Тысяча мелочей

По просьбе читателей продолжаем публиковать серию занимательных историй и фактов из записных книжек журналиста.

Пересадочный узел

О том, чтобы не ночевать дома, Орехов и не помышлял, жена бы голову оторвала. А вот вернуться поздно, даже под утро, — это можно было объяснить ночным дежурством на выпуске газеты, тут уж супружница не подкопается. Данное обстоятельство открывало перед моим коллегой, большим любителем адюльтера, неплохие возможности.

Вся редакция, в которой мы тогда работали, знала, что у Орехова есть волшебная записная книжечка, куда записаны имена, телефоны и адреса московских прелестниц, готовых принять журналиста из популярной газеты. Но мало кто знал, что в книжечку занесены маршруты и расписания движения спецтранспорта, который развозит хлебобулочные изделия, доставляет молочную продукцию, поливает столичные улицы и выполняет иные предутренние функции.

Логистика хождений налево с непременным возвращением назад учитывала абсолютно все. Объекты греха должны были располагаться от греха подальше, то бишь подальше от дома, где жил Орехов. Соответственно, рандеву нужно было завершить не позднее четырех часов, дабы в полшестого утра со словами: «Как же меня задолбали эти дежурства!» — рухнуть в койку к благоверной.

Но в четыре часа, как пел Высоцкий, «автобусы не ходют, метро закрыто, в такси не содют». Поэтому, глянув в заветную книжечку, Орехов подсаживался на поливальную машину, потом перескакивал на «булочную», с нее — на «молочку»... Ну, а если что-то с чем-то не сходилось, можно было тормознуть патрульное милицейское авто и, показав газетное удостоверение, объяснить, что пишешь репортаж о московской ночной жизни (каковой тогда не существовало).

Верили не все, но до дома обычно подвозили. А денег не брали никогда. Да у него их и не было.

Соавтор поневоле

Купил я диск с английским сериалом «Война и мир». На обложке написано: «Сценарий: Эндрю Дэвис, Лев Толстой». Эх, попались бы продюсеры Софье Андреевне!

Полиглот на отдыхе

Из подслушанного в компании:

— Этот переводчик, наверное, сильно устает на работе, поэтому все время молчит.

— Так и есть. Причем молчит он на пяти языках.

Первый пар

Никогда не думал, что встречу утонченных перфекционистов не в концертном зале, вкусном ресторане или антикварном магазине, а в Селезневских банях. Именно там, по мнению истинных ценителей, находится лучшая московская парная, куда и затащил меня еще в стародавние времена знакомый знаток банного дела.

Главный смак под названием «первый пар» доставался самым ранним посетителям. Мы прибыли к семи утра и, отстояв очередь, успели-таки в первый заход. Дюжие банщики вымыли, проветрили и прогрели парилку, разогнали простынями печной жар. После чего дверь открылась, и два десятка голых счастливцев тихонечко, чтобы не нарушить колебание воздуха, уселись на полках, закрыли глаза погрузились в нирвану. Никаких веников, никаких массажей — это все потом, для дилетантов. Первый же пар — это священнодействие, требующее покоя и полнейшей тишины.

И вдруг кто-то сладостно выдохнул: «О-о-о». Стон был совсем тихим, но и этого хватило. «Не ори, сволочь, убью!» — злобно зашипел сидящий надо мной дядька, и вся парная закивала головами, молча поддерживая и одобряя.

Сейчас я вспоминаю этот эпизод и думаю: в те времена истинно мужских удовольствий было раз-два и обчелся. Быть может, именно поэтому люди так дорожили минутами счастья и покоя. И очень сердились, если кто-то нарушал это редкостное состояние души. Пусть даже одним единственным вздохом.

Гуманитарный облом

Знакомые австрийцы рассказали, как они встречали беженцев с Ближнего Востока. Принесли на вокзал теплые вещи, лекарства, детские игрушки, прочую гуманитарку. Подошел поезд, из окна высунулся чернобородый, осмотрел недоуменно товары народного потребления и спросил: «Зарядка для десятого айфона есть?»

И как ответишь, если у тебя нет не то что зарядки, а и самого десятого айфона? Короче, неловко получилось, стыдно перед беженцами.

Искусство не требует жертв

Если бы министром культуры был я, то в русле борьбы с пандемией издал бы циркуляр об экстренном введении в театральный репертуар оперетты «Принцесса цирка», где, как известно всякому культурному человеку, в выходной арии Мистера Икс содержится актуальный тезис: «Всегда быть в маске — судьба моя!»

Одновременно я бы распорядился повсеместно снять с репертуара оперетту «Летучая мышь» по причине нежелательных ассоциаций с источником коронавируса. Циркуляр действовал бы вплоть до полной вакцинации зрительского населения.

Повод для оптимизма

Мой приятель, когда роняет посуду, радостно восклицает: «Пережил я тебя, старая чашка!»

Игра слов

Интересно, почему есть слово «доброжелательный», а слово «зложелательный» отсутствует? При этом существует «злорадство», а про «доброрадство» никто не слышал. Выходит, радоваться можно только злу? Что же касается добра, то его остается лишь пожелать, а вот порадоваться ему никак не получится, поскольку, как говорят филологи, если нет слова, обозначающего действие, то нет и самого действия.

Заслуженное признание

Как назвать режиссера бездарного телесериала? Серийный убийца!

Надкаблучник

Если добиваетесь благосклонности дамы одного с вами роста, попросите ее надеть туфли на высоком каблуке. Избранница возвысится над вами и поверит, что ради нее вы способны на жертвы. Так что на самом деле возвыситесь вы. Успех гарантирован.

Вопрос без ответа

Что лучше — родиться слепым или ослепнуть? Глухим — или оглохнуть? Вернее, что хуже...

Три в одном

К юбилею знаменитого командующего советской кавалерией выпустили книгу его мемуаров. Она начиналась так: «Революционный боец конной армии представляет собой комбинацию человека, коня и оружия».

Со всем почтением

Обращение к делегатам съезда ЛГБТ: «Многоуважаемые геи и гейши!»

Роковой выстрел

Во времена, когда шла борьба за реализм сценического искусства, академический оперный театр поставил «Евгения Онегина». Сцену дуэли решили слегка видоизменить: смертельный выстрел, который Петр Ильич Чайковский выразил музыкальными средствами, усилили средствами техническими.

Стартовых пистолетов тогда еще не было, поэтому за кулисами стелили металлический лист, а на него укладывали доску. Один ее конец придавливали грузом, которым закрепляют декорации, а другой конец помощник режиссера оттягивал примерно до колена и в нужный момент отпускал. Доска хлопала по железу, и оглушительный щелчок долетал аж до третьего яруса. Зрительный зал вздрагивал, и Ленский красиво падал на снег из ваты.

Но однажды новаторское прочтение классики дало неожиданный эффект.

Началась дуэль, герои двинулись друг на друга, музыкальное напряжение нарастало, Онегин поднял пистолет, за кулисами помощник режиссера оттянул доску... И ровно в этот момент монтировщик сцены, принявший в антракте стаканчик, качнулся и заступил на железный лист. Доска отоварила его аккурат по ноге, и вместо рокового выстрела зал услышал вопль: «Твою же мать!»

Но ничего ужасного не произошло. Доверчивая публика приняла нецензурное изъявление за предсмертный стон Ленского, который упал и затрясся от смеха. Впрочем, это дрожание вполне можно было принять за судороги умирающего поэта.

Читайте также: История любви Роберта Шумана: кому композитор обязан успехом