Прошедший Сирию спецназовец зарезан мигрантами в Подмосковье. Почему это случилось?
Убийство группой граждан независимой Армении русского спецназовца Никиты Белянкина, прошедшего Сирию и павшего, защищая людей от гибели в Подмосковье, началось задолго до ночи с 2 на 3 июня 2019 года.
Оно началось тогда, когда мы сперва дали превратить нашу Империю, живущую по единому закону, в «СССР с правом выхода», а затем – когда от нас вышли, заботливо распахнули свои границы для всякого желающего, кроме, разумеется, изгоняемых из независимых государств русских беженцев, которым места в нашем доме десятилетиями не находилось.
Даже сейчас, когда значительная часть убийц скрылась на территории суверенной Армении, нет никакой уверенности в том, что эта страна выдаст их для суда в Россию. Многие вспомнили слова, сказанные в 2016 году замначальника армянской полиции Унаном Погосяном: «Мы не выдаём их ни при каких обстоятельствах, существует конституционный запрет. Еще не было такого случая, чтобы мы выдали нашего гражданина, разыскиваемого на территории СНГ». В том же интервью полицейский отчитывался, что Армения добивается возврата к себе на отсидку всех осужденных армян в других странах.
Это убийство началось тогда, когда в условиях захлестывавшего страну этнокриминала, создававшего банды, делившего нашу территорию на зоны контроля, превращавшего целые районы и поселения в гетто, где русскому «аборигену» опасно было пройти даже днём, власть заботилась исключительно «неразжиганием», а секира пресловутой 282-й статьи обрушивалась на головы исключительно тех, кто смел протестовать. В любом межнациональном конфликте, в любом убийстве русского обвиняли жертву – не так стоял, не так посмотрел, посмел идти по земле своей страны с недостаточно низко опущенной головой. Когда скрывать проблему этнокриминала стало невозможно, был принят закон о запрете называть в СМИ национальность преступников:
Ничего не вижу. Ничего не слышу. А ты – не смей говорить.
До сих пор сваливать вину на «русских фашистов» является первым рефлексом пропагандистов по «тушению межнациональных конфликтов». Уже и про убийство в Путилково начали гулять вбросы, что драку спровоцировали сами пострадавшие, якобы сказавшие что-то про «чурок». Не буду уточнять, что самые оскорбительные слова являются поводом в лучшем случае сказать оскорбительные слова в ответ, а не бить толпой и не выпустить кишки, – это само собой понятно. Но перед нами очевидная ложь. Вбросы подаются со слов «персонала и посетителей заведения» – то есть подчинённых виновников драки и их соплеменников-собутыльников. И это не говоря о том, что эта «ценная» информация не имеет никакого отношения к убийству Никиты Белянкина – он вмешался тогда, когда двух русских мужчин уже били толпой, причём один уже лежал на земле с распоротым животом – то есть, по сути, Никита ценой своей жизни предотвратил убийство, поступив как настоящий герой и воин.
Обвинять жертву – универсальная стратегия русофобской пропаганды в современной России. Причём применяют её как официозные, так и либеральные СМ, действуя по рецепту «лепи горбатого – всё равно никто не помнит, что было». Мне на глаза попалась лекция заслуженного учителя РФ Евгения Ямбурга – знаменитого либерального демагога и борца с «православными военруками» в школе. Этот человек между делом упоминает «Бирюлёво, где резали гастарбайтеров».
Напомню, что события октября 2013 года в Бирюлёво начались с убийства гражданином Азербайджана Орханом Зейналовым русского москвича Егора Щербакова – именно он был единственным зарезанным. Никто из протестовавшей против убийства молодёжи никого не резал и не бил. Поменять местами жертву и убийцу – фирменный ход. Уверен, не пройдёт и нескольких месяцев, как нам будут без всякого стыда рассказывать о том, что в Путилково русский спецназ резал армян.
Убийство Никиты Белянкина началось тогда, когда насквозь коррумпированные и думающие только о прибылях и откатах власти и застройщики начали строительство многоэтажного гетто в Путилково – практически отрезанного от внешнего мира, не имеющего ни отдела полиции, ни подстанции скорой помощи. Как раковая опухоль разрастаются на окраинах наших мегаполисов многоэтажные стотысячные районы на месте недавних деревень, а увеличить штаты внезапно оказавшихся столичными деревенских отделов полиции никому даже не приходит в голову.
О том, что многоэтажные районы с неразвитой общественной инфраструктурой, транспортно изолированные, собирающие вместе случайных людей, – зло, писали не раз и не два. На Западе существует целая школа социологов-урбанистов, последователей Джейн Джекобс, постоянно говорящих о том, что кварталы-монстры убивают людей, что они обречены попадать под контроль криминальных, а зачастую – этнокриминальных банд, что это готовые гетто. Между тем основная часть современной застройки Москвы, Петербурга, других крупных городов – это именно будущие гетто, жители которых попросту беззащитны перед оккупировавшей район бандой.
Криминальную обстановку в Путилково трудно назвать нормальной: угоны автомобилей, драки, стрельба – всё это стало постоянным фоном. При этом до полиции не дозвониться. Государственной власти в поселении, по сути, нет – все эти дни она блистает своим отсутствием. Одна из банд и засела в том «Бир хаусе», в котором и началась разборка, перетёкшая в поножовщину и убийство. Жители не раз жаловались и возмущались, но никто не захотел ничего сделать. Рискну предположить, что на вызов в ту роковую ночь полиция не торопилась, так как сама не хотела сталкиваться с «опять шумящими» этнобандитами.
Мы можем сколько угодно (и вполне справедливо) издеваться над Европой, которую накрывают волны миграционных нашествий. Но в той же Германии полиция при первом же намёке на применение оружия появляется молниеносно и пощады не даёт.
Убийство Никиты Белянкина началось тогда, когда практически официальной позицией стало «русским больше трёх не собираться». Наше общество атомизировано до предела – и социальной аномией, принесённой модерном, и большевистским террором, и либеральной пропагандой «каждый сам за себя».
Русская самоорганизация у нас ассоциируется в официальном дискурсе не с православными братствами, не с домовыми и квартальными сообществами (будь такое в Путилково, через 10 минут бандитам противостоял бы не один Никита, а несколько десятков мужчин), а исключительно с толпой, бунтующей на Манежке, и главный рефлекс тут – не услышать возмущение, а «не допустить» и «покарать». Пока у нас не будет адекватной и не подавляемой сверху самоорганизации русского общества, один Никита никогда не превратится в десять Никит на пути бандитов и так и останется жертвой.
Мы то и дело читаем новости из серии «толпа кавказцев напала» или «толпы мигрантов из Средней Азии подрались за контроль над кладбищем». Но кто-то где-то читал новости из серии «толпа русских»? Даже агрессивные толпы того вида, которые мы видели в Екатеринбурге, собраны были именно по принципу отрицания русской идентичности, включающей в себя Православие.
Сообщества, построенные на более примитивных формах социальной солидарности – где ходят толпой и нападают стаей, всегда будут выигрывать у общества и его граждан, если те так и остаются индивидуалистами, а с другой стороны – никак не карают за принадлежность к таким сообществам, где существует только «индивидуальная ответственность» за преступления. Между тем относительно такого типа сообществ должна действовать «теорема Бушетты», применяемая в Италии против мафиозных кланов: для осуждения не требуется доказательства вины в конкретном преступлении, если доказано участие в мафии. Аналогичное правило необходимо и относительно этнокриминальных сообществ в России. Все участники преступления, совершённого этнокриминальной толпой, должны считаться лично державшими в руках нож, они не смеют прятаться за «эксцесс исполнителя» – мол, «мы не знали, что Григор вытащит финку и зарежет». Не остановили – пойдёте под суд как убийцы (даже не как соучастники). Иного лекарства против эффекта толпы, кроме как карать за членство в толпе, попросту нет.
Убийство Никиты Белянкина началось тогда, когда едва ли не в главных врагов государства превратились самооборонщики. Можно спорить о том, больше было бы пользы или вреда, если бы в России разрешили свободное ношение оружия, но факт остаётся фактом – вооружены у нас сегодня только никуда не торопящаяся полиция и преступники. Общество нормальных людей разоружено и запугано, поскольку хорошо известно, что мало кого судят с таким энтузиазмом и беспощадностью, как самооборонщиков. В руках у Никиты оказался только совершенно бесполезный травмат (в которых несколько лет назад законодательно ослаблена сила патронов, так что они только подзадоривают бандитов).
В представлении бывшего спецназовца он пытался заставить распоясавшихся зверей угомониться и вызывал их разобраться по-честному. Ни о каком честном бое с этнокриминалом говорить не приходится – на любое сопротивление «горцы» отвечают эскалацией насилия. Толпой – на одного. Против кулака – нож. Против ножа – пистолет. Против сплочённого организованного сопротивления – доносы со стороны всевозможных диаспор и крышевателей в государственные органы и попытки продавить свою позицию «сверху». В ответ на массовые протесты – крики о «русском фашизме» и требования ужесточения посадок.
Никита Белянкин оказался обречён задолго до того, как заступил дорогу убийцам. Он был обречён потому, что был безоружен, остался один против толпы, потому что дело происходило в районе, где практически отсутствуют государство и полиция, зато наличествуют почувствовавшие себя хозяевами бандиты. Потому что дело происходило в стране, где попустительство этнокриминалу и боязнь не разжечь и не обидеть превзошли уже всякую меру разумности и приличия. И «вина» самого Никиты Белянкина в этой трагедии была только в том, что он осмелился пойти против этой убийственной системы, осмелился заступиться за людей, которых убивала толпа этнобандитов, поступил так, как только и мог поступить настоящий русский воин.
Какие выводы из этой трагедии следует сделать?
Во-первых, нам нужен режим нулевой толерантности к этнокриминалу. На каждом ежедневном совещании в МВД и СК необходимо напоминать об этом принципе нулевой терпимости. Всякий член этнокриминального сообщества должен постоянно помнить, что строго в рамках закона ему максимально усложнят жизнь или что от неё останется. В отношении участников этнокриминальных преступлений должен действовать жёсткий принцип коллективной ответственности и максимизации наказаний. Без этого вал этнотеррора не остановится никогда.
Один из двух подозреваемых в убийстве бывшего бойца спецназа ГРУ Никиты Белянкина. Фото: Следственный комитет РФ/ТАСС
Во-вторых, нам нужно не скрывать, а напротив – обсуждать национальность и страну происхождения преступников. Публиковать ежемесячные сводки по особо тяжким преступлениям, в которых были бы отражены преступность мигрантов и происхождение преступников. И если численность преступников в той или иной группе превышает долю её в численности населения страны, то принимать особые меры – ограничивать въезд из этой зарубежной страны, усиливать профилактическую работу в регионе РФ. Политика же неупоминания – это масло в огонь этнической ненависти и конфликтов.
В-третьих, необходимо системное решение проблемы новых районов, которая становится всё более острой. Созданные жадностью застройщиков и чиновников кварталы многоэтажек обречены превратиться в гетто, если туда не вернётся государство и если там не появится реальная самоорганизация местных жителей. А значит, необходимо резко усилить полицейские отделы в таких бывших деревнях, будь то Путилково и многие другие под Москвой, «Парнас» в Петербурге и т. д.
В-четвёртых, нам нужно системно менять ситуацию, когда приезжие из ближнего зарубежья чувствуют себя хозяевами в двух странах – в своей, откуда они выдавили «русских колонизаторов», и в России, где у них есть нож и толпа подельников. Убив русского, они могут сесть в самолёт и улететь к себе, рассчитывая, что их не выдадут. И это в то время, когда большая часть наших граждан, русские, постоянно сталкивается с клеветой, ненавистью, обвинениями в фашизме со стороны всевозможных Ямбургов; им, по сути, говорят: «Эта страна – не ваша». Ничего, кроме гроздьев гнева будущих межнациональных конфликтов, из такого подхода проистечь не может.
Автор:
Холмогоров Егор