К 75-летию Победы. Рассказ шестой

Сведения об авторе и первый рассказ - здесь.

Второй рассказ - здесь.

Третий рассказ - здесь.

Четвёртый рассказ - здесь.

Пятый рассказ - здесь

Пытались водрузить Знамя Победы на Эйфелевой башне   

    (Из книги «История Группы советских войск в Германии»)

Голос телефонистки слегка дрожал от волнения:

– Товарищ маршал с Вами будет говорить товарищ Сталин!

На приветствие Главнокомандующего Группой советских оккупационных войск в Германии маршала Георгия Константиновича Жукова: «Здравия желаю, товарищ Сталин!»,  Сталин не ответил, и стало ясно, что он не в настроении. А Сталин сразу стал сухо задавать вопросы:

– А как у вас обстоят дела с подготовкой к конференции?

После лаконичного, конкретного и обстоятельного доклада о подготовке конференции  в Потсдаме лидеров стран – союзников по антигитлеровской коалиции: Советского Союза, США и Великобритании, теперь уже победителей в войне против гитлеровской Германии, Сталин задал ещё один, совсем неожиданный вопрос, который содержал в себе и утверждение:

– Объясните почему Вы строго не наказали офицеров, самовольно поехавших в Париж и совершавших там безобразия, а только объявили им строгий выговор?  Товарищ Берия считает это наказание недостаточным.

А дело обстояло так: три советских офицера – подполковник, два майора и с ними майор, женщина-переводчица из седьмого управления Группы советских оккупационных войск в Германии, вместе с тремя офицерами американских оккупационных войск в Германии, несколько дней подряд, на местности, уточняли демаркационную линию, закреплявшую границу советской и американской зон оккупации Германии. Общение и совместную работу облегчало то, что один из советских офицеров до войны изучал и знал английский язык. Июль 1945 года был месяцем медовых отношений между союзниками, как и май, июнь и все остальные месяцы победного 1945 года.

Ещё не появилась нежданная гостья – «холодная война» – и это было время взаимных награждений, чествований, совместных застолий, торжественных парадов и встреч высокого командования, официальных представителей вооружённых сил победителей. И офицеры союзных войск, рангом пониже, во всю широту необъятной радости тех, кому довелось победить и выжить в этой страшной, безжалостной войне, чествовали, поздравляли друг друга, произносили многочисленные тосты и здравицы, сопровождающиеся обильными возлияниями спиртного.

И офицеры союзных войск, проводившие демаркационную линию, не стали исключением в этом бурном и радостном процессе общения победителей. Завершив выполнение поставленной им задачи, подписав документы, на двух языках русском и английском,  они радостно говорили и говорили, после первого, второго, третьего тоста, а потом уже и без тостов, просто соприкасаясь стаканами поочерёдно с водкой и виски.

Американцы стали говорить и комплемент за комплементом майору-переводчице, совсем ещё молодой женщине, утверждая при этом, что она уж точно очаровательнее  француженок в Париже. Один из советских офицеров  взял да и задал вопрос:

– А  как там, в Париже?

– О Париж, туда надо поехать… Рестораны, театры, Эйфелева башня и бордели, – отвечали американцы.

Один из советских офицеров сказал с заметным оттенком разочарованности:

– Как мы туда поедем… Да нам и ехать туда нельзя

После ещё  нескольких  стаканов выпитого спиртного один из американцев вдруг предложил:

- Поехали в Париж, на нашем джипе, мисс с документами вернётся и доложит, что вы у нас в гостях.

После трёх дней пребывания в Париже три советских офицера вернулись в свои части Группы советских оккупационных войск, получили несколько суток ареста на гауптвахте от своего командования и по строгому выговору от самого Главнокомандующего Группой советских оккупационных войск в Германии. Из этих трёх офицеров Группы советских войск двое накануне самовольного посещения Парижа были представлены к присвоению звания Героя Советского Союза. Эти представления были отозваны. Самому старшему из провинившихся трёх офицеров было 27 лет…

Сталин, после несколько затянувшейся паузы в разговоре с Жуковым, продолжил разговор:

– Очень странно, товарищ Жуков: пьянство в ресторане, посещение борделя… Пытались водрузить флажки Победы на Эйфелевой башне, драка вместе с американцами против французских жандармов… И наказание – всего лишь строгий выговор.

Когда был штурм рейхстага, то решением Военного Совета 3 ударной армии 1-го Белорусского фронта, были изготовлены несколько сотен флажков Победы для участников штурма рейхстага. Первым свой флажок Победы на ступеньках лестницы рейхстага установил сержант Пятницкий и был убит. Не все участники штурма рейхстага в суматохе боя успели установить свои личные флажки Победы. В том числе и самовольно посетившие Париж офицеры.

После долгого посещения ресторана, недалеко от Эйфелевой башни, эти флажки Победы были показаны американским офицерам. И высказано удивление: над рейхстагом есть Знамя Победы, а на Эйфелевой башне нет даже флажков Победы, ни американских и ни советских. Американцы их поддержали: надо установить хотя бы советские флажки Победы. Мешать этому стали французские жандармы, охранявшие Эйфелеву башню, произошла драка, русских и американцев задержали. Жандармов было гораздо больше. О случившемся немедленно сообщили командованию советских и американских войск в Германии…

Сталин вздохнул в  трубку, помолчал и спросил:

– Так как объясните такое Ваше наказание и такое бесшабашное поведение ваших офицеров в Париже?

Жуков некоторое время задумавшись молчал, а  Сталин вновь поддавливая спросил :

– Вы поняли мой вопрос, товарищ Жуков?

– Понял, товарищ Сталин

– Так как объясните?

– Фронтовики, товарищ Сталин!

Жуков услышал, как Сталин снова вздохнул, помолчал и положил трубку. Ему, Сталину, всё стало ясно и понятно: «Фронтовики!»