«У меня было 32% поражения легких». Шапи — о болезни, Хабибе и фирменном ударе, который он тренировал с детства

Интервью Егорова.

Спецкор Sport24 Дмитрий Егоров во время летних сборов в Австрии пообщался с полузащитником «Краснодара» Магомедом Шапи-Сулеймановым. В этом интервью футболист порассуждал о проблеме с молодыми игроками, поделился мнением о футбольных перспективах Хабиба, ответил Игорю Шалимову и вспомнил, как переболел коронавирусом. Тогда Шапи еще рассчитывал на то, что в нынешнем сезоне сможет по-настоящему реализоваться в «Краснодаре», но в итоге он ушел в аренду и теперь защищает цвета турецкого «Гиресунспора».

— В прошлом сезоне я задавал тебе вопрос в миксте, и ты был очень расстроен, что не попадаешь в состав. У Зелимхана Бакаева также был спад после коронавируса. Ты это связываешь с «короной»?

— Безусловно. Я не просто переболел — я лежал в больнице, у меня было 32% поражения легких.

— Как все было?

— Поднялась температура под 40, держалась 4-5 дней. Мне каждые 2 часа ставили капельницы, чтобы сбить ее.

— Ты, как и все, смотрел Евро — кто на нем понравился?

— Итальянцы — как они бежали, как радовались. Венгры молодцы, им буквально чуть-чуть не хватило. Еще датчане очень сильно играли. А вот французы не оправдали ожиданий. С таким составом они как будто от обороны играли.

— С Сафоновым переписывался после Дании?

— Не, я просто знаю, какой он человек. Знаю, что ему после матчей такого лучше не писать. Если у него что-то не идет, и к нему подходишь, он начинает уходить в себя. Подумал, пусть он лучше отдохнет. Тем более, у него событие такое произошло, дочка родилась.

— Радимов говорил: проблема Сафонова в том, что он не может напихать защитникам, потому что не такой авторитетный как Акинфеев. В «Краснодаре» он пихает?

— Да он и в сборной пихал, я видел. Плюс в том же матче с Данией сделал несколько отличных сейвов. Поставьте туда любого другого вратаря, это был бы расстрел. Я знаю, что он никогда не стесняется и подсказывает своим защитникам, будь то сборная или клуб.

— Наша молодежка проигрывает Дании, основная сборная — тоже. Все говорят, что у нас проблема с поколением, мы отстаем от всех футбольных стран. Ты, как представитель молодого поколения, что можешь сказать по этому поводу?

— А вы посмотрите, где у них играют люди из молодежки и основной сборной. Все — за рубежом. У них другой футбол. В России он, конечно, медленнее, чем в Европе. Плюс мы не играем именно в футбол. Мы постоянно бьем в сторону нападающего. Многие говорят, что это уже устаревший футбол, я даже не знаю, кто сейчас еще так играет. Может быть, Бельгия. Но там Лукаку цепляется за все мячи, и поди его отодвинь. Я, конечно, никому не советую, каждый видит футбол по-своему. Но, как по мне, эта игра в нападающего уже старовата стала.

— Ты за какой футбол? За то, чтобы доверяли молодым?

— А как еще будут появляться новые люди в сборной, если не доверять молодым? Не будет же никогда никого. Посмотрите на топ-клубы. Где сейчас в России доверяют молодым?

— В «Динамо».

— В «Динамо» вот только начали, да, но они даже в еврокубки не вышли. В той же «Боруссии» люди играют в Лиге чемпионов, им по 17-18 лет. Они играют в топ-чемпионатах, в топ-матчах. Поэтому, когда они вызываются в сборную, они выглядят сильнее людей, которые дома соперничают условно с «Тамбовом».

— У нас многие боятся доверять молодым.

— Это уже вопрос к людям, которые там сидят. Возможно, они видят футбол по-своему.

— У тебя тоже была такая ситуация. При том, что главным тренером был, по сути, друг.

— Я Мурата Олеговича уважаю. Возможно, он тоже видел какие-то вещи по-своему. Но я всегда мог к нему подойти, сказать, что я недоволен своим игровым временем. Он мне всегда объяснял, что и как. Когда тебе тренер все объясняет, ты начинаешь на это гораздо спокойнее реагировать. При этом у меня были отрезки, когда он мне давал много играть. Был период с осени по зиму, когда я все матчи играл по 90 минут. А потом началась вся эта суета с коронавирусом, у меня случился спад.

— Как тебе Гончаренко?

— Хороший тренер, хороший специалист. Всегда подходит, объясняет, какие ошибки. Может в перерыве нарисовать на доске, показать, какие ошибки я допустил. Это очень помогает.

— Все говорят, что главное крутое качество Шапи — удар с левой ноги. Ты как-то ставил его в детстве, оставался после тренировок? Или это генетическая способность?

— Конечно, отрабатывал. В академии мы очень часто оставались после тренировок, били. Это не так, что ты просто берешь — попадаешь по воротам, это надо тренировать. Думаю, только у Месси это получается генетически — все остальные отрабатывают. Еще когда Мусаев был в академии, мы много над этим работали. Потом и в основной команде тренировали, это всегда было.

— Хабиб вот-вот может заявиться в профессиональный футбол — в команду «Легион-Динамо». Он просил тебя дать какие-то уроки?

— Я все-таки не думаю, что он будет там играть. Он хочет сразу в большой клуб. Хотя говорят, что он хорошо играет. Уроков — нет, не просил.

— У него ведь была травма крестов.

— У него на обеих ногах были кресты, если я не ошибаюсь. Поэтому будет тяжело. Но с тем трудолюбием, которое у него есть, я думаю, он сможет. Представь, если он защитника будет играть! Его никто не пройдет.

— Тебе приятно, что Хабиб поддерживает Дагестан, несмотря на все свои победы? По факту мог сейчас жить где угодно. Но он в Дагестане, выкладывает фотки с тобой, поддерживает тебя в том числе.

— Да, я с ним много раз общался. Он очень простой в общении, несмотря на то, какая он звезда. Хабиб всегда поддерживает Дагестан. Он очень любит свою родину, как и все дагестанцы, за это ему большое уважение.

— Хотел бы с ним порубиться в футбол?

— Если будет возможность — почему нет?

— Ты читал слова Шалимова, что Хабиб на тебя плохо влияет?

— Поржал с этого. Почему Хабиб на меня плохо влияет? Мы же с ним по футболу вопросы не решаем.

— Он имел в виду, что ты стал очень серьезный, важный.

— Не, какой я важный? Я серьезный на футбольном поле. А в жизни я простой. Можете у людей других спросить.

— Тебе не обидно, когда говорят, что молодежь «Краснодара» испортилась — про тебя, про Игнатьева? Ты же особо не тусуешься, не пьешь.

— Да, я никогда особо не пил, ничего такого не делал. Просто есть определенные моменты, которые ты не можешь контролировать. Ту же самую болезнь, реакцию организма на нее. Но сейчас все это в прошлом. А я хочу жить настоящим.