Фильм о победе под Москвой стал первым советским лауреатом престижной кинопремии «Оскар»
<strong>10 февраля состоялось вручение наград главной кинопремии мира, «Оскара». В связи с этим мы решили вспомнить документальный фильм Ильи Копалина и Леонида Варламова «Разгром немецких войск под Москвой», который вышел в прокат 18 февраля 1942 года. Год спустя, 4 марта 1943 года, эта картина, адаптированная для американского зрителя, стала первым советским лауреатом «Оскара». И это принесло нашей стране не только моральные, но и политические дивиденды.</strong>
10 февраля состоялось вручение наград главной кинопремии мира, «Оскара». В связи с этим мы решили вспомнить документальный фильм Ильи Копалина и Леонида Варламова «Разгром немецких войск под Москвой», который вышел в прокат 18 февраля 1942 года. Год спустя, 4 марта 1943 года, эта картина, адаптированная для американского зрителя, стала первым советским лауреатом «Оскара». И это принесло нашей стране не только моральные, но и политические дивиденды.
Что такое «Оскар»? Круглая статуэтка высотой… ну, с бутылку шампанского. А тут — вертикальная плита величиной в ладонь на прямоугольной подставке, эдакое пресс-папье. Знакомая фигурка тоже есть, но она выступает из этой плиты, как барельеф. И все это даже не из металла! Золотая краска местами облупилась, обнажив вульгарный белый гипс.
— Какой «Оскар» необычный! — восклицают посетители московского Музея кино. — Постойте! «Оскар»? У нас? Во время войны?
Да, киноакадемики США впервые признали наши заслуги весной 1943 года: тогда награду получил документальный фильм «Разгром немецких войск под Москвой». Неудивительно, что эта история ныне подзабыта: больно извилистым оказались и путь фильма к американскому зрителю, и путь, по которому развивались отношения наших стран.
Камеру отогревали под полушубком
В одну из ноябрьских ночей 1941 года Ивана Большакова, председателя Комитета по делам кинематографии, вызвали в Кремль.
— На днях наша армия переходит под Москвой в наступление, — заявил ему Сталин. — Мы собираемся нанести немцам удар огромной силы... Надо все это заснять на пленку и сделать хороший фильм.
Задачу возложили на двух режиссеров — Илью Копалина (1900–1976) и Леонида Варламова (1907–1962). К ним ежедневно поступал материал, отснятый фронтовыми кинооператорами. Какой ценой доставались эти пленки? Оператор Теодор Бунимович (1908–2001) вспоминал, как во время одного боя полз с камерой по снегу: «Несмотря на тридцатипятиградусный мороз, нам было жарко, мерзли только руки, лицо, механизм киноаппарата, и это было самым страшным: перед каждой съемкой приходилось, лежа в снегу, отогревать аппарат под полушубком». В это же время его коллега Анатолий Крылов (1913–1995) на соседнем участке фронта пробирался через сугробы, как индеец, ставя ноги в следы солдат и танковых гусениц: территорию только что освободили, но не успели разминировать.
Центральная студия кинохроники, на которой делали фильм, во время войны размещалась в Лиховом переулке. Режиссеры, монтажеры, оформители не покидали здание буквально сутками. Работа над фильмом была закончена 1 января 1942 года. 12 января члены Государственного комитета обороны во главе со Сталиным отсмотрели пленку и потребовали внести множество правок. Нет худа без добра: благодаря этой задержке фильм удалось дополнить свежими кадрами из Можайска, чье освобождение завершилось только 20 января 1942 года.
Красные — хороший союзник
18 февраля 1942 года фильм длиной чуть больше часа, получивший название «Разгром немецких войск под Москвой», вышел на советские экраны. Если верить титрам, в него вошли съемки 15 операторов, но есть свидетельства, что их было больше. География получилась широкой: московские улицы, на которых строят баррикады и записываются в ополчение, парад 7 ноября 1941 года на Красной площади, штаб Западного фронта, бои за Солнечногорск, Рогачев, Яхрому, свидетельства фашистских бесчинств в Истре и Клину…
В первый же день картину посмотрели почти 84 тысячи человек. Сюжеты из освобожденных местностей заряжали ненавистью к захватчикам, а демонстрация технического и человеческого потенциала (в фильме много длинных панорамных эпизодов с обилием боевой техники, в том числе трофейной, с несущимися по снежной равнине всадниками) укрепляла веру в мощь советского государства. Вскоре разделить эти чувства смогли жители союзных и нейтральных стран — туда направили копии «Разгрома…» Наиболее яркая судьба ждала его по ту сторону океана.
— В США еще в марте 1941 года был принят закон о ленд-лизе, — напоминает историк кино Сергей Каптерев, главный специалист историко-аналитического центра Всероссийского государственного института кинематографии. — Фильм должен был убедить американских налогоплательщиков в обоснованности оказания Советскому Союзу этой помощи, в том, что сотрудничество с ним продуктивно.
Однако просто перевести «Разгром…» на английский язык было недостаточно: фильм вряд ли получил бы успех в прокате. Советская стилистика была непривычна для американского зрителя. Поэтому картину перемонтировали, полностью переозвучили и даже переименовали: она стала называться Moscow strikes back («Москва наносит ответный удар»). Занималась этим небольшая группа опытных кинематографистов, близких к Голливуду. Советский Союз к продвижению фильма, скорее всего, не был причастен (видимо, из-за этого имена Копалина и Варламова даже не упомянуты в титрах американской версии).
Мы похожи больше, чем кажется
Вместе с Сергеем Каптеревым мы посмотрели «Разгром…» и сразу после этого — «Москва наносит…». Различия бросились в глаза с первых же кадров. Действие оригинала начиналось осенью 1941 года, а в адаптации сделали длинный пролог, знакомящий американцев с довоенной идиллией далекой страны. На экране строятся в шеренги физкультурники, отплясывают узбекские пионеры, маршируют солдаты на ноябрьском параде 1940 года.
— Слышите: диктор проводит аналогии между советскими реалиями и американскими, — комментирует Сергей Каптерев, поставив видео на паузу. — Он говорит, что праздник 7 ноября — это как День независимости, что узбекская пляска напоминает танец «джайв»… Это подводит к мысли о том, что наши страны очень похожи: обе многонациональные, с революционной историей.
Таких дополнений в дальнейшем обнаруживается множество, и они служат хорошей иллюстрацией к истории национальной психологии — и отечественной, и американской. Колонну ополченцев замыкают санитарки с повязками на рукавах, и советский диктор это никак не комментирует. А в адаптации уделено несколько реплик этим «храбрым женщинам»: для американцев мысль, что девушка может воевать плечом к плечу с мужчиной, тогда еще выглядела экзотично (идеи феминизма получат там распространение намного позже). В эпизоде с усадьбой Толстого в Ясной Поляне перед кадрами с загаженной фашистами комнатой вклеили изображение этой же комнаты до войны, чистенькой, убранной, и добавили: «Вот как советская Россия сохранила ее. И вот какой ее оставили нацисты». Довоенная западная пропаганда часто изображала большевиков безбожными варварами. Теперь надо было показать, что новые союзники США как раз-таки защитники и хранители культурного наследия. Несмотря на все эти вставки, адаптация получилась на 14 минут короче оригинала — за счет сокращений внутри отдельных эпизодов, на наш взгляд, довольно бережных. При этом порядок эпизодов значительно изменился.
— Структуру фильма «подровняли» в соответствии с принципами американского повествовательного кинематографа, — объясняет Сергей Каптерев. — Сглаживание монтажных стыков должно было максимально вовлечь зрителя в экранный рассказ.
«Внести свою персональную лепту...»
1 октября 1942 года картина «Москва наносит ответный удар» поступила в американский прокат — и получила оглушительный успех. Сильнее всего американцев ударили в сердце кадры, запечатлевшие замученных оккупантами людей: в США просто не привыкли видеть такое на экране! «Кодекс Хейса», действовавший с 1930 года, запрещал показывать в голливудских фильмах любые «сцены жестокости». А тут — сожженные заживо пленные в Веневе, виселица с телами восьми комсомольцев в Волоколамске, растерзанные женщины...
«…даже самый стойкий зритель <…> отворачивается при виде некоторых сцен, — писал журнал «Моушн пикчер геральд» в декабре 1942 года. — Когда вам показывают после этого пленных немцев, вас невольно поражает, как удалось русским заставить свои войска соблюдать международные правила ведения войны и подавить справедливое желание разорвать на клочья своих пленных врагов». «Всякий, кто... не решается пойти на некоторые лишения и внести свою персональную лепту на военные нужды, должен посетить кинотеатр, в котором демонстрируется этот фильм, — утверждала газета «Нью-Йорк уорлд-телеграмм» 13 декабря 1942 года. — Он выйдет оттуда обращенным». 4 марта 1943 года на 15-й церемонии «Оскара» впервые вручали награду за «Лучший документальный фильм». В номинации участвовали 25 картин, из них приз получили четыре: два американских, одна австралийская и «Москва наносит ответный удар» — с формулировкой «за яркое представление о героизме русской армии и русского народа при защите Москвы, и за создание фильма в условиях чрезвычайных трудностей и опасности».
Когда гипс ценнее металла
Никто из авторов «Разгрома...» на оскаровской церемонии не присутствовал. Награда (в Музее кино считают, что поскольку режиссеров было двое, она была в двух экземплярах) больше месяца стояла в Лос-Анджелесе в советском консульстве, пока туда не заехала делегация советских фронтовых операторов: они сопровождали американский конвой судов через Атлантику, а потом с триумфом прокатились через все Штаты с Восточного побережья до Западного. «Оскара» (или «Оскары»?) передали оператору Владиславу Микоше, и начался путь награды (наград?) в Москву — через Тихий океан.
В столице Микоша отдал свой груз Ивану Большакову, а вот дошел ли он хоть до одного из режиссеров — неизвестно. В 1946 году началась холодная война, и создатели «Разгрома...», возможно, предпочли не напоминать, что когда-то им присудили премию в стане идеологического противника.
— Только в 1969 году, когда Сергей Бондарчук получил «Оскар» за «Войну и мир», Илья Копалин признался домашним, что у него тоже была такая награда, — говорит Эмма Малая, старший научный сотрудник Музея кино, хранитель предметно-мемориального фонда. — Я знаю это со слов его дочери. А Леонида Варламова уже не было в живых…
А в 1989 году, когда в Москве был создан Музей кино, в него передали порядком побитое жизнью «пресс-папье» с рыцарем. До этого оно хранилось на Центральной студии документальных фильмов (бывшая Центральная студия кинохроники). Почему-то возникла романтичная версия, что это муляж, а настоящую награду режиссеры в свое время пожертвовали на нужды фронта: на войне каждый грамм олова дорог… И лишь недавно выяснилось: в 1942–1944 годах и в США металлом не разбрасывались, поэтому Американская киноакадемия всем лауреатам вручала вот такие крашеные под золото гипсовые композиции. Может, потому и форму им такую придавали? У большой круглой статуэтки из гипса быстро бы откололась голова.
— Благодаря этой награде наш фильм получил еще более широкую рекламу не только в США, но и в других государствах, — утверждает Эмма Малая. — Весь мир узнал, что мы за страна и за что мы воюем. Так что пусть он и гипсовый, а моральная ценность его выше, чем если бы он был из чистого золота.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Александр Липницкий, телеведущий, внучатый племянник режиссера леонида варламова:
Лет семь назад я прочитал мемуары Уинстона Черчилля «Вторая мировая война». И наткнулся на фразу о том, что русские, остановив немцев под Москвой, сняли об этом «замечательный по эмоциональности» документальный фильм. Были названы его создатели — Илья Копалин и Леонид Варламов. Леонид Варламов, старший брат моего деда, умер, когда мне было десять лет. Никто в семье про этот фильм не вспоминал. Я посмотрел «Разгром...» и был в восторге.
Как подумаешь, в каких условиях это снималось, в какой мороз! Конечно, чувствуется, что некоторые сцены постановочные, например как немцы с поднятыми руками выходят из избы. Но это сейчас снимают фильмы с айфона, без монтажа. А там есть монтаж, причем мастерский. Так что в целом все это работает, и очень круто. В свой документальный фильм «Фотоальбом Александра Липницкого» я включил кадры из «Разгрома...» и несколько фотографий из архива моей ныне покойной тетки Нины Кондрашиной — дочери Леонида Варламова.
Читайте также: «Союзмультфильм» выпустил первую серию мультфильма «Приключения Пети и Волка»