Французский историк прокомментировал переполошившее Запад интервью Путина
Популярный французский интернет-журнал Atlantico опубликовал комментарий «Мир в представлении Путина» по поводу недавнего интервью российского президента английской газете Financial Times, вызвавшего немалый переполох в ряде европейских столиц.
Как известно, ряд западных политиков задела за живое та часть высказываний президента РФ, где он критикует «либеральную идею» или то, что на Западе часто называют «прогрессивизмом».
Автор комментария историк, профессор Франко-германского института европейских исследований Эдуар Юссон придал ему форму письма из Лондона, отправленное неким Бенджамином Дизраэли, однофамильцем основателя консервативной партии и премьер-министра Великобритании во второй половине XIX века.
Такой литературный ход профессора отнюдь не случаен: в настоящее время месье Юссон работает над книгой, посвященной знаменитому британскому политику. Публикуем комментарий с некоторыми сокращениями.
«Дорогой друг,
Буду рад увидеть вас в понедельник. В Лондоне нет такой жары, что навалилась на вашу страну. Я вас приглашаю оставаться здесь столько, сколько вы захотите, тем более, если верить проведенному у вас опросу, французам больше внушает опасение Эммануэль Макрон, чем жара.
…Мне хотелось бы поговорить с вами об интервью, которое дал Владимир Путин главному редактору Financial Times перед отлетом в Японию. Разумеется, все западные комментаторы набросились на заключительную часть беседы, где российский президент критикует западный прогрессивизм. В сдержанных и жестких выражениях он обозначил свое неприятие политики приема иностранцев без каких-либо условий и задался вопросом о том, как можно прощать преступления «мигрантов» только под тем предлогом, что они — «мигранты».
Помимо этого, он критически отозвался о стремлении многих западных правительств ставить требования гомосексуалистов в центр политической программы и превращать их в аргумент внешней политики. Эти слова, словно рефлекс Павлова, сразу вызвали реакцию Эммануэля Макрона и Дональда Туска, которые снова оседлали своего конька защиты «либеральной демократии».
По правде говоря, на протяжении всего интервью с лица российского лидера не сходила улыбка. Он не без ехидства напоминал британским собеседникам, что президента России избирают всеобщим голосованием в то время, как британского премьер-министра назначает партия.
Весьма своевременное и едкое замечание в тот самый момент, когда у Бориса Джонсона не остается другого выбора, как продолжать свои антироссийские тирады, чтобы добиться избрания главой партии.
В более серьезном ключе Владимир Путин настоятельно подчеркивал, что руководство страны должно в первую очередь защищать интересы народа. И в этом плане, как он полагает, есть большие проблемы на Западе. В любом случае, именно этим он объясняет победу Дональда Трампа: действующий американский президент гораздо лучше, чем остальные политики, понял, что часть населения оказалась без защиты со стороны тамошних элит.
…Не знаю, сколько людей действительно прочитали то, что сказал российский президент. Да и вообще не знаю, многие ли это делают регулярно.
Как мне представляется, в посланиях Владимира Путина Западу было три этапа. Первый вплоть до 2007 года и касался он совместной борьбы с терроризмом.
То был период, когда российский президент без особого шума восстанавливал страну. Потом наступил этап вызова, осознанного вызова, когда на Мюнхенской конференции по безопасности он резко осудил одностороннюю политику США.
Затем последовали конкретные шаги: вмешательство в Южной Осетии летом 2008 года, блокирование западных маневров по захвату всей Украины в 2014 году, операция в Сирии с сентября 2015 года. Опираясь на успех в Сирии — что бы ни говорил Дональд Трамп, ИГИЛ* было разгромлено Владимиром Путиным — российский президент начал третий, более спокойный этап, чему способствовал ряд факторов:
1. Западные санкции вслед за восстановлением российского суверенитета над Крымом не смогли разрушить российскую экономику.
2. Россия опирается на прочный союз с Китаем.
3. Избрание Дональда Трампа частично уменьшило враждебность США по отношению к России.
4. Фактически Россия снова стала первой военной державой благодаря гиперзвуковому оружию.
Когда знакомишься с высказываниями российского президента с европейской точки зрения, то в глаза бросается провал дипломатии наших стран. Мы сами долгое время сближали Россию с Китаем.
Интервьюеры хотели услышать от Владимира Путина критические замечания в адрес китайской политики, но в ответ лишь получили: «А вы попробуйте управлять страной с населением в 1350 миллионов! Это же не Люксембург».
Он выразил определенное понимание курса Дональда Трампа в интересах среднего класса и малообеспеченных слоев населения США, но воздержался от оценок его коммерческого противостояния с Китаем. Владимир Путин ищет точки стабильности с тем, чтобы на них выстраивать российскую политику, и не скрывает своей тревоги из-за нынешней нестабильности мира. Стоит заметить, что он не видит аргументов в пользу прочного европейского альянса. О Европейском союзе в этом интервью не упоминается.
Все это помогает лучше понять, почему российский лидер указывает на недостатки прогрессивизма.
По его мнению, существует общая христианская основа для сотрудничества между Северной Америкой, Западной и Центральной Европой и Россией. Не для новой христианизации обществ, а для сохранения наследия, традиций, наций, разделения мирского и духовного, семейных ценностей, умеренности в политике силы. Учитывая засилье прогрессивистских (либеральных — прим. ред.) идей, Владимир Путин констатирует невозможность такого альянса.
Что касается нас, то есть тех, кто не относятся к прогрессивистскому консенсусу, мы, с одной стороны, рады тому, что Россия остается ориентиром для консервативных сил во всех странах. С другой — разочарованы тем, что нет возможности выработать вместе с ней эффективную политику, которая бы призвала к умеренности США и утвердила равновесие сил в отношениях с Азией.
Читайте также: «Прогнулись перед Путиным»: скандал из-за приглашения в Германию президента России
*Запрещенная в РФ террористическая организация.