"Иногда жулики пытаются со мной флиртовать"

Когда вчерашняя выпускница Санкт-Петербургской академии права Аделина Куценко впервые пришла на работу в Изобильненский межрайонный следственный отдел Ставрополья, охранник не хотел ее пускать: решил, что школьница. Коллеги тоже поначалу не восприняли девушку всерьез. А многие и сейчас считают, что ее взяли только за красивые глазки. 

Впрочем, факты говорят сами за себя. Спустя два года на счету хрупкой девушки уже более 60 раскрытых дел, и все это — тяжкие или особо тяжкие преступления. 

«В голове прочно стоял образ из сериала „Тайны следствия“» 

Когда училась в школе, думала, что стану конферансье. Я очень много выступала, стихи читала, вела разные капустники. А потом как-то раз поучаствовала в олимпиаде по праву, заинтересовалась и тут же решила: буду следователем. Хотя даже не понимала, что это такое. В голове прочно стоял образ следовательницы Маши Швецовой из сериала «Тайны следствия». 

Так я поступила в Санкт-петербургскую юридическую академию, увлеклась «уголовкой». У меня был прекрасный преподаватель. Он сам был следователем и разбирал очень интересные случаи из своей работы. А когда попала на практику в следственный отдел в Питере, то сразу поняла, что это мое. В первый же день меня отправили в СИЗО, в знаменитые «Кресты», чтобы отнести документы. И обстановка меня почему-то сходу поразила. 

«Следователь — существо бесполое» 

Когда я первый раз пришла на свою работу в Изобильненский межрайонный следственный отдел СКР — охранник не хотел меня пускать. Решил, что я школьница и просто околачиваюсь тут. 

Ну и коллеги поначалу меня всерьез не восприняли — я первая девушка-следователь в этом отделе. И пока единственная. Отнеслись скептически, но никакого снисхождения не было. На работе, неважно девочка ты или мальчик, следователь — существо бесполое. 

Особенно сложно было находить общий язык с женщинами. Они относятся ко мне с особым скепсисом. Женщинам, которые работают в правоохранительных органах, — многим я не нравлюсь. Некоторые вообще считают, что я здесь сижу только потому, что глазками своими хлопаю, а не работаю. 

«Меня не воспринимают всерьез, до сих пор» 

В работе красота и помогает, и мешает. Помогает тем, что мне легче найти общий язык с людьми, легче перестроиться на доверительные отношение с ними. А мешает в том плане, что меня не воспринимают всерьез, до сих пор… Коллеги еще ладно, мы уже нашли общий язык. 

Но иногда, приезжая на место происшествия, я понимаю, что выгляжу достаточно странно. Как-то раз я выехала на убийство — мужчина застрелил молодого парня посреди бела дня. Вокруг 30 мужчин: следователи, полиция, а ты стоишь — на тебе платьишко, каблуки, и ты такая думаешь: «Угу, что же я тут делаю?» 

А вот в общении с жуликами красота помогает. С ними я всегда веду себя как женщина. Не позволяю при себе ругаться, материться, обращаться ко мне на ты, всякие там «Эй ты, девочка» не пройдут. А некоторые жулики, наоборот, пытаются со мной флиртовать. Улыбаются, говорят, что рады, когда я к ним прихожу в СИЗО: «Мы так давно не виделись…», «Я соскучился». Но для допроса это их кокетство только на руку — быстрее все выкладывают. 

«Здесь можно работать только за идею» 

Я занимаюсь исключительно тяжкими и особо тяжкими преступлениями. Это прямо мое. Если долго ничего не случается — мне становится скучно. 

Сперва было сложно. Но теперь, два года спустя, приезжая на происшествие, я точно знаю, что мне нужно делать. Вообще-то, в нашей профессии опыт получаешь либо через год, либо после 100 раскрытых дел. В моей практике раскрытых более 60. Но, если посчитать, сколько лет в совокупности наказания дали преступникам по моим делам, получится точно более ста. 

Приятного в работе мало. Нас обычно осуждают. Преступник же никогда не скажет: «Ты молодец, что раскрыл и посадил меня». И потерпевшие не верят в нас. Мы для них ассоциируемся с бедой. Поэтому здесь можно работать только за идею. Точно не за зарплату. 

«Мир совсем не так устроен, он жестокий» 

Самым страшным преступлением для меня было первое убийство. Хотя даже не скажу, чтобы оно было особо зверское. Мы приехали в квартиру — там был труп женщины, который пролежал уже больше трех суток, было лето — и запах стоял ужасный. Она была накрыта пледом, вся избитая, тело вздулось, куча кровоподтеков, вокруг лужа крови, а на лице лежала подушка в форме сердца… 

Потом подушка эта и помогла вывести преступника на чистую воду. Его нашли очень быстро и, если не ошибаюсь, дали девять лет лишения свободы. 

Вообще, это большая разница — смотреть о преступлениях по телевизору и работать с ними каждый день. Когда ты приходишь в систему, ты понимаешь, что мир совсем не так устроен, он жестокий. Раньше я не боялась ходить одна по темным улицам — «мол, что случится в маленьком городе», а теперь боюсь. Обычные люди живут и даже не знают, что их сосед по лестничной клетке сидел несколько раз, а у магазина через дорогу вчера кого-то убили. 

«Я боюсь вида крови и плачу от фильмов ужасов» 

В моей практике было около 30 трупов. Приходилось привыкать. Хотя я даже фильмов ужасов страшно боюсь. Если там какая-нибудь кровь, то я просто кричу, плачу от страха, выносите меня первой. 

Еще во время учебы мне пришлось ехать в морг — посмотреть на вскрытие мальчика. Я зашла туда и удивилась своим эмоциям: ничего не было необычного. Я просто понимала, что это — моя работа, и все. Мне не было ни страшно, ни противно. Это очень тренирует характер. 

Мне, например, тяжело, когда человек плачет, у меня самой слезы наворачиваются. Но через два года работы я научилась держать себя в руках, мотивируя себя тем, что людям нужно помочь — найти жулика. Не сдержалась я только однажды — когда увидела мальчика, истерзанного собакой насмерть. 

«Пока меня дома ждет только кот»

Я не замужем, но не потому, что у меня такая работа. А просто нет того, кто готов был бы быть со мной. Я не такой человек, чтобы долго встречаться, жить вместе… Думаю так: появится у меня парень, повстречаемся месяц и поженимся. И без всяких долгих отношений. Мне тяжело найти мужчину, потому что я люблю стабильность. Хочу знать, что будет завтра. А многие мужчины ответить на этот вопрос не могут. А мне нужна решительность — быстро, четко и сейчас. 

Ну и конечно, мало кому понравится, когда твоя девушка встает в три часа ночи по звонку и мчится, потому что какой-нибудь дедушка повесился. Мне бы хотелось, чтобы я приезжала в уютный дом, где ждут. Но пока меня дома ждет только кот.

Фото: Игорь Кожевников «Я, наверное, какой-то маньяк» Рабочий день у меня ненормированный. Может начаться в 3 утра, может — в 5. Время на себя тоже бывает, хотя и мало. Но успеваю в кино сходить, волосы покрасить, маникюр сделать. Маникюр это вообще моя слабость — по три часа у мастера сижу. В принципе у меня может быть рабочая неделя — без выходных. Каждый день допрашиваю жуликов, осматриваю вещи, езжу на следственные мероприятия. Так, чтобы я весь день провела в кабинете, — такого не бывает. Темп бешеный. Часто не успеваю обедать, ужинать. Но я люблю происшествия, наверное, я какой-то маньяк. Это такой адреналин, экшн. Все надо быстро: выехать, осмотреть, жулика допросить. Я даже с парашютом прыгала, но это не то.

Наталия Мхоян