Новгородские исторические записки от Виктора Смирнова. Записка семьдесят третья: «Жизнь и судьба Луки Жидяты»
Мы продолжаем серию публикаций на тему истории Великого Новгорода и Новгородской земли авторства историка и писателя Виктора Смирнова. Материалы публикуются с разрешения автора.
Жизнь и судьба Луки Жидяты
В длинной череде новгородских владык особняком стоит фигура епископа Луки Жидяты. Этот человек, так много сделавший для новгородской церкви, в конце жизни стал жертвой закулисных интриг, которые сотрясали и, увы, продолжают сотрясать Православную церковь. Вспомним хотя бы недавнюю историю пресловутого украинского "томоса".
В одиннадцатом веке Новгородская епархия являлась частью киевской митрополии, которая в свою очередь подчинялась константинопольскому патриархату. Однако великий князь Ярослав Владимирович(Мудрый) тяготился зависимостью от Византии, с которой у него к тому же назревала война. Поэтому он стал проводить самостоятельную церковную политику. К негодованию константинопольских патриархов Ярослав самовольно сделал киевским митрополитом русского монаха Илариона, а затем опять-таки своей волей посадил на новгородскую кафедру некоего Луку Жидяту. При этом Ярослав нарушил последнюю волю первого новгородского епископа Иоакима Корсунянина, который хотел видеть преемником своего ученика Ефрема.
Происхождение Луки Жидяты достоверно неизвестно, равно как нет и однозначного объяснения его прозвища. Одни историки считают Луку крещеным евреем из Киева. Другие ведут его происхождение из новгородских бояр, а имя связывают с распространенным в Новгороде славянским именем Жидислав. Третьи полагают, что этим прозвищем современники наградили Луку за его тяготение к Ветхому Завету.
Так или иначе, но выбор князя оказался исключительно удачным. Лука проявил себя как умный, энергичный и просвещенный владыка. Сделавшись наставником при юном новгородском князе Владимире Ярославиче, он пользовался полным доверием самого Ярослава и его супруги Ирины-Ингигерды.
Наследство Луке досталось непростое.
После крещения Новгорода уже минуло почти шесть десятков лет – жизнь целого поколения. И все же новая религия с трудом завоевывала паству. Огромный край, тяготевший к Новгороду, по большей части оставался языческим. Под внешним христианским покровом скрывался густой слой старых верований. На людях новгородцы были христианами, а в частной жизни втихомолку молились Перуну, Даждьбогу, Мокоши, Сварогу и Велесу, веселились на масленицу, грешили на Ивана Купалу. В укромных лесных капищах обитали кудесники-волхвы, пугая простодушных темной ворожбой. Церковные браки еще не стали традицией, женихи по старому умыкали невест на игрищах, не редкостью было и многоженство.
К этой колеблющейся между язычеством и христианством народной массе и обращался в своем многолетнем служении Лука Жидята. Он полагался не на угрозы и принуждение, а на терпеливую проповедь. Его знаменитое «Поучение к братии» и сегодня впечатляет своей мудрой простотой. Лука не бичует пороки, но вразумляет как отец, не клеймит, а просит: не утеснять бедных, вершить праведный суд, не предаваться порокам, любить друг друга и прекратить распри. Характерно, что среди главных пороков тогдашней русской жизни Лука называл пьянство, сквернословие и лихоимство, то есть коррупцию. Как видим, за тысячу лет ситуация ничуть не изменилась.
В годы правления Луки богатый новгородский купец Сотко Сытинич, ставший прообразом былинного Садко, построил в Детинце храм Бориса и Глеба. Но главным делом епископа стало строительство грандиозного Софийского собора, начатое в 1045-м и завершившееся в 1050 году. Строительство потребовало не только огромных материальных расходов, но и каждодневного внимания владыки. Впрочем, и после завершения строительства забот у Луки не убавилось. Храм стоял полупустой, не хватало икон, утвари, одеяний, но главное -- богослужебных книг. Предполагают, что именно Лука Жидята убедил посадника Остромира выступить заказчиком будущей новгородской святыни -- знаменитого Остромирова Евангелия.
Но тогда возникает вопрос: почему имя владыки не упоминается в посвящении Остромирова Евангелия, хотя там назван не только посадник Остромир, но и его жена и даже дети и внуки?
Ответ кроется в сложной интриге, в которую оказался вовлечен новгородский епископ. После смерти Ярослава Мудрого и его сына Лука Жидята лишился могущественных покровителей. Этим сразу воспользовались его недруги. Киевским митрополитом стал грек Ефрем, в обход которого князь Ярослав когда-то поставил Луку Жидяту на новгородскую кафедру. Это и решило участь последнего. В глазах греков новгородский епископ являлся слугой русского князя, стремившегося создать автокефальную, то есть независимую от Константинополя церковь. Чтобы вернуть новгородскую епархию в ее византийское лоно, следовало срочно избавиться от Луки Жидяты.
Оставалось найти повод для расправы. И он вскоре нашелся. Некий холоп по имени Дудика подал донос о «непотребных речах», которые якобы произносил владыка, «нанося ими вред Ромейской державе», то есть Византии. И хотя по тогдашним законам холоп не мог свидетельствовать в суде, делу дали ход. После недолгого разбирательства Луку Жидяту бросили в киевскую тюрьму. Он провел в застенке три года, а затем, уже тяжело больным, был полностью оправдан и умер на обратном пути в Новгород. Что до холопа Дудики, то его судьба его, как и судьбы большинства доносчиков, оказалась незавидной. За клевету Дудике урежут губы и отсекут руки, но он каким-то чудом сумеет сбежать за границу.
В свете всего произошедшего становится понятно, почему в послесловии Остромирова Евангелия не упомянуто имя Луки Жидяты. Писец просто не мог назвать имя опального владыки в числе заказчиков главной богослужебной книги. И только много лет спустя Русская православная церковь причислила Луку Жидяту к лику святых, а его мощи были перезахоронены в Софии новгородской, которую он строил.