Фантом Речи Посполитой: К 450-летию Люблинской унии
Польское слово «уния» (от латинского unio – «объединение») в русской исторической памяти вызывает исключительно трагические мемории. В первую очередь, конечно же, вспоминается Брестская уния 1596 года, присоединившая целый ряд западнорусских православных епархий к Римско-католической церкви и приведшая к самому страшному за всю русскую историю разделению нашего народа. На православных и грекокатоликов, униатов. Так, именно создание подчинённой римским папам униатской церкви стало той самой миной замедленного действия, которая взорвалась в XX веке идеологией и практикой украинского антирусского национализма.
Однако Брестской унии никогда не случилось бы, если бы не предшествующие ей события политической истории Восточной Европы. Ключевым из них стала другая уния, не церковная, а политическая: объединение в 1569 году Великого княжества Литовского и Королевства Польского, двух могущественных восточноевропейских держав и одновременно – двух ключевых западных соперников молодого Московского царства. Государства, которое в те же самые годы уже начало объединение исторических земель Древней Руси и вело первые в своей истории крупномасштабные боевые действия на западном направлении – многолетнюю Ливонскую войну 1558-1583 годов. Первые, но далеко не последние.
ВКЛ и ВКМ: история разделения
Строго говоря, на наследие Древней Руси в позднем Средневековье имели право претендовать только два государства: Московское и Литовское. Сегодня, когда современная миниатюрная Литва является одним из символов постсоветской политической русофобии, это кажется нонсенсом. Однако полтысячелетия назад Великое княжество Литовское (ВКЛ) было одним из крупнейших русских княжеств, разделённых в результате череды междоусобиц, положивших конец государственному единству Древней Руси.
Великое княжество Литовское. Инфографика: Телеканал "Царьград"
Балтское население ВКЛ – племена жемайтов, аукштайтов, дзуков, ятвягов и пруссов – никогда не было в этом государстве этническим большинством. Основное население Великого княжества было западнорусским (в просторечии все русские того времени именовали себя «русинами» – от закарпатских земель до восточных русских княжеств). Более того, вплоть до XVII века официальное делопроизводство на его территории в основном велось на западнорусском языке (в белорусской историографии именуемом «старобелорусским»), реже – на латыни и польском, иногда на арабском и никогда на литовском. Последнего, собственно, как литературного языка не существовало вовсе.
А потому все Гедимины и Ольгерды, Витовты и Жигимонты, Ягайлы и Свидригайлы, великие князья литовские, несмотря на необычность звучания их балтских имён для современного русского слуха, были князьями русскими, говорившими на русском языке и зачастую роднившимися с князьями Северо-Восточной Руси. Правда, их постепенное сближение с Западом началось достаточно рано, когда ради укрепления внешнеполитического положения ВКЛ ещё основатель первой династии литовских князей Миндовг в 1251 году установил отношения с римским папой, приняв римско-католическое крещение.
Этот выбор во многом предопределил будущее Великого княжества Литовского, однако ещё очень долго значительная часть литовской знати, а также и некоторые великие князья (включая сына Миндовга – Войшелка, паломничавшего на Святую гору Афон, а в конце жизни принявшего монашеский постриг в православном монастыре) будут сохранять верность Православию. Не говоря уже об основном населении ВКЛ, которое в абсолютном большинстве было православным (славяне) и языческим (балтские племена). И только в конце XIV века, при князе Ягайле, заключившем династический союз с Польшей (Кревскую унию 1385 года), началось массовое обращение язычников в римокатолицизм. Неслучайно именно к этому времени относится удивительное видение величайшего русского святого Преподобного Сергия Радонежского, описанное в его Житии:
Однажды Преподобный Сергий ночью вошёл в церковь, собираясь петь заутреню. Когда он начал пение, внезапно стена церкви расступилась и вошёл видимым образом сам диавол со множеством воинов бесовских, – вошёл он не дверьми, но как вор и разбойник. Бесы были в литовских одеждах и островерхих литовских шапках...
В XV веке в Великом княжестве Литовском произошла самая настоящая гражданская война между сторонниками князя Свидригайло Ольгердовича, опиравшегося на православную знать и продвигавшего политику равноправия православных с католиками, и сторонниками претендовавшего на великокняжеский престол Сигизмунда (Жигимонта) Кейстутовича.
Князь Свидригайло Ольгердович (1430—1432). Фото: www.globallookpress.com
Последний в начале конфликта представлял «католическую партию», но в итоге, чтобы победить, тоже продолжил политику конфессионального равенства.
Тем не менее именно в XV веке, когда великие князья литовские зачастую одновременно стали занимать и польские королевские престолы, произошло окончательное утверждение западного курса Великого княжества Литовского и размежевание с Православным Востоком, который после падения Ромейского царства (Византийской империи) стало олицетворять Великое княжество Московское. И если до конца XV века конфликты между ВКЛ и ВКМ носили характер русских междоусобиц и пограничных войн, то с XVI века, а особенно с началом ранее упомянутой Ливонской войны, это уже были столкновения государств, сделавших разный культурно-исторический, цивилизационный выбор.
Оставалось поставить жирную точку под периодом существования Великого княжества Литовского как Литовской Руси. И этой точкой стала Люблинская уния 1569 года, породившая федеративное по своей сути объединение ВКЛ и Королевства Польского – Речь Посполитую (от латинского словосочетания Res Publica – «общее дело»). Формально сохранившую ВКЛ как один из «субъектов» нового государства, но по факту уничтожившую остатки цивилизационной самостоятельности Литовской Руси, приведшую к её полонизации и латинизации.
Проект Люблинской унии, её реалии и последствия
Как ни странно, идеологом Люблинской унии был Станислав Ореховский, человек, считавший себя русином и сочувствовавший православному населению Великого княжества Литовского и Королевства Польского. В молодости он, римокатолический клирик, очень жёстко полемизировал с Римом, вплоть до того, что неоднократно анафематствовался. Одним из первых публицистов своего времени он чётко разделил понятия «происхождение» и «подданство». Так, Ореховскому принадлежит фраза «gente Ruthenus, natione Polonus» («по роду – русин, по национальности – поляк»), которая и стала основой проекта Люблинской унии.
В 1564 году Ореховский написал сочинение «Пирамида», в котором утверждал, что Великое княжество Литовское должно войти в состав Польши. Основным его тезисом было патетическое утверждение, что в княжествах нет и не может быть полной свободы подданных, но только в королевстве, как государственном устройстве более высокого уровня, возможно полное равноправие свободных людей (разумеется, под равноправием он имел в виду в том числе и равноправие римокатоликов и православных):
Тот, кто не живёт в королевстве – не принадлежит к свободным людям. Он не дворянин, он не имеет никаких прав и вечно живёт в несчастье и нищете... Каждый человек в княжестве – это только тень человека, а не настоящий человек.
Эти исполненные пафоса утверждения имели под собой мало оснований, тем более что в ВКЛ к тому времени уже был утверждён Первый статут (свод законов) 1529 года, мало отличавшийся по предоставлению гражданских прав и свобод от законодательства Королевства Польского. К слову, этот статут был написан на русском языке.
Но, как бы то ни было, идеи Ореховского в условиях затянувшейся войны Руси Литовской против Руси Московской (ставшей одной из ключевых эпизодов Ливонской войны) оказались востребованными. В январе 1569 году начал работу объединительный польско-литовский сейм. Многим литовским вельможам (зачастую православного исповедания) этот проект явно был не по душе, часть из которых, во главе с протестантом-кальвинистом Николаем Радзивиллом, даже хлопнула дверью. Но в итоге в конце мая литовские посланники присягнули Короне Польской, а 28 июня 1569 года окончательно подписали Акт о Люблинской унии (окончательная ратификация которой произошла в начале июля того же года).
Фото: www.globallookpress.com
Каковы же были основные последствия этого события, кроме и без того уже очевидных – того, что Великое княжество Литовское как самостоятельное государство завершило своё существование, и появления новой сверхдержавы – Речи Посполитой, на долгое время – главного западного противника молодого Московского царства – России. Попробуем разобраться.
Первое и ключевое. Несмотря на наивные мечтания Станислава Ореховского, никакой веротерпимости и конфессионального равноправия в Речи Посполитой не утвердилось. Началась последовательная полонизация и латинизация (окатоличивание) русских земель, а также откровенные гонения против православных христиан. Как уже было сказано, именно Люблинская уния привела к трагедии унии Брестской, чьи плоды до сегодняшнего дня пожинаются на Украине, где униатская Грекокатолическая церковь является главным идеологом местного русофобского национализма.
Далее. Вопреки утверждениям о правовой «прогрессивности» Королевства Польского и новообразованной Речи Посполитой, закрепощение крестьян на её территории только усилилось. Объединённая шляхта значительно увеличила своё богатство, но именно она и стала экономическим тормозом для нового объединённого государства. В то же время в военном плане оно укрепилось и до второй половины XVII века достаточно эффективно противостояло устремлениям России освободить и объединить русские земли.
Наконец, именно Люблинская уния стала одним из ключевых исторических событий, подведших черту под цивилизационным разломом Европы, сохраняющимся вплоть до наших дней. И когда сегодня делегации прибалтийских республик, Польши и Украины единогласно голосуют против того, чтобы вернуть Россию в ПАСЕ, – это отклики тех самых событий позднего Средневековья. По сути, это голосует... фантом Речи Посполитой.