмотрению ее уже без призмы ярлыков и устоявшихся штампов.
Я помню, как задыхалась. Как ледяная вода обжигала нос и горло. Помню оцепенение и свою беспомощность, а еще стыд…
Вскрывая старые раны
Мне было 17. Кто-то скажет, что возраст для влюбленности не самый подходящий, но еще более он не подходящий для заточения в тюрьме насилия. Сейчас их называют новомодным словом «абьюзер»: человек, который совершает моральное насилие, но порой не прочь применить и физическое.
Для меня же он тогда был просто парнем значительно старше меня. Таким молчаливым и сдержанным, что, казалось, он знает всё и точно сможет вести за собой по правильному пути. У него есть жизненный опыт, а значит, он гораздо мудрее и с ним не страшно…
Тем более что в одну из первых встреч он совершил поступок, который 17-летняя девушка восприняла как рыцарский. Мы так часто сталкиваемся с равнодушием посторонних. А он не прошел мимо. Остановился на ночной дороге и стал помогать сбитому автобусом пешеходу. Молча, без хвастовства и лишней суеты. Потому что так надо, так правильно. Потому что он должен, если может. Ни один нерв не дернулся.
Разве можно было сомневаться в собственной безопасности рядом с таким героем?
Даже тянет на какой-то сюжет из мыльных сериалов. Тянуло бы, если б не одно большое «но».
Первый звоночек
Нас познакомила общая подруга. Мне необходимо было жилье, чтобы начать самостоятельную жизнь, денег особо не было, и она подсказала товарища, готового сдать комнату на пару месяцев, пока я обретаю финансовую независимость.
Еще один плюс к надежности, понимаете, да? К тому же так сложилось, что хозяин квартиры уезжал в отпуск больше чем на месяц, а значит, удача повернулась ко мне лицом.
Квартира, правда, была ещё та… Много хлама, никакого уюта и завешанные окна. Все черное как уголь. Солнечный свет не проникал вообще. Это было странно, но ведь у каждого свои причуды, а он спас человека, впустил в свой дом. Какие окна?
Но это был первый звоночек.
Ненавижу Декстера
Есть все-таки что-то особенное в письмах. Раньше, когда в разлуке люди могли общаться только при помощи бумаги и чернил, это было возможностью не только передать информацию, но и ощутить некую связь с человеком на расстоянии. А какие романтические были письма между влюбленными… Они будто хранили тепло рук пишущего и самые сокровенные чувства.
Он мне тоже писал. Не письма, конечно. Но сообщения были ежедневными.
Потом отпуск закончился, я встретила его с полными кастрюлями, ухоженным домом и даже купила живой цветок. Он приехал с подарками, и наше дружеское общение начало перерастать в нечто большее.
У меня учеба, работа, у него – работа. Вечерами мы гуляли и смотрели его любимый сериал, от которого у меня бегали мурашки по коже. Я закрывала глаза в страшных и жестоких моментах, а он будто защищал, но мы смотрели только то, что хотел он. Все было неплохо, все затягивало, так быстро и странно. Знакомство с друзьями, с его родителями… Но я так и не смогла проникнуться к сериалу про серийного убийцу Декстера. И до сих пор избегаю страха.
Код закодирован
- Зачем тебе работать? Там нечего тебе делать, - однажды он заявил мне. - Я могу тебя обеспечивать. Ты что, сомневаешься во мне?
Работы стало меньше. Моей. А после она и вовсе прекратилась.
Отдельной историей можно описать взаимоотношения с его семьей. Очень культурные и невероятно интеллигентные люди. Он представил меня родителям за большим семейным ужином. Его мама шепнула, что это особое знакомство, до этого он так не поступал.
Во время того застолья все понемногу выпивали. Только один человек даже не пригубил, ничего, ни грамма. Молодой здоровый мужчина в кругу семьи не притронулся к алкоголю. Я предложила тост, ведь как не поднять бокал за такую дружную и крепкую семью, за их отзывчивость и гостеприимство. Надеялась, что и сын поддержит, но на меня смотрели все и все смотрели друг на друга. Очень сдержанно мне объяснили, что он не пьет совсем уже много месяцев. Это был первый скелет в шкафу.
Хотя, с другой стороны, не пьющий герой куда лучше, чем пьющий, не правда ли? Даже если он по каким-то причинам закодирован.
Мы часто виделись с его родителями. Общались обо всем. Ко мне присматривались и пустили в самое сердце. Они считали, что это отличная партия для их сына.
Я нянчила его племянницу. Меня любили. А я любила их.
Но главное, я им благодарна, ведь именно они в какой-то момент спасли меня от очередных побоев. Они спрятали меня у себя. Они помогли безопасно забрать вещи из его квартиры. Молча. Ведь они все знали еще тогда, но так надеялись, что я смогу спасти их сына. Я не спасла. Спасали меня. Но они были слишком хорошие, чтобы проходить через все это…
Когда страха больше нет
Я не помню, когда это случилось в первый раз.
Психологи говорят, что вытеснение — защитная реакция организма. Есть, правда, у этого явления и побочные эффекты. Вместе с плохим мы забываем и хорошее. Моя психика вытеснила ту часть жизни, теперь я могу спокойно говорить об этом, будто все происходящее было не со мной. Будто это просто страшный сон... Страшный фильм. Но не со мной.
Я не помню, когда он ударил меня в первый раз. Но помню, что считала себя виноватой. Он внушил.
Я училась по творческой специальности, мы задерживались с одногруппниками на репетициях, и он стал меня проверять. Караулил возле колледжа, шел за мной домой, смотрел, как и с кем я общаюсь по дороге. А потом ему что-то не понравилось.
Из-за синяков я стала пропускать учебу. Он закрывал меня на ключ, когда уходил. Я перестала успевать выполнять задания, мне все время было страшно. Ему тоже. Он думал, что я сбегу и брошу его. А мне нельзя его бросать, я нужна ему, больше никому не нужна, только ему. И если ты даешь отпор и защищаешь себя, значит, ты предатель и получаешь по заслугам.
Знаете, я все время была убеждена, что получаю по заслугам. Это не описать словами. Не описать как ломается психика. Я пыталась сбежать, не единожды. Бросить вещи и просто сбежать. Он поймал и стал топить меня в ледяной воде, чтобы наказать за предательство. Чтобы наставить на путь истинный. Он топил, а потом откачивал. Топил и снова откачивал. Снова и снова.
- Знаешь, почему тебе никто не поверит? Потому что я могу даже синяков не оставлять. Ты не такая умная, как считаешь. Ты никуда не денешься.
Он стал душить меня моей же рукой и бить ладошкой. Без следов. Без колебаний.
А потом просил прощения. Стоял на коленях и клялся, что больше так не будет. Он клялся в любви и проклинал себя. Он говорил, что его изувеченную темную душу, может спасти только моя светлая душа.
Но все повторялось. Снова и снова. И больше я словам не доверяю.
Если спрыгнуть со второго этажа, максимум, что можно, это сломать ноги… Это меньшее из зол. Даже если за окном -25, можно успеть добраться до магазина и вызвать помощь. Я дождалась, когда он уснет, прокралась к окну, тихо стала его открывать… Но эти деревянные створки предательски заскрипели, послышался какой-то шорох, и я ускорилась. Еще немного, вот уже морозный воздух, еще шаг и… И что-то отбросило на ковер. Я ударилась головой и поддалась туману.
После этого он сказал, что я могу уйти. Пока без вещей, просто могу уйти, он не будет меня держать. Попросил вернуться за вещами вечером, сказал, что все соберет. Мне не верилось, и стало жаль его: было так странно чувствовать себя виноватой после всего. Но я ушла.
Через пару часов мне позвонила мама, спросила, не хочу ли я к ней зайти. Я очень удивилась, но даже не представляла, что происходило на самом деле. Через секунду на другом конце телефона зазвучал знакомый голос и произнес:
- Приходи, я зашел на чай к твоей маме познакомиться. Она ведь давно этого хотела, приходи скорее.
О, как мне стало страшно, я бежала изо всех ног. Они пили чай с тортом, мама была удивлена, но ей вполне нравился вариант знакомства. То, что он сам пришел. Ссылаясь на плохое самочувствие, я попросила маму нас отпустить скорее домой. Мы вышли, и он повел меня, светясь от счастья, объясняя: если я все-таки решусь уйти, пусть меня не удивит, когда мою маму найдут зарезанной. И это будет целиком моя вина.
Ночные кошмары
Выхода не было. Чтобы не сойти с ума, я представляла, что играю роль в каком-то фильме. Это роль, это не моя настоящая жизнь. И фильм обязательно закончится.
Проходили недели, я точно не помню, в какой момент сказала себе «хватит». Я сказала себе, что больше не боюсь. Я сказала себе, что, если еще немного, прольется моя кровь. И это будет невыносимо для моей семьи. Я сказала себе, что рано или поздно все узнают, мама увидит синяки, попытается вмешаться, и он все равно может сделать то, что обещал. Я сказала себе: если он посмеет тронуть мою семью, то сам получит то, что сделал. И моя рука не дрогнет.
А после я высказала все это ему в лицо. Взяла его нож и поставила ультиматум. Либо я ухожу, либо он может прирезать меня на месте, либо я сделаю это сама у него на глазах.
Говорят, когда идет выброс адреналина, организм мобилизуется и подключает неиспользованные резервы. Это правда.
Мы сцепились. Он повалил меня, выхватил нож и приставил к горлу. Он плевал мне в лицо и говорил, что я не смею ему указывать и что это последнее, что я вижу. У меня как никогда был холодный рассудок. Никакой паники, никакого страха… Я нащупала рукой пепельницу и ударила его по голове. Он упал. По лбу стекала кровь, он обмяк и тогда мне стало страшно. Гнев не бывает праведным.
Справедливо ли отнимать жизнь у другого человека? Нет.
Он пришел в себя. Но сил у него не было. Он отказался от «скорой», и я ушла.
Вернулась домой. После обратилась полицию, с меня сняли побои, приняли заявление. Больше всего жаль было маму, ведь ей пришлось узнать о некоторых вещах, без нее бы заявление в полицию не приняли.
Я не хотела суда, я хотела, чтобы он больше никогда не приближался. Чтобы знал: если со мной что-то случится, первое подозрение падет на него.
Участковый провел с ним беседу, а нам потом рассказал, что у него шизофрения, поэтому он не пьет и не служил в армии. «Герой» без формы.
Он еще ходил за мной. Следил. Встретил через месяц-другой со словами, что изменился. Сделал мне в подъезде предложение, с кольцом и на одном колене. После слал угрозы. Но я больше не боялась.
Говорят, когда у жертвы исчезает страх, агрессор теряет интерес. Так не всегда. Но мне повезло.
10 лет спустя
Еще много лет меня преследовали кошмары. Нависший нож, удушье, я видела за углом очертания и боялась спать в темноте.
Долго восстанавливалось и доверие к миру, к себе. Вытеснение сработало на отлично. Но еще лучше работает вера в то, что никто не заслуживает быть чьей-то жертвой.
Я иногда спрашиваю себя, дал ли мне этот опыт что-то полезное? Ведь многие утверждают, что любой опыт – это хорошо. Могу точно сказать, что такой опыт — это не хорошо. Единственное, что я поняла точно: нужно любить себя и защищать. Никогда нельзя бояться просить помощи.
Ты не одна, и ты не виновата!