Мощное и грозное оружие
В России идет планомерное уничтожение языка Пушкина и Толстого
Недавно Президент РФ Владимир Путин провел в Кремле особое заседание. Особое – потому что тема, стоящая на повестке, не так часто обсуждается власть имущими, и потому что о проблемах говорили, изрядно сокращая комплементарную часть. Говорили о русском языке. О правильном употреблении, о его роли в государстве и даже о том, что русское слово может стать настоящим оружием. Но наш брат филолог выслушал участников застолья со смешанными чувствами: надежда и отчаяние попеременно бередили его душу. Откуда возник такой эффект у влюбленного в русское слово? Разбирался специальный корреспондент «Совершенно секретно».
Из сорока с лишним человек на заседании дали высказаться только половине, и это прискорбно, потому что некоторых спикеров из Совета при Президенте РФ по русскому языку все-таки хотелось бы послушать. Доклады декана факультета журналистики МГУ Елены Вартановой или, например, директора Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН Марии Каленчук, были бы, как минимум, не хуже прозвучавших. Но их не было, и поэтому наш брат филолог делал выводы из того, что есть.
Выступали по протокольному старшинству: первым доклад читал советник президента, председатель Совета Владимир Толстой. Он тут же назвал русский язык «мощнейшим, грозным оружием», но с оговоркой, что оружие это сильно уступает вооружению России без переносного смысла. Особенно по части финансовой: «Россотрудничеству в этом году предусмотрено 4 млрд рублей, фонду «Русский мир» – 424 млн. Для сравнения: ежегодный бюджет Института имени Гёте эквивалентен 15 млрд, аналогичную сумму направляет и Китай для поддержки институтов и классов Конфуция, это притом что с немецким и китайским языками никто в мире не борется. <…> объем финансирования программы должен существенно, в разы превосходить сегодняшний, чтобы обеспечивать решение поставленных задач». А задачу советник президента поставил немаленькую: воссоздать некогда упраздненный при МИДе специальный департамент, который бы занимался языковой политикой. А чтобы создать этот департамент, надо разработать концепцию, стратегию, собрать штат сотрудников под выполнение поставленных задач и прочее, и прочее… Филолог прикинул, сколько на это уйдет времени и денег и погрустнел: нет у нас на такие проекты – ни времени, ни денег.
Взбодрился филолог, когда услышал заветное слово «словарь» от ректора СПбГУ Николая Кропачёва: он поднял проблему, с которой сталкивался каждый взрослый россиянин – текст написан по-русски, но ни одного слова понять нельзя. Речь о текстах официальных документов, в частности, нормативных актов и, например, решений суда. Кропачёв рассказал, что сотрудниками Санкт-Петербургского университета был проведен интересный анализ, куда включили более 36 тыс. нормативных актов, изданных в течение одного года на региональном и муниципальном уровнях субъектов Северо-Западного федерального округа (СЗФО). «Проводимый анализ показывает, – доложил Кропачёв, – что тысячи нормативных актов и множество документов не соответствуют общим правовым требованиям понятности, определенности и недвусмысленности». А, как мы знаем, в соответствии с решением Конституционного суда, любой нормативный акт, если он не ясен и не понятен, и де-юре, и де-факто является недействительным. Филолог с уверенностью поддержал идею ясности и понятности русских слов – и не только на уровне идентификации их роли в предложении.
ЧТО ВЫ ИМЕЛИ В ВИДУ?
Помните знаменитую фразу российского и советского лингвиста Льва Владимировича Щербы: «Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокренка»? На примере этих искусственных слов, в которых все корневые морфемы заменены на бессмысленные сочетания звуков, ученый показал, что, не понимая значения, мы можем догадаться, где тут прилагательное, где существительное и где глагол. Происходит какое-то действие между существительным мужского рода и женского рода. Также в действии участвует некое небольшое существо. Вот примерно по такому принципу русскому человеку, порой, приходится догадываться о значении выданного ему на руки документа: кредитного договора или решения суда. И большинство россиян, увы, считают себя настолько непросвещенными и неграмотными, что в редком случае обращаются за разъяснениями по текстам документов к их авторам, к филологам или в суды, которые запросто могут признать текст непонятным и остановить его силу. Обращаться за разъяснением в словари – вообще редко кому в голову приходит, потому что новых словарей у нас нет, а тем, что были когда-то утверждены в качестве официальных источников норм, уже стукнуло по десять с лишним лет. Вдумайтесь, что такое десять лет, если у нас информация о событиях и изменениях в мире приходит минута в минуту прямо на экраны компьютеров? Десять лет – это вечность. Хотите примеры? У филолога есть один свеженький.
20 сентября 2019 года правительство утвердило «Стратегию развития туризма в Российской Федерации на период до 2035 года». И там, в одном из пунктов, можно прочесть: «Содействие продвижению туристского продукта окажет развитие систем информирования туристов с использованием современных технологий, в том числе с использованием цифровой платформы по развитию туризма, а также создание качественного видеоконтента и видеоигрового контента». Понятие «видеоконтент» не зафиксировано ни одним толковым словарем, причем не только российским. Однозначного понимания этого слова ни у сотрудников СМИ, ни уж тем более у работников туристической сферы нет. Прилагательное «видеоигровой» нашим филологом тщательно не изучалось, но, ему представляется, что это какой-то очередной новоиспеченный неологизм, причем даже не массово употребляемый. «Пока в течение года в суды обращаются лишь по небольшому количеству дел, – констатировал ректор СПбГУ, завершая свое выступление, – и суды признают десятки нормативных актов не действующими, но количество их может быть увеличено в ближайшее время». К сожалению, тема этого интереснейшего доклада не была развита дальше, и глава российского государства вернулся к докладу Владимира Толстого, который назвал русский язык оружием. Владимир Путин с запозданием позволил себе с этим не согласиться, но, наверное, он просто должен был высказать личное мнение. Все-таки, он президент: и за слова, и за молчание несет ответственность перед всей страной.
Проблему неэффективности словарей направил в другое русло известный лингвист Александр Молдован, который озвучил мечту российского филолога о создании информационной словарной системы для русского языка, в которой «можно было бы собрать материалы всех авторитетных словарей русского языка и подключить к нему уже существующие интернет-ресурсы». «Этот фонд должен иметь статус общедоступного академического свода научной информации о словах, – пояснил Молдован, – адресованного не только ученым-экспертам, но и всем изучающим русский язык или желающим расширить свои знания о его устройстве. Я имею в виду школьных учителей, преподавателей вузов, журналистов, издателей, ученых и государственных служащих». Надо сказать, что подобные системы уже пытаются создать в Германии и Японии. Перспективы России в этом вопросе весьма туманны, особенно, учитывая суммы, которые озвучил Владимир Толстой в начале заседания. Тем не менее, представитель Института лингвистических исследований Академии наук в Петербурге Евгений Головко поддержал соседа и предложил «объединять усилия, потому что одному институту, одному ведомству это не под силу». Действительно, подумал филолог, деньгами нужно делиться: в одну голову оно хорошо, а в две – лучше.
ГОНОРАР ИЛИ ЖИЗНЬ
«Если бы я в 19 лет не принес рассказы в «Новый мир», не знаю, как бы дальше складывалась моя жизнь», – признался заместитель председателя Комитета Госдумы по культуре Сергей Шаргунов после преамбулы с непременным цитированием классика. С мая этого года он является главным редактором горячо любимого нашими бабушками журнала «Юность» и на заседании Совета по русскому языку, конечно, завел разговор о судьбах литературных изданий и, в первую очередь, о том, что там перестали платить гонорары: «журналы живут на копейки, если вообще живут».
«Журналы теснят из их помещений, в том числе уже и «Новый мир» в своей легендарной редакции на Пушкинской площади переживает не самые хорошие времена и очень тревожится за свое будущее. …Уже закрылся журнал поэзии «Арион», закрылся легендарный журнал «Октябрь». На вопрос Владимира Путина, как «вы предлагаете поддержать журналы», Сергей Шаргунов сказал, что подготовит предложения об инструментах поддержки, хотя, конечно, все эти инструменты можно просто свести к трем русским словам: дайте, пожалуйста, денег. Тут хочется еще добавить нетленное от Евтушенко: «и сразу всем – чтоб не обидно!». Многополосные газеты, еженедельники и альманахи, которых, впрочем, сегодня немного, тоже нуждаются в финансировании, потому что, как правильно напомнил Шаргунову президент, «с середины 1990-х годов они все почти частные, акционерные, негосударственные». На самоокупаемости то есть. А покупают их сейчас часто? Не очень. Вероятно, от этого и журналистика переживает не самые лучшие времена, и представители четвертой власти вынуждены работать на 90% с рекламным материалом, нежели с серьезной аналитикой. За рекламу гонорары хорошие дают, а за литературу – плохие. Вот и приходится выбирать – писательская самореализация и нищета или молчалинщина и деньги.
Справка
Филолог – (от греческого ‘philos› – «друг» и ‘logos ’ – «слово»). Человек, испытывающий любовь к слову.
ПУШКИН – НАШЕ ВСЕ
На заседании обсуждалась не только реализация Федерального закона «О государственном языке Российской Федерации», поддержка и популяризация русского языка и литературы, но и подготовка к празднованию 225-летия со дня рождения А. С. Пушкина. По мнению директора Института русской литературы РАН Валентина Головина, главная цель юбилея – реактуализация творческого наследия Александра Сергеевича. «Мы продолжаем говорить…, что Пушкин – наш первый национальный поэт, что он создал язык, на котором мы говорим. Но давайте все-таки будем честны. Как мне кажется, для современного поколения эти пушкинские ценности, да и вообще произведения Пушкина становятся все менее близки и менее понятны. И, возможно, я скажу трюизм, но развитие информационно-цифровой среды коренным образом все-таки меняет сознание современного человека, и мир классической русской культуры, увы, постепенно удаляется от него». На этой ноте филолог пришел практически в отчаяние и срочно захотел перечитать «Капитанскую дочку», но Головин поспешил успокоить: для лучшего понимания Пушкина в Пушкинском Доме разработали проект Pushkin Digital, который «сделает доступными всему русскоязычному миру все материалы, связанные с жизнью и творчеством Пушкина, а это и рукописи (они не все опубликованы), и мемуары, и критика, и многие другие документы. Кроме того, проект представит формы этих собраний, адекватными сознанию, воспитанному в современной цифровой реальности». Филолог снова обрадовался и заглянул на портал, где в первую очередь увидел типографские кавычки, которые принято ставить только внутри цитат, а во вторую – не совсем понятный интерфейс и совсем неинтересный дизайн. Впрочем, Головин сказал, что проект еще не закончен. Может быть, разработчики его еще и дотянут до идеала.
РЕБЕНОК СИРИЙСКИХ БЕЖЕНЦЕВ, ОБУЧАЮЩИЙССЯ РУССКОМУ
ЯЗЫКУ. ФОТО: СЕРГЕЙ ФАДЕИЧЕВ/ТАССЦ
«ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ РУССКОГО ЯЗЫКА НЕТ»
Этой фразой писателя Бориса Петровича Екимова нужно было либо начинать заседание совета, либо закрывать его. Потому что учить наших детей русскому языку, действительно, некому. В столицах критическое положение дел не так заметно, но, если уехать от них на расстояние хотя бы километров на сто, видно, что классы русского языка пустуют. «Сейчас у нас агроном или инженер, кто угодно, даже визажисты у нас за три месяца удаленным способом, заплатив 5–7–10 тыс. рублей, становятся преподавателями, учителями, – говорит Екимов. – Был преподавателем физкультуры – стал преподавателем истории, был экономистом – стал физиком, и так далее. Но, к счастью, никто не хочет за эти три месяца стать преподавателем русского языка». Тему такого счастья продолжила заведующая кафедрой русского языка филфака Воронежского госуниверситета Людмила Кольцова. И именно ее речь стала самой цитируемой в Интернете сразу после заседания, потому что ни министр просвещения Ольга Васильева, ни министр науки и высшего образования Михаил Котюков не смогли оправдаться за тот приступ отчаяния, который испытал на себе простой русский филолог и простой русский народ. «Я слушаю уважаемых коллег и думаю: вот такие две разные планеты, ваша и наша, – констатировала заведующая кафедрой русского языка филфака Воронежского госуниверситета, – а все говорим на русском языке. Дело в том, что на 2018–2019 годы и на 2020 год цифра приема в магистратуру Воронежского государственного университета – ведущего университета Центрального Черноземья – шесть бюджетных мест, при этом группа магистров по определенным направлениям не может быть меньше 12 человек. Мне очень хотелось бы знать: как принимаются такие решения?». И всем бы хотелось. И для президента, как выяснилось, такая ситуация стала «неожиданностью». Хорошо, что рядом были Васильева и Котюков, вопрос им тут же был переадресован. Только ответить на него они не смогли. Но пусть дорогая Людмила Васильевна не волнуется: теперь у нее все будет хорошо. Как и у всех, кто лично доложил Путину о своих проблемах в прямом эфире.
А что же делать тем, кому не посчастливилось посидеть за одним столом с президентом? Тем, кто на Екатерининский зал Кремля смотрел через YouTube, испытывая приступы надежды от обещаний и отчаянья от прогрессирующей деградации русского литературного языка, которая во всей красе проявилась даже в многотысячных комментариях, «льющихся» во время эфира нескончаемым потоком. Филолог предлагает поплакать над ними и вам, дорогие читатели «Совершенно секретно» (орфография и пунктуация авторов сохранены):
Barbariska Barbaris: Муму прочитать один раз и запомнится ентот ужас на всю жизню то;
Сергей Мужиков: Бла бла сейчас царь пообещает плюшки а там трава не рости;
Ворона z: верните в пятый класс предмета литературы – сдавть наизусть с выражением к каждому уроку по стихотворению А. С. Пушкина....;
Черный доктор: Блин, у нас в стране уже все проблемы решены? Осталось только трындеть о русском языке!
И, правда, есть ли смысл «трындеть» о русском языке, если качество этого языка с каждом годом только ниже? За круглым столом, в комментариях или в кухне панельного дома все эти разговоры походят на заранее подготовленные ответы у доски: учитель дает оценку отвечающему, а классу все равно. Здравый призыв литературоведа и профессора МГУ Игоря Волгина – вернуть сочинения в экзаменационные сессии – который год остается без ответа. Решение по просьбам от Людмилы Кольцовой и большинства представителей гуманитарных специальностей – вернуть специалитет – тоже задерживается и бесконечно «обсуждается». Но ведь даже эти два решения не требуют особых вложений, а между тем они – реальные варианты повысить грамотность учеников и уровень учителей!
…Наш филолог опять ждет результатов и надеется: может быть, хоть в этот раз он, наконец, будет заметен? Филолог панически боится отчаиваться: ведь с этим чувством сохранить верность родному языку все сложнее и сложнее. А уж если филолог не сможет сохранить эту верность, то у других это точно никогда не получится. Поэтому не надо доводить филолога до отчаяния: оправдание его надежд – вот залог здоровья нашего родного русского языка.