Цесисские разбои: по хуторам Видземе разъезжал "Москвич" с убийцами

Николаю Шестопалову есть что вспомнить — бывший начальник 6–го отдела по борьбе с оргпреступностью МВД ЛССР закончил службу в должности заместителя начальника криминальной полиции ЛР в звании полковника полиции.

 

Во время событий, о которых Шестопалов рассказал газете "СЕГОДНЯ", он служил в звании капитана милиции, занимая должность инспектора уголовного розыска МВД ЛССР.

...Осенью 1977 года в довольно спокойном и не очень богатом Цесисском районе Латвийской ССР было совершено два хуторских разбоя с убийствами. Нападения были совершены на зажиточных хозяев, при этом потерпевших пытали, требуя указать, где находятся деньги и ценности.

Начальник Управления направил меня в Цесисский район для оценки оперативной обстановки и оказания практической помощи в работе по раскрытию этих разбойных нападений.

Была создана небольшая опергруппа (пять человек), которой на раскрытие дела отвели 10 дней. И поскольку мы с начальником уголовного розыска майором милиции Ливисом Петровичем Звиргздиньшем были давно знакомы, то сразу стали обсуждать, что делать.

Таких преступлений в прилегающих районах уже давно не было зарегистрировано, поэтому мы предположили, что преступники — это местные жители.

План работы основывался на следующем: преступники каким–то образом узнают о наличии богатых хуторян, проживающих в Цесисском районе, и после проведения разведки о ситуации на хуторе совершают ночной разбой. Мы решили действовать таким же путем: выявить по возможности все богатые хутора, затем постараться определить наиболее вероятный объект совершения преступления.

Зажиточных хуторян решили устанавливать путем бесед с почтальонами, врачами, а также в разговорах с охотниками — поскольку мы с Ливисом были тоже охотниками и нас хорошо знали местные.

Поиски баранов

В результате было установлено, что в двух местах неделю назад видели приезжих — мужчину и женщину.

В первом адресе гости хотели прикупить трех баранов на свадьбу, долго не задерживались, потом попросили продать литр молока, достали 100 рублей, якобы других денег нет. Молоко им дали бесплатно. Что удивило хозяина хутора, так это то, что автомашина гостей — "москвич"–пикап — была оставлена за кустарником метров за 40 от въезда на хутор. Когда гости уезжали, хозяин обратил внимание, что номерной знак был забрызган грязью и на фоне грязного номера красовалась кукла типа "ванька–встанька" ярко–оранжевого цвета.

Во втором адресе похожий мужчина, но уже без женщины, зашел на хутор и спросил, не продают ли они баранину, он готов купить сразу несколько туш по хорошей цене, причем цену назвал не оптовую, а рыночную, что удивило хозяев. Автомашину гостя здесь не видели, он ушел пешком, но звук двигателя машины был слышен через 2–3 минуты после ухода мужчины.

Послушай женщину

Вечером на пятые сутки работы опергруппы мы втроем — я, Ливис и Анцис (еще двое прикомандированных жили в гостинице) — у Ливиса в квартире за дружеским ужином проводили совещание по результатом работы и планировали, что делать дальше.

Жена Ливиса, Рута, которая стряпала на кухне, вдруг вмешивается в наш разговор и говорит: "Большая оранжевая пластмассовая кукла есть на фаркопе машины главного механика" (Рута работала в Цессиском филиале Латвсельхозтехники). Не придав особо значения этой информации, Ливис отправил Руту на кухню готовить ужин и попросил не вмешиваться в наш разговор.

Поужинав и проводив Анциса (я остался ночевать у Ливиса), мы с Ливисом продолжили обсуждать, что будем делать дальше. Рута, закончив уборку после ужина, вновь повторила, что на фаркопе "москвича" главного механика прикреплена пластмассовая ярко оранжевая кукла.

Услышав про "москвич", мы призадумались и спросили, а кто ездит за рулем этой машины. Рута сказала, что сам механик прав не имеет, а водитель Арнис Микельсон (фамилия и имя изменены) держит ее в гараже у себя дома и по указанию главного механика выполняет рейсы куда скажут.

Ливис попросил Руту (она работала диспетчером) получить в отделе кадров фотографию Арниса. Легли спать с предчувствием интересных дальнейших событий.

Следы "москвича"

Утром я вместе с Рутой приехал к ней на работу, и Рута вынесла мне учетную карточку отдела кадров с фотографией Арниса. Не теряя времени мы поехали на хутор, где показали фото сыну хозяина, который тоже видел гостей, и он сразу узнал мужчину, который вместе с женщиной были у них на хуторе.

Предупредив, чтобы он никому не говорил о нашей беседе, мы ушли с хутора и в моей машине провели совещание.

Что делать? Уж больно все "в цвет", чего на практике практически не бывает. Дело осложнялось тем, что оставшаяся в живых потерпевшая с первого разбоя ничего не могла пояснить, поскольку ничего не видела. Ее сразу оглушили, и она пришла в себя только в больнице.

Но на втором разбое был изъят гипсовый слепок автопокрышки, хоть и плохонький — ведь это лесная проселочная дорога, — но все же пригодный для сравнения. Решили с Ливисом так: едем к Руте на работу, договариваемся, чтобы она заказала главному механику машину для поездки в Ригу (пусть придумает причину). В Риге отвлечем водителя, эксперты— криминалисты снимут следы протектора, сравнят с изъятыми на разбое — и дальше дело техники.

Приехали к Руте на работу, а она говорит, что Арнис со своим собутыльником слесарем Петерисом ремонтируют этот "москвич", разобрали двигатель, машина не на ходу. Вместе с Рутой пришли к моей машине, где уже были Ливис с Анцисом.
Пришли к общему мнению: "Чего тянуть! Задержим и начнем колоть. Если пустышка, будем дальше копать, а то дождемся еще убийств".
На том и порешили.

Уложились в шесть суток

Наручники были только у меня (в те времена наручники практически отсутствовали в повседневном арсенале работников уголовного розыска).
Мы с Ливисом вошли в бокс, там было почти темно, светила только переноска на капоте двигателя "москвича". Ливис стал осматриваться, а я оказался около автомашины, наручники были у меня в правой руке, и вдруг я увидел, как (я сразу даже не заметил в потемках) из–под капота высунулась рука, и мужчина сказал: "Дай ключ на 17". Я автоматически защелкнул наручник на этой вытянутой руке и развернул мужчину к себе лицом.

Переноска осветила его бледное как полотно лицо, и тут мы с Ливисом увидели, как на бледном лбу Арниса вдруг выступили большие капли пота, он еще больше побледнел и стал оседать на цементный пол гаража.

Вторую руку мы с Ливисом защелкнули наручником без какого–либо сопротивления. Когда выходили из гаража, ведя его под руки, встретили уже задержанного Петериса.

Тот, увидев Арниса в наручниках, рванулся, чтобы убежать, но оперативник в два прыжка догнал его и уложил отдыхать на не очень стерильную обочину дороги. Допрос обоих начали прямо в помещении конторы Латвсельхозтехники, первым заговорил Петерис, взваливая всю вину на Арниса и его сожительницу.

По телефону вызвали машину с конвоем из Цесисского отдела милиции. Дальше все пошло своим процессуальным чередом: следователи допросили обоих задержанных, а мы организовали засаду по месту жительства Арниса с целью задержания его сожительницы.

К утру оба разбоя были раскрыты, часть похищенного изъята по месту жительства Арниса и Петериса. В 9 утра я доложил в Ригу начальнику Управления и по его поручению лично министру о раскрытии двух разбоев с убийствами. Из десяти выделенных нам дней нам хватило шести суток.

…В 11 утра всей опергруппой приехали в частный дом нашего коллеги Анциса Гобы, где уже была натоплена баня и накрыт стол с нехитрой закуской, домашним белым хлебом и выдержанным самодельным вином из красной смородины. После баньки и трапезы мы в предбаннике проспали до вечера, а вечером я уехал в Ригу.

Через два месяца после этого эпизода приказом министра внутренних дел Латвии я был назначен на должность помощника начальника Управления уголовного розыска. При вступлении в должность начальник управления Вазнис сказал: "Ты, Коля, наверное, свой "жигуль" по сельским дорогам много погонял, так что готовь деньги покупать новую машину, марку выберешь сам". 30 декабря 1977 года я купил ВАЗ–2103 темно–синего цвета.