Новые роли турельного неудачника
Кроме ставки на подвижную установку вооружения, «Дефианты» роднит с ган-басами Первой мировой войны общность происхождения (фирма «Болтон-Пол» в своё время была субподрядчиком серийного производства F.E.2) и сходство боевой судьбы, приведшей дневные истребители сначала к ночному применению, а затем и к ещё более экзотическим ролям.
Отношение к собственной технике на войне иногда меняется быстро и радикально. Обычно такая переоценка происходит в самом начале активных боевых действий, когда предвоенные теории проходят полноценную проверку практикой. Так, например, начало немецкого блицкрига в мае 1940 года поставило крест на карьере лёгкого бомбардировщика «Бэттл». Однако в случае с «Дефиантом» всё пошло по иному сценарию. Из майских боёв 1940 года он вышел успешным истребителем, полностью подтвердившим жизнеспособность «турельной» тактики воздушного боя, но… Всего два месяца времени и лишь один катастрофически проигранный воздушный бой превратили самолёт в «истребитель 2-го класса», способный лишь на решение второстепенных задач.
Относительно успешные действия 264-й эскадрильи в последнюю неделю августа несколько выправили репутацию машины, но всё равно было ясно, что немецким одноместным истребителям «Дефиант» не соперник. Трудно сказать, бросили бы эту эскадрилью после отдыха и пополнения снова в горнило Битвы за Британию, или всё же оставили на прикрытии прибрежных конвоев, не открой изменение тактики противника иную область применения самолёта.
Первые ночные бомбардировщики люфтваффе появились над Англией ещё в начале июня 1940 года, но тогда они были слишком малочисленными, чтобы оказывать серьёзное влияние на обстановку. Со временем масштабы «беспокоящих рейдов» возрастали, а в последнюю декаду августа немцы перевели на ночные действия значительную часть своей бомбардировочной авиации.
После четырёх крупных разрушительных налётов на Ливерпуль в последние ночи лета британское командование столкнулось с необходимостью срочно наращивать численность ночных истребителей и начало использовать в этой роли в том числе и одномоторные машины. Как следствие, в первых числах сентября ночное патрулирование стало первостепенной задачей для обеих эскадрилий «Дефиантов». Своевременность этого решения подтвердил совершённый немцами 7 сентября переход от ударов по аэродромам к массированным дневным и ночным рейдам на Лондон.
В роли ночного истребителя
Способность машины к ночным действиям фигурировала ещё в исходной спецификации F.9/35, поэтому ночные полёты с самого начала стояли в планах боевой подготовки экипажей. 264-я эскадрилья начала тренироваться с 15 февраля 1940 года, а с 20 мая приступила к периодическим вылетам на патрулирование, впрочем, держась недалеко от собственной базы. Полноценные ночные боевые вылеты начались с 6 июня, а с 23 июня к ним присоединилась и 141-я эскадрилья.
Поскольку такие действия тогда считались второстепенными по сравнению с дневными, обе части практиковали их только во время базирования в центральной и северной зонах, а в коротких «турах» на юге летали только днём.
Практика показала, что с обнаружением противника, даже когда он заведомо присутствовал в районе патрулирования, дела у лётчиков «Дефиантов» обстоят неважно, и единственный воздушный бой лета 1940 года стал чистой случайностью. В ночь на 16 августа один из экипажей 264-й эскадрильи выполнял очередное патрулирование, и пайлот-офицер Дэвид Уитли (David Whitley) периодически выпускал цветную ракету — условленный сигнал «свой-чужой» для наземных наблюдателей. После одного такого выстрела откуда-то из темноты к его самолёту устремились пулемётные трассы.
Развернувшись в этом направлении, пилот обнаружил «Хейнкель» He 111 и занял позицию для атаки. Стрелок сержант Роберт Тёрнер (Robert C. Turner) открыл огонь, но сразу же был ослеплён собственными трассирующими пулями. Уитли же удачно смотрел не на трассы, а на противника, поэтому ночного зрения не терял, и когда стрелок проморгался, враг всё так же находился перед ним. Вторая очередь, однако, ослепила уже обоих англичан, а когда зрение пришло в норму, «Хейнкель» растворился во тьме. Дальнейшие поиски оказались безрезультатными.
В журнал боевых действий этот эпизод записали как незавершённый бой, но позже сделали приписку о пришедшем подтверждении на победу, однако без каких-либо подробностей. Тем не менее, несмотря на спорность, этот случай является первой официальной победой «Дефианта» как ночного истребителя.
В сентябре число ночных патрулирований заметно возросло, а 12 сентября самолёты одного из подразделений 264-й эскадрильи перелетели в Нортхолт, заступив на дежурство в ПВО столицы. На следующий день аналогичный детачмент 141-й эскадрильи обосновался в Гатвике, и его экипажи за несколько ночей сумели одержать две подтверждённые и одну предположительную победы, частично реабилитировавшись за свой июльский разгром.
С конца октября обе эскадрильи прикрывали Лондон уже в полном составе, но на результативности их действий это не сказалось: до конца года лётчики 141-й эскадрильи одержали ещё две победы (одну подтверждённую и одну предположительную), а единственным успехом экипажей 264-й эскадрильи стал один повреждённый немецкий самолёт.
Экипажи 264-й эскадрильи были совсем не рады своей «ссылке в ночники» и не без основания винили в произошедшем своих коллег из 141-й. Они вовсе не собирались держать это мнение при себе, когда в канун Нового Года их перевели в Грейвзенд, где уже базировалась 141-я. Свободное время лётчики и стрелки обоих подразделений проводили в одних и тех же пабах, что неоднократно приводило к бурным выяснениям вечных вопросов «кто виноват» и «что делать», поэтому всего через 10 дней командование развело непримиримых оппонентов по разным базам.
Новые эскадрильи
Тем временем в начале сентября началось формирование третьей эскадрильи турельных истребителей — 307-й польской. В декабре она приступила к «конвойному» патрулированию, а с февраля 1941 года перешла на ночные действия.
К концу 1940 года промышленность смогла выйти на плановые объёмы выпуска в 50 самолётов в месяц, что дало возможность ввести в строй несколько новых ночных истребительных эскадрилий. В октябре началось формирование 255-й и 256-й эскадрилий «Дефиантов», а в декабре-январе турельные истребители начали поступать в вооружённые «Харрикейнами» 151-ю и 85-ю эскадрильи. Однако уже в феврале 85-ю решили перевести на «Хэвоки», а все её «Дефианты» передали в 96-ю эскадрилью «Харрикейнов».
Последняя продолжала использовать в боях одноместные истребители до мая 1941 года, тогда как в 151-й они оставались до октября. Две другие части — 255-я с марта по июль и 256-я с мая по октябрь — компенсировали «Харрикейнами» недостаток численности имеющихся у них «Дефиантов».
Зимой плохая погода препятствовала действиям как бомбардировщиков, так и перехватчиков, и в январе 1941 года успехов экипажи «Дефиантов» не добились, но в феврале смогли одержать две подтверждённые и столько же предположительных побед. Весной интенсивность налётов заметно увеличилась, а вместе с ней возросла и активность действий перехватчиков: март ознаменовался тремя засчитанными и одной предположительной победами, апрель — 10 и двумя соответственно, а за первые две недели мая на счёт турельных истребителей записали 34 уничтоженных самолёта противника, в т.ч. четыре во время свободной охоты над Францией.
На этом «Лондонский блиц» завершился, и по его итогам «Дефиант» оказался вторым по результативности ночным истребителем, уступая в эффективности двухмоторному «Бофайтеру» с бортовым радиолокатором, но превосходя «Харрикейн», «Спитфайр» и «Бленхейм».
Со второй половины мая люфтваффе на западном фронте вернулись к тактике беспокоящих рейдов, а основные силы бомбардировочной авиации перевели на восток в преддверии начала операции «Барбаросса».
Несмотря на резкое снижение интенсивности действий противника, экипажи турельных истребителей в июне сумели добиться ещё двух побед. В том же месяце прошло формирование сразу четырёх новых ночных истребительных эскадрилий: 125-й, 409-й, 410-й и 456-й. С ними «Дефианты» вышли на максимум численности, правда, заведомо недолгий, поскольку командование уже приняло решение о скорейшей замене их на «Бофайтеры». 141-я эскадрилья начала перевооружение уже в июне, 255-я — в июле, 307-я и 409-я — в августе и 456-я — в сентябре 1941 года. Небольшой диссонанс в этот процесс внесло формирование в октябре 153-й эскадрильи, развёрнутой из действовавшего в отрыве от остальной части флайта «A» 256-й эскадрильи. Общий курс на вывод «турельщиков» из частей первой линии не изменился.
Однако пока они сражались, пусть и без особого эффекта. «Дефианты» Mk.I оставались в боевом строю до мая 1942 года, но за последние 11 месяцев применения их экипажи сумели добиться лишь одной победы: 22 октября 1941 года удача улыбнулась флайт-лейтенанту Джорджу Коулмену (George B.S. Coleman) со стрелком флайт-сержантом Годфри Смитом (Godfrey E. Smith) из 256-й эскадрильи.
«Марк-Два»
В августе 1939 года, ещё до начала поступления серийных «Дефиантов», Министерство авиации запросило у фирмы «Болтон-Пол» проработку возможности установки на истребитель более мощного варианта «Мерлина». Практические работы по этой теме начались лишь в январе-феврале 1940 года, когда заказчик окончательно определился с типом силовой установки — перспективным «Роллс-Ройсом» RM3SM, в серии ставшим «Мерлином XX», и выдал заказ на постройку двух прототипов «Дефианта» Mk.II с использованием планеров от серийных Mk.I из второй производственной партии.
Установка нового варианта двигателя потребовала небольшого удлинения носовой части машины и установки более крупных радиаторов. Также поставили два дополнительных бензобака в консолях крыла, позволивших увеличить продолжительность патрулирования, несмотря на повышенный расход топлива (такие же баки потом установили и на часть Mk.I).
Более мощный и высотный мотор по расчётам должен был разгонять самолёт до 345 миль/час, однако начавшиеся 20 июля испытания первого прототипа развеяли эти иллюзии. Тем не менее, лишние 10 миль/час — это тоже преимущество, и в 1941 году, когда выпуск «Мерлинов III» уже заканчивался, промышленность перешла на производство новой версии «Дефианта», начав поставки с 71-го экземпляра партии из 300 машин, заказанной в июле 1940 года. Точнее, именно с этого аппарата фирма в августе 1941 года начала сдачу самолётов июльского заказа, а «задолженность» по 70 Mk.I погасила только в октябре-ноябре, да и то последние семь самолётов по факту выпустили уже по новому стандарту. Таким образом, общий выпуск «Дефиантов» Mk.I составил 713 экземпляров, включая два прототипа.
Первый Mk.II вышел на государственные испытания 20 августа 1941 года, а уже 29 августа первые четыре машины этой модификации поступили в 264-ю эскадрилью. Дальнейшее перевооружение шло быстрыми темпами и завершилось к концу сентября. В сентябре-октябре «единички» на «двойки» сменила также 151-я эскадрилья. Именно её экипажам удалось одержать первые три подтверждённые победы на Mk.II: по одной в октябре и ноябре 1941 и в феврале 1942 гг.
Третьей эскадрильей на Mk.II стала 96-я, прошедшая переоснащение в марте-апреле 1942 года. В мае частично перевооружилась 256-я эскадрилья, но в том же месяце и она, и 96-я начали освоение «Бофайтеров». 151-ю и 264-ю выбрали для перевода на «Москито» в варианте ночного истребителя: первая начала получать их в апреле, а вторая в мае. Что касается эскадрилий, остававшихся на Mk.I, то 125-я и 153-я начали пересаживаться на «Бофайтер» в конце января, а 410-я — в апреле 1942 года.
Из-за малого прироста скорости Mk.II с трудом мог бороться с «Юнкерсми» Ju 88 и оказался медленнее новых «Дорнье» Do 217, а потому уже в момент поступления в части считался если не окончательно устаревшим, то устаревающим. Поэтому зимой 1941–1942 гг., когда на складах скопилось достаточное количество машин для восполнения потерь, производство этой модификации решили остановить. Последний «Дефиант» Mk.II прошёл приёмку 15 февраля, доведя суммарный выпуск до 167 серийных самолётов и двух прототипов, а ещё два аппарата были конверсированы из Mk.I в процессе ремонта.
Опыт Первой мировой и новые методы борьбы
В первых ночных боевых вылетах экипажи «Дефиантов» действовали точно так же, как их предшественники в годы Первой мировой. Наличие на борту радиостанции мало повлияло на тактику применения, и она всё так же была основана на визуальном обнаружении цели во время патрулирования в заданном районе. Когда дело доходило до боестолкновения, «башенное» расположение вооружения изрядно упрощало проведение атаки, давая более широкие возможности для построения тактики действий. Но для этого врага сначала нужно было найти.
При действии в зоне радиолокационного покрытия появлялась возможность наведения с земли, но, как показала практика, недостаточно точного. В 1941 году с совершенствованием наземных РЛС и более широким распространением аппаратуры опознавания «свой-чужой» и УКВ-радиостанций возможности наведения улучшились, но на конечном этапе от экипажа перехватчика всё так же требовалось наличие «кошачьих глаз».
Одним из способов упростить пилотам обнаружение противника стала система «Турбинлайт»: оснащённый радаром «Хэвок» или «Бостон» с мощным прожектором вместо отсека вооружения действовал как лидер и целеуказатель для «паразитных» истребителей «Харрикейн» или «Дефиант». Пилот двухмоторника по командам с земли и данным бортового радара находил самолёт противника и освещал его прожектором, чтобы ведомые им истребители могли провести атаку.
С августа по октябрь 1941 года экипажи 264-й эскадрильи действовали совместно с самолётами 1452-го турбинлайт-флайта, а 151-я с октября по декабрь взаимодействовала с 1453-м флайтом, но за всё время участия в этих операциях «Дефиантам», в отличие от «Харрикейнов», так ни разу и не довелось участвовать в реальной атаке. Затем, на рубеже 1941–1942 гг. 151-ю эскадрилью привлекли к экспериментам с аналогичной тактикой, но с заменой прожекторной подсветки сбросом осветительных бомб (посадочных факелов). Итог оказался тем же.
Лучший результат могло дать только оснащение перехватчиков локаторами, благо эти устройства уже достаточно уменьшились в массе и габаритах, чтобы их можно было устанавливать на одномоторные самолёты. Однако для работы с радаром крайне желателен был отдельный член экипажа, места для которого в «Дефианте» не оставалось.
Поэтому в инициативном проекте 1940 года конструкторы предложили превратить машину в классический истребитель, разместив 12 пулемётов в крыле, а взамен демонтированной турели организовать рабочее место оператора радара. Но 5 сентября на министерском совещании этот проект отвергли, посчитав не слишком актуальным при наличии уже начавшего поступать в войска «Бофайтера» и не желая снижения объёмов производства турельных истребителей.
Зато в ноябре на «Болтон-Пол» поступил образец радара Mk.IV вкупе с документацией и заказом на установку на один из серийных «Дефиантов» с обязательным сохранением штатного вооружения. Индикаторы и систему управления локатором вывели в пилотскую кабину, электронные блоки разместили в хвостовой части фюзеляжа и между кабинами, передающую антенну установили на передней кромке правой плоскости крыла, принимающие — сверху и снизу левой плоскости и по бортам фюзеляжа за двигателем. Саму установку выполнили быстро, но затем систему пришлось долго испытывать и дорабатывать, прежде чем в апреле 1941 года машину под обозначением «Дефиант» Mk.IA передали для дальнейших экспериментов во Флайт специального назначения RAF.
Во второй половине года «Болтон-Пол» выпустила несколько десятков Mk.IA, конверсировав их из уже готовых «единичек». В ноябре первые три экземпляра поступили в 96-ю эскадрилью, впоследствии ставшую их основным получателем — например, на 7 января 1942 года в ней числилось 13 Mk.IA, 15 Mk.I и четыре «Харрикейна». В другие части радарные «единички» тоже попадали, но в штучных экземплярах.
С переходом к выпуску «Дефианта» Mk.II вся необходимая проводка и крепления под аппаратуру вошли в стандартную комплектацию самолёта, но сами радары (сначала те же Mk.IV, а позже более совершенные Mk.VI) устанавливались не на конвейере, а в 32-й MU (Maintenance Unit — части RAF, отвечавшие за складское хранение, несложный ремонт и простые доработки самолётов) и далеко не на все ночные истребители. В январе 1942 года первую партию радарных Mk.II получила 264-я эскадрилья, в марте-апреле на них перешла 96-я, а в остальные эскадрильи таких истребителей попали лишь единицы.
Новая версия радара обладала более высокими характеристиками и при этом стала проще в работе. Однако практика показала, что электро-лучевая трубка давала слишком яркое изображение, нарушавшее ночное зрение пилота, и у того просто не получалось визуально обнаружить противника после выхода на рубеж атаки.
В итоге экипажам турельных ночных перехватчиков с радаром удалось одержать всего одну воздушную победу: в ночь на 18 апреля 1942 года пайлот-офицерам Энтони Стюарту (Anthony I. Stuart) и Мервину Мэггсу (Mervyn H. Maggs) из 264-й эскадрильи засчитали сбитый He 111, ставший последним успехом британских турельных истребителей Второй мировой войны. Пилоту тогда удалось настолько точно выйти на цель, что одновременно с её исчезновением с экрана радара из-за сокращения дистанции ниже минимальной для обнаружения стрелок обнаружил бомбардировщик визуально.
Итого экипажи «Дефиантов» частей первой линии совершили около 4670 ночных боевых вылетов, в которых одержали 60 подтверждённых и 7 предположительных побед, заплатив за это безвозвратной потерей 28 самолётов (25 Mk.I и 3 Mk.II) и гибелью 12 пилотов и 11 воздушных стрелков (учтены только потери в боевых вылетах).
Львиная доля потерь произошла без воздействия противника в результате отказов техники и ошибок экипажей. В четырёх случаях самолёты упали в море по неизвестным причинам (их экипажи погибли), и лишь один эпизод можно однозначно отнести к боевым потерям: в ночь на 8 мая 1941 года перехватчик из 256-й эскадрильи попал под меткий огонь стрелка немецкого бомбардировщика, вынудивший сквадрон-лидера Джорджа Гатерела (George H. Gatheral) со стрелком флаинг-офицером Деннисом Уолленом (Dennis S. Wallen) воспользоваться парашютами.
Ещё несколько «Дефиантов» получили повреждения в ночных воздушных боях. Самый опасный инцидент произошёл в ночь на 13 марта 1941 года, когда по самому краю прошёл экипаж флаинг-офицера Властимила Веселого и сержанта Хейкока (Vlastimil Veselý & L.G. Haycock) из 96-й эскадрильи: они попали под огонь стрелка «Хейнкеля» He 111. Чешский пилот был ранен несколькими пулями, потерял сознание, но пришёл в себя прежде, чем неуправляемый истребитель врезался в землю, и сумел благополучно привести машину на базу.
В ночь на 11 июля 1941 года, тоже в бою с He 111, получил ранение стрелок 255-й эскадрильи новозеландец сержант Харольд Фитцсаймонс (Harold D.J. Fitzsimons), но пилот не пострадал. В остальных случаях при внезапной атаке немецкого «интрудера» и «дружественном огне» британского «Бофайтера» обошлось без серьёзных повреждений самолётов и ранений экипажа.
Пионеры радиоэлектронной борьбы
Вывод «Дефиантов» из ночных истребительных эскадрилий совпал с завершением разработки средств противодействия немецким радарам «Фрейя», и на совещании 11 мая 1942 года турельные истребители признали идеальным типом для проведения войсковых испытаний первых систем радиоэлектронной борьбы.
Сначала предполагалось, что этим займётся одна из существующих эскадрилий Истребительного командования, но его глава эйр-маршал Уильям-Шолто Дуглас (William Sholto Douglas) наотрез отказался уменьшать число боеспособных частей, поэтому сформировали новую. Сначала она была известна под названием «Флайт Дефиантов», а 1 октября прошла преобразование в 515-ю эскадрилью.
Весной 1942 года специалисты подготовили к испытаниям две системы РЭБ: «Мэндрел» для постановки активных помех на частотах работы немецких радаров и «Муншайн» для перехвата и усиления сигнала «Фрейи», с целью создать впечатление большой группы самолётов. Постановщиков помех командование решило придержать, а «лунное сияние» пустили в дело сразу.
Один комплект оборудования «Муншайн» перекрывал лишь 1/8 диапазона частот радара, а несколько комплектов на одном самолёте создавали помехи друг другу, поэтому для использования системы требовалось восемь «Дефиантов», идущих в плотном строю. Соответственно, ночное применение исключалось.
В мае флайт провёл предварительные испытания на двух «Дефиантах» Mk.II, а в июне получил ещё 14 самолётов того же типа. В июле в Шотландии, подальше от противника, восемь машин участвовали в натурных экспериментах с английским радаром, настроенным на работу на частотах «Фрейи», подтвердив готовность системы к боевому применению.
6 августа «Флайт Дефиантов» выполнил первый пробный рейд к французскому побережью, направившись в сторону Шербура и спровоцировав немцев на поднятие аэростатов заграждения в том районе и направление туда же 26 истребителей. 12 августа рейд повторили, но без включения аппаратуры, чтобы оценить разницу в реакции со стороны противника. Она оказалась разительной, так что действенность системы подтвердилась на практике.
Полноценное боевое применение началось с 17 августа, когда флайт РЭБ совместно с другими подразделениями отвлекал внимание немцев от рейда четырёхмоторных B-17 «Летающая Крепость» на Руан. Отвлекающая группа отработала как надо, выманив на себя 144 истребителя противника, в то время как настоящий налёт отражало вдвое меньшее число перехватчиков.
В последующих операциях эффект от «Муншайна» оказался в целом положительным, но число «клюнувших на приманку» истребителей варьировалось в широких пределах. Проявился и серьёзный врождённый недостаток системы — её низкая отказоустойчивость: для штатного срабатывания требовалась слаженная работа сразу восьми комплектов оборудования, поэтому отказ двигателя или электроники на одном из самолётов вёл к провалу всей операции.
Всего за четыре месяца «Дефианты» с системой «Муншайн» провели 25 групповых боевых вылетов, включая несколько прекращённых вскоре после старта. Последней операцией с их участием стало обеспечение рейда B-17 и B-24 на Лориан 22 ноября. Сразу после него началась замена прежнего электронного оборудования на блоки системы «Мэндрел», а о «лунном сиянии» командование забыло на полтора года — следующий раз его применили во время высадки в Нормандии.
Постановщики помех выгодно отличались от «фальсификаторов» тем, что каждый самолёт был самодостаточным, не требуя обязательного полёта строем, а потому мог использоваться в любую погоду и в любое время суток. Руководство RAF рассматривало «Мэндрел» как часть целой системы мер, направленной на уменьшение потерь Бомбардировочного командования и планировало глушить на всём пути следования бомбардировщиков не только сигналы радаров, но и радиопереговоры перехватчиков с командными пунктами (система «Тинсел»).
Постановкой помех на маршруте занимались сами бомбардировщики (те из них, на которых было установлено соответствующее оборудование), а на «Дефианты» 515-й эскадрильи возлагалась задача подавления внешней цепи локаторов в зоне прохода «потока».
Стандартная тактика действий во время так называемых «особых вечерних патрулирований» была следующей: экипажи выходили в заданные им точки в 50 милях от берега и в условленный момент включали «глушилку», разом ослепляя целый сектор радарного поля. Затем они, пока позволял остаток топлива (обычно в течение получаса), кружили рядом с этими точками, не удаляясь от них более чем на 5 миль, что в действительности было не так уж просто, потому что включённый передатчик помех глушил собственную радиосвязь и ответчик «свой-чужой». Потом аппаратуру выключали, и самолёты возвращались на базу.
Впервые систему «Мэндрел» опробовали в ночь на 6 декабря 1942 года во время рейда на Мангейм, добившись почти полной парализации немецкой ПВО и резкого уменьшения собственных потерь. Но уже к весне 1943 года немцы разработали действенные контрмеры, расширив диапазон рабочих частот «Фрейи», и с апреля кривая потерь вновь пошла вверх.
Ответной мерой британских электронщиков стало повышение мощности и расширение диапазона работы передатчиков «Мэндрел», что вызвало увеличение габаритов системы настолько, что возникли трудности с её размещением в фюзеляже «Дефианта». Это накладывалось на давние жалобы на недостаточную продолжительность полёта, оставляющую слишком мало времени на постановку помех, и общее снижение уровня боеготовности эскадрильи из-за отсутствия поставок новых «Дефиантов» и большого числа отказов изношенных машин. Поэтому в июне 1943 года 515-я начала переучивание на «Бофайтеры», а последний боевой вылет на турельных истребителях её экипажи совершили в ночь на 18 июля. Всего за 8 месяцев «Дефианты» с системой «Мэндрел» совершили 680 боевых вылетов за 120 полётных ночей.
Если во время применения системы «Муншайн» лётчики сознательно избегали любой возможности попасть на глаза противнику, будь то морской, наземный или воздушный, то при выполнении полётов на постановку помех они попадали в зону досягаемости немецких ночных истребителей. И хотя действовали экипажи на условно безопасной дистанции от французского берега, дважды они докладывали о проведённых воздушных боях с ночными истребителями «Мессершмитт» Bf 110. Ещё три «Дефианта» (два весной 1943 года и один во время последней операции) пропали без вести. Один из экипажей успел передать, что они будут прыгать, но не сообщил причину. В двух случаях из трёх в районе нахождения пропавших машин было зафиксировано присутствие самолётов противника, но трудно сказать, имели ли они отношение к этим потерям.
Как минимум пять «Дефиантов» из 515-й эскадрильи позже нашли применение в 1692-м флайте RAF в роли, которую с некоторой натяжкой тоже можно отнести к радиоэлектронной борьбе. «Номерной» указанная часть стала в июне 1943 года, а до того называлась «Флайтом разработки радаров» (Radar Development Flight). В октябре 1942 года в её составе появилась четвёрка «Дефиантов» Mk.II, оснащённых передатчиком, работавшим на частотах немецких бортовых РЛС — эти самолёты затем использовались для отработки системы «Серрейт» — пассивного детектора излучения, с помощью которого британцы собирались открыть «охоту на охотников».
В 1943 году опытно-исследовательская деятельность завершилась, началось обучение строевых экипажей работе с этой системой, и во время тренировочных перехватов те же «Дефианты» играли роль самолётов противника. Со временем объёмы учёбы возрастали, и в январе 1944 года число турельных «агрессоров» пришлось увеличить до 10 машин, но не позднее чем через полгода они все пошли на списание по износу.
Поиск и спасение
При ведении боевых действий над морем неизбежно возникает необходимость спасения экипажей сбитых и потерпевших крушение самолётов. В 1940 году выживаемость британских лётчиков, вынужденных покинуть машину над Ла-Маншем или Северным морем, находилась на удручающе низком уровне, и эта проблема требовала скорейшего решения.
В 1941 году в составе RAF появились специализированные поисково-спасательные части: сначала флайты, позже эскадрильи. Их укомплектовали гидросамолётами «Уолрес» и сухопутными «Лайсендерами». Последние были носителями специально разработанных для авиационного применения трёхместных надувных спасательных шлюпок.
Однако использование тихоходных разведчиков в зоне действия вражеских истребителей могло привести к дополнительным потерям, поэтому зимой 1941–1942 гг. появилась идея на наиболее опасных направлениях заменить их выведенными из боевых эскадрилий «Дефиантами».
В феврале 1942 года «Дефиант» с серийным номером AA326 — один из последних се?