Отправили ребенка за цыганской звездой кочевой

Соседка попросила забрать

Ирина и Петр Михайловы (имена, фамилия родителей и их дочери изменены в целях защиты интересов несовершеннолетней. – Ред.) – обычная семья. Оба трудятся на омских предприятиях, Ирина – токарь высшего разряда, получает стабильную и немаленькую по меркам региона зарплату. Петр – ветеран чеченской войны, награжден орденом Мужества. Ни он, ни она не состоят на учете в наркологическом диспансере, Ирина отрицает, что в принципе принимает алкоголь. Семья живет в благоустроенной трехкомнатной квартире.

У супругов двое детей: старший сын, который достиг совершеннолетия, и младшая дочь Лика. В 2021 году, когда началась эта история, девочке было 9 лет, сейчас ей 11. Однажды вечером муж и жена поругались. Петр был нетрезвый, и Ирина, чтобы не усугублять конфликт, ушла из дома. Лика осталась с отцом и пошла играть на площадку. Девочку заметила соседка, поинтересовалась, что случилось, и взяла к себе домой ночевать.

Утром женщина позвонила в органы опеки и попросила забрать девочку. Сотрудники приехали, изъяли ребенка и поместили в социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних «Гармония». Когда Ирина узнала о том, что произошло, она поехала в «Гармонию», но там отдавать дочь отказались. Директор Ассоциации по защите интересов семьи «Детство. Отцовство. Материнство» Алеся Григорьева, которая подключилась к истории Михайловых, говорит, что это незаконно.

– Органы опеки помещают ребенка в реабилитационный центр, доступ матери к нему ограничивают, но она не лишена родительских прав и не ограничена в них, суда еще не было. В таких ситуациях лучше всего вызвать полицию и требовать, чтобы ребенка отдали, – объясняет Григорьева.

Ирина, мама Лики, думала, что все по закону и ситуация разрешится. Но опека вышла с иском в суд, причем не об ограничении, а сразу о лишении Михайловых родительских прав. Они наняли юриста и начали вести тяжбу. Юрист взяла деньги и не являлась на заседания, а им самим не хватило знаний, чтобы бороться с бюрократической машиной. Суды длились почти год, суд принял решение об ограничении родителей в правах, Михайловы подали апелляцию, но проиграли.

Отдали чужой тете

После ограничения родителей в правах органы опеки могут передать ребенка в приемную семью. Взять к себе Лику пожелала родная тетя, но для этого ей надо было пройти школу приемных родителей. Она начала обучение, но не успела. Лику отдали чужой женщине.

– Тетя написала письменное заявление, что хочет взять девочку под опеку, но, как оказалось, это был не тот бланк, и получается, что тетя сама виновата, – рассказывает Григорьева.

Органы опеки предпочли родной тете девочки цыганку из Рубцовска Алтайского края, профессиональную приемную маму, у которой уже было трое приемных детей. Органы опеки могут передать ребенка в приемную семью в другой регион и даже в другую страну (согласно «закону Димы Яковлева», исключение – США.) Другое дело, что выглядит это не по-человечески и по отношению к ребенку, который скучает по родителям, какие бы они ни были, и по отношению к родителям, которым разрешены контакты с ребенком.

Григорьева обращает внимание, что между Омском и Рубцовском расстояние 825 километров, а это 12 часов на машине или 19 часов на поезде в одну сторону. Впрочем, Михайловы не могли увидеть дочь по другой причине. Приемная мама жила под «звездой кочевой» и неоднократно меняла место жительства.

– Семья подавала иски о снятии ограничения в родительских правах, такой иск подается к приемным родителям по месту жительства, а не к органам опеки. Но она скакала по Алтайскому краю, три раза меняла место жительства, и иски семьи возвращались, – рассказывает Григорьева.

Папа купил Лике телефон, и родители пытались с ней общаться по мессенджеру, но подозревают, что отвечала им не дочь, а приемная мама, сообщения были написаны коряво и с ошибками.

Цыганские танцы и запреты

Органы опеки не смутило, что они отдают девочку из русской семьи в цыганскую с другими этнокультурными традициями. Лика рассказала, что приемная мама запрещала ей носить брюки и джинсы, потому что цыганские женщины так не ходят, девочка учила цыганский язык, песни и танцы.

Есть и другие цыганские «традиции»: женить и отдавать замуж детей в 13–14 лет, использовать несовершеннолетних для попрошайничества и распространения наркотиков. Не все цыгане их придерживаются, и Лика с этим, к счастью, не столкнулась. Девочка нечасто выходила из дома. Формально органы опеки опять же ничего не нарушили. Закон не учитывает этнокультурные и религиозные особенности. Можно, например, определить ребенка из христианской семьи в приемную мусульманскую, и наоборот.

Самое главное для чиновников, чтобы приемная мама прошла школу приемных родителей, имела жилье и у нее был стабильный доход (женщина получала пособие на приемных детей). С жильем непонятно, учитывая ее перемещения.

Год с одной зубной щеткой

Приемная мама получила девочку и уехала в Алтайский край. У себя в регионе она должна была встать на учет в органах опеки, омские чиновники к истории больше не имели отношения.

Конечно, местная опека должна была ее проверять, проверки бывают как плановые, так и внеплановые. Но проверяли ли эту семью – вопрос. То, что рассказывает Лика о пребывании в маленьком детском «таборе», не похоже на благополучную приемную семью.

Пока идут проверки, мы не можем раскрывать эту информацию, но отметим одну деталь. Приемная мама не купила девочке зубную щеку. На протяжении года девочка пользовалась щеткой, которую ей выдали в реабилитационном центре. Если бы такие условия проживания, как описывает Лика, были в кровной семье, детей из нее точно изъяли бы, но, как живет детский «табор», чиновники то ли не знали, то ли не хотели знать и закрывали глаза...

Больше ста тысяч за детей

Приемные дети – это выгодно и может быть маленьким домашним бизнесом. Детский приемный «табор» состоял из шести детей: трое приемных детей из одной семьи в Алтайском крае, Лика из Омска, родная дочь цыганки и еще один ребенок, который ей приходится родственником.

А теперь немного «приемной» арифметики. На каждого ребенка мама могла получать ЕДВ (13.200 рублей, на четверых приемных это почти 50 тысяч). От детей родителей ей приходили алименты, только от родителей Лики минимум 40 тысяч рублей в месяц. Еще есть выплаты на детей как на приемных в пределах прожиточного минимума в регионе и зарплата приемного родителя (около 20 тысяч рублей). При передаче ребенка в приемную семью выдается единовременная выплата. Общий доход – более ста тысяч рублей в месяц.

На Лику у приемной мамы, видимо, были большие планы. Она подавала иск в суд о лишении Михайловых родительских прав, чтобы ее удочерить. Это ничем не закончилось: суд назначил психолого-педагогическую экспертизу, чтобы установить, есть ли у Лики привязанность к приемной матери, но та не стала ее проходить. Кажется, какая в том выгода, ведь усыновитель не получает денег на ребенка от государства.

– После усыновления (удочерения) он может сменить имя, фамилию ребенку, место жительства, и никто – ни органы опеки, ни его родные родители – об этом не узнает, – объясняет Григорьева.

Ловкость рук и никакого мошенничества: ребенок может просто исчезнуть, раствориться в мире. Все законно, а что дальше с ним будет – кто знает. Кроме этого, у Лики есть доля в квартире родителей, она приобреталась с участием маткапитала, и тот, кто ее удочерит, может претендовать на эту долю. После скандала и резонанса женщина согласилась передать девочку ее родной тете. Лика вернулась в Омск и 1 сентября пошла в школу, она общается с родителями.

Михайловы подают иск о полном восстановлении в родительских правах. У цыганской мамы остаются еще трое приемных детей. Следователи проверяют действия сотрудников омской опеки, но уголовного дела не возбуждено, и, возможно, даже до выговоров отдельным лицам не дойдет.

Такая вот ювенальная юстиция.