«Помощь мирового уровня»: онколог Хатьков — о методах диагностики и лечения рака в России

Почётное членство в Американской ассоциации хирургов позволит продвигать молодых блестящих российских врачей на международном уровне, рассказал в интервью RT директор Московского клинического научного центра им. А.С. Логинова и главный онколог столицы, профессор Игорь Хатьков. Кроме того, по его словам, многие новые методы и технологии, применяемые в России, можно назвать прорывными, а в Москве онкобольные получают помощь мирового уровня по всем направлениям.

— Как получилось, что врач из России стал почётным членом Американской ассоциации хирургов? Как происходило ваше выдвижение?

— Ассоциация существует с 1880 года, проходит уже её 141-й ежегодный съезд. Она отличается от множества профессиональных ассоциаций тем, что в ней нет членства, когда ты просто платишь взносы. Выборы происходят ежегодно, количество членов ограничено. Есть и практика принятия в члены и в почётные члены граждан других государств. Мне было предложено подать резюме, которое было рассмотрено специальным комитетом. Результатом голосования было единогласное решение за моё избрание.

— Что для вас значит членство в такой ассоциации? Как и кем оценивался ваш вклад в медицину?

— Это, безусловно, радостное и значимое событие в жизни любого человека, когда профессиональное сообщество признаёт твою состоятельность. Оценивается твой вклад, активность в хирургической деятельности, научная активность и участие в образовательной деятельности. Голосование заочное. Многие люди, которые голосуют, являются лидерами в своих направлениях и совершенно не обязательно знают тебя. Голосуют хирурги, которые занимаются не только абдоминальной онкологией, но и кардиохирургией, торакальной хирургией и так далее. У нас нет прямого общения, личного знакомства. Соответственно, нет субъективного мнения — только объективная оценка профессиональным сообществом.

— Какие обязательства накладывает членство в ассоциации и какие возможности даёт?

— Обязательства внутренние. Это и ответственность, и определённый аванс. В будущем ты должен как-то подтверждать этот статус, расти дальше и помогать расти окружающим. Возможностей появляется больше: это более плотные, интересные контакты с профессионалами со всего мира, возможность слышать и возможность быть услышанным. Возможность помогать молодым хирургам развиваться, продвигать наших мотивированных, блестящих врачей.

— Есть несколько сложившихся мнений по проблеме онкологии. Например, что рак «помолодел». Или что раньше люди умирали от него реже, а теперь из-за проблем с экологией, канцерогенной пищи и вредных привычек проблема усугубилась. Есть и противоположное мнение: утверждают, что растёт не заболеваемость, а улучшаются методы диагностики, поэтому статистика как бы хуже, но на самом деле всё наоборот. Что из этого правда?

— Отчасти всё это правда. В медицине, как и в человеческой жизни, нужно учитывать множество факторов. Растёт контингент больных с онкологическими заболеваниями. Каждый год постепенно увеличивается количество людей, у которых впервые диагностируется это заболевание. Всё это — отражение многих факторов, но главным из них, и это происходит во всем мире, является увеличение продолжительности жизни. Наш великий соотечественник академик Давыдовский говорил, что каждый человек либо доживает, либо не доживает до своего рака.

Нас, безусловно, шокируют случаи заболевания совсем молодых людей, иногда детей. И всё-таки злокачественные образования, онкологические заболевания — прежде всего болезни пожилого возраста. Среди московских пациентов больше 40% — люди старше 70 лет. Вместе с тем в последние годы продолжительность жизни в Москве выросла больше чем на пять лет. При этом мы выявляем больше онкологических заболеваний, потому что улучшилась диагностика.

Последним примером может служить пандемия COVID-19. У нас большее количество людей стали проходить по этой причине компьютерную томографию лёгких. Мы стали выявлять больше образований, часть из которых являются злокачественными.

У нас ведь люди часто не только не ходят обследоваться здоровыми, но даже не делают этого при наличии каких-то жалоб. Тогда как уже на этапе возникновения самого небольшого дискомфорта наши возможности позволяют поставить диагноз, быстро предпринять своевременные меры.

— Как в целом пандемия повлияла на ситуацию с онкологией? У людей, которые и так тяжело больны, появился дополнительный фактор риска...

— У нас, как и во всем мире, из-за карантинных мероприятий за амбулаторной помощью обращалось меньше пациентов. Многие боялись выходить. И сейчас мы видим людей, которые приходят позже, чем могли бы.

COVID-19 коварна. Мы научились хорошо справляться даже с самыми тяжёлыми ситуациями, но она ещё точно требует дополнительного изучения, отработки методов лечения. Для больных с онкологическими заболеваниями любая инфекция опасна. Из-за этого мы много решений приняли в Москве, чтобы максимально обезопасить онкологических больных. Где это возможно, перевели пациентов на другие виды лечения. Стали оказывать помощь в виде инъекций препаратов на дому. Организовывали доставку пациентов на лекарственное лечение, на курсы химиотерапии в клиники на такси. В общем, всячески старались вот эти моменты возможного инфицирования максимально исключить из жизни онкологических пациентов.

— Сейчас проводится массовая прививочная кампания против COVID-19. Ваши пациенты вакцинируются? 

— Первое время мы с определённой долей настороженности относились к вакцинации онкологических больных. Сейчас, видя эффективность вакцинации при минимуме серьёзных осложнений, мы расширяем показания к вакцинации онкологических пациентов. Если состояние человека стабильное, то считаем правильным вакцинироваться.

— Какие новые методы, технологии в борьбе с раком можно действительно назвать прорывными?

— Различные методы лечения развиваются у нас очень быстро. Так, у нас есть три направления, по которым лечатся онкологические больные, — это хирургия, лекарственное лечение, лучевая терапия. И мы много раз об этом говорили, что хирургическая составляющая у нас и в виде технологий, которые есть, и в виде обученности хирургов выполнению самых обширных вмешательств, уже давно в Москве и в других регионах представлены на достаточно высоком уровне.

Нет проблем с оснащением и с выполнением малоинвазивных операций, которыми мы занимаемся. Наш Центр имени А.С. Логинова специализируется на малоинвазивной хирургии в онкологии уже давно, мы её широко применяем. У нас так порядка 70% операций проводится.

Возможности, которые сегодня есть в лекарственной терапии, позволяют стабилизировать процессы даже на самых запущенных стадиях. Таргетная терапия, иммунотерапия — здесь действительно прорывы произошли в лечении, открылись потрясающие возможности стабилизировать опухоль, уменьшая её размеры, обеспечивая хорошее качество жизни пациентов. Даже иногда давая возможность излечения пациентов на самых запущенных стадиях.

Конечно, нельзя говорить, что мы можем любого человека «вывести». Но то, что «рак — не приговор», — совершенно точно.

По лучевой терапии на сегодняшний день в Москве есть все возможности для проведения курсов на высокоточных аппаратах, на 3D-аппаратах. Задействованы все ускорители, которые у нас есть и в системе федеральных учреждений, и в частных учреждениях. Больные получают мирового уровня помощь по всем направлениям. 

Стало абсолютно доступно медико-генетическое тестирование. Можно с большой вероятностью говорить, будет у человека опухоль или нет.

Организационные успехи тоже можно прорывами считать. В Москве мы идём по пути, который выбрал сейчас весь мир. Это создание высокопотоковых центров специализированного лечения, где пролечивается большое количество людей. Там концентрируются интеллектуальные и материальные ресурсы, что позволяет и качество лечения улучшить, и затраты сократить.

— Можно ли сказать, что в Москве и других крупных городах России заболеваемость раком выше, чем на периферии?

— Достаточно сложно сравнивать. В мегаполисе не такая хорошая ситуация с точки зрения экологии, как, например, где-нибудь в небольшом поселении в горной или лесной местности. С другой стороны, доступность обследований, быстрых анализов и наблюдений в крупных мегаполисах выше, чем в удалённых деревнях. Поэтому нужно смотреть варьирующие показатели, там много параметров влияют. Сказать однозначно, что в мегаполисе всё хуже, нельзя.

— Многие лекарства, особенно в части химиотерапии, стоят баснословных денег. Есть шанс, что современные препараты будут не только эффективны, но и доступны?

— Что касается наиболее затратных видов лечения, то лекарственное лечение — большая финансовая проблема абсолютно для всего мира, без исключения. Препараты дорогостоящие, но у нас это всё покрывается программами обязательного медицинского страхования и дополнительным финансированием закупок. На сегодняшний день мы имеем в Москве все самые современные препараты. И больные ими обеспечены.